— Пошли, ребята, — заторопилась вдруг Лида. — Сколько нас? Двадцать? Все здесь? Пошли, только не разбредаться! Билеты у меня!
И она, высоко подняв над головой билеты, направилась вперед. Девчата шагали за ней, а ребята замыкали шествие. Старенькая контролёрша у входа в фойе неодобрительно покосилась на них и сухо сказала:
— Только в зале, молодые люди, не шуметь!
— А в фойе можно? — выскочил Женька Курочкин.
— И в фойе нельзя! — ещё суше ответила контролёрша.
Лидка смерила Женьку негодующим взглядом.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, — с невозмутимой серьёзностью обратилась она к контролёрше, — это очень благовоспитанные юноши, а, кроме того, я отвечаю за их поведение в общественных местах.
И важно прошла мимо. Женщина с сомнением посмотрела ей вслед, но ничего не сказала.
До начала сеанса время тянулось медленно. Рассматривать портреты надоело, и общая группа одноклассников рассыпалась на несколько мелких. Сергеев увидел, как девчата одной из групп, в центре которой была Лида Норина, о чём-то таинственно перешёптывались, поглядывая на него и на Ирину.
«Какую ещё каверзу они затевают?» — обеспокоенно подумал он. Но в это время прозвенел первый звонок, широко распахнулись двери кинозала, публика устремилась туда, вместе с ними потянулись и десятиклассники.
У самых дверей Лида Норина, сунув кому-то из подруг билеты, потянула Сергеева за рукав:
— Ваня, можно тебя на минуточку?
«Начинается!» — раздражённо подумал Иван и нехотя повернулся к Лидке.
— Ну, чего тебе?
Ему хотелось поскорее попасть в зал. Он мечтал сесть где-нибудь недалеко от Ирины, нет, не рядом, на это он и надеяться не смел, а где-нибудь близко, чтобы видеть её, а вот теперь из-за очередной и наверняка глупой выдумки этой Лидки все его надежды развалились.
— Слушай, Ваня, поможешь мне?
— В чём именно? — всё ещё сердито буркнул Иван.
— Понимаешь, мои пионеры, — она была пионервожатой в пятом классе, — хотят научиться по-настоящему играть в баскетбол. И мечтают, чтобы ты их хотя бы немного потренировал. Я им обещала поговорить с тобой. Потренируешь их, ладно? — она просяще заглядывала снизу в глаза Сергеева. — Ладно?
— Ладно, — ответил Иван.
Он всё ещё злился. Вот ведь, из-за какой-то пустяковины отвлекла его. Не могла завтра сказать, в школе, или хотя бы после кино А теперь, наверное, все уже уселись, придётся сидеть рядом с этой болтушкой — удовольствие ниже среднего. Он покосился на Лидку, но она просто не хотела замечать его угрюмость.
— Значит, договорились? — оживлённо щебетала она. — Когда тебе удобней? Во вторник после уроков, хорошо?
— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо ответил Сергеев, только чтобы отвязаться, и двинулся в зрительный зал. Но Лидка снова ухватила его за рукав:
— А ты не обманешь?
— Раз сказал приду, значит, приду!
«Вот пристала, назола, — зло подумал он. — И не отвяжешься он неё. Наши, наверное, все уже давно уселись. Интересно, кто рядом с Ириной сел?»
Не слушая больше Лидку, он направился в зал. Вошёл и остановился, разыскивая глазами своих.
— Восьмой ряд, — подсказала сбоку Лидка, но Сергеев уже сам увидел Женьку Курочкина, рядом с ним Тольку Короткова, чуть подальше Нину Чернову, а вот и серая шапочка Ирины, а рядом с ней… два свободных места!
«Мне и Лидке!» — мгновенно сообразил он. Сразу стало отчего-то жарко, ладони вспотели, ноги отяжелели, непонятная робость сковала его.
— Пойдём, пойдём быстрее, а то сейчас начнут, — тянула его Лидка, и он с благодарностью посмотрел на неё.
«Зря я на неё злился!» — мелькнуло в голове.
Подошли к своему ряду, и тут Сергеев чуть не повернул обратно, но Лидка подтолкнула его в спину:
— Шагай, шагай быстрее!
«Ладно, сяду не рядом, а через одного», — решил Иван и неуклюже стал пробираться между рядами. Но когда он приблизился к цели, оказалось, что возле Ирины только одно свободное место. Сергеев беспомощно оглянулся на Лидку, но та уже уселась около Тольки Короткова, чему тот был явно рад, и о чём-то оживлённо рассказывала ему, не обращая на Ивана никакого внимания.
— Да проходи живей, — прошипел Женька Курочкин, и Сергеев, окончательно смутившись, шагнул вперед, наступил на чью-то ногу, поспешно извинился и, наконец, подойдя к свободному месту, осторожно опустился на стул, словно боялся, что тот под ним рассыплется.
Немного отдышавшись, он искоса посмотрел на Ирину, но она, наклонившись к соседке справа, рассказывала ей, как однажды в Москве на улице встретила Бондарчука. Сергеев окончательно успокоился и устроился поудобнее. Локоть его на мгновение коснулся руки Ирины, и Иван, словно обжегшись, моментально отдёрнул его и сложил руки на коленях. Ему казалось, что все в зале видят и его смущение, и то, что он сидит рядом с Ириной. Он потихоньку огляделся. Нет, кажется, никто на него не смотрит.
Погас свет, и Сергеев вздохнул с облегчением. На экране появились первые кадры. Иван посмотрел на Ирину — её почти совсем не было видно в темноте. Но вот в зале начало понемногу светлеть — или это глаза привыкали к темноте, — и силуэт Ирины стал вырисовываться яснее, словно фотокарточка во время проявления. Сначала появилась серая шапочка и знакомый строгий профиль, а потом уже все мелкие детали: по-детски припухлые губы, завиток тёмных волос, выбившийся из-под шапочки, и тёмные блестящие глаза.
«А всё-таки она красивая! — с восхищением подумал он и тут же поправил сам себя. — Почему всё-таки? Она красивая, самая красивая на свете!» Он слышал её тихое дыхание. Конечно, дышала и его соседка слева, дышали и сидящие впереди и сзади, но он слышал только её дыхание и видел только её одну. Во всём зале, кажется, они были только вдвоём.
«Зачем я, дурак, отдёрнул руку? — запоздало ругал он себя. — Она даже ничего и не заметила. Если бы ей было неприятно, она бы сказала или просто убрала свою руку. А что, если снова положить? Все так сидят, даже незнакомые. Для этого и делаются подлокотники».
Решение было принято, но выполнить его оказалось не так-то просто. Несколько раз Сергеев поднимал локоть и снова опускал его на колени. Наконец, он решился окончательно. Медленно и осторожно опустил он свой локоть. Рука Ирины вздрогнула — или это только показалось Ивану, — но не отдёрнулась. Волна нежности и благодарности охватила Сергеева.
«Милая, милая!» — пело что-то в его душе, и ему хотелось крикнуть это слово на весь зал, на весь мир.
Ирина повернулась к нему.
— Смотри на экран, — одними губами прошептала она, и Сергеев послушно перевёл взгляд на белое полотно.
Шла одна из тех кинокомедий, похожих друг на друга, как близнецы, в которых он любит её, а она любит его, и это всем известно, кроме них самих, так как сценарист и режиссёр всеми силами мешают им объясниться до самого конца. Она работает на производстве, перевыполняет план, а он старается совершить какой-нибудь подвиг, чтобы стать достойным её, заслужить её любовь.
Сергееву от души стало жаль этого парня-неудачника. Он снова посмотрел на Ирину. Она, кажется, целиком поглощена тем, что происходит на экране. Вот она улыбнулась чему-то, и снова её лицо стало серьёзным; вот она недовольно поморщилась. Сейчас, наверное, оглянется на него. Иван торопливо перевёл свой взгляд на экран. Он пытался сосредоточиться, но уже через минуту поймал себя на мысли: видно или не видно в темноте небольшую родинку над верхней губой Ирины. Нет, ему не видно — родинка с правой стороны, а он сидит с левой. О чём она сейчас думает? Наверное, ни о чём, просто смотрит кино.
Картина кончилась неожиданно быстро. Вспыхнул яркий свет. Сергеев удивлённо захлопал глазами.
— Уже конец? — невольно вырвалось у него.
Все засмеялись, даже Ирина улыбнулась.
— А ты и не заметил? — добродушно пошутил Толька. — Тогда оставайся на следующий сеанс.
Волна людей несла их к выходу. Сергеев, как мог, старался предохранить Ирину от толчков. Людской водоворот закрутил их, оторвал от друзей и, наконец, выкинул на улицу. Где-то впереди мелькнула знакомая кепочка Женьки Курочкина и пропала. Мимо Ивана и Ирины, оживлённо обсуждая фильм, парами и группами проходили люди, но одноклассников среди них не было. Сергеев растерянно оглядывался по сторонам.
— Где же они? Куда пропали? — больше самого себя, чем Ирину, спросил он.
Ирина недоуменно пожала плечами.
— Неужели ушли? — вслух размышлял Сергеев. — Ну, завтра я им задам! Подождать не могли! Это, наверное, всё Лидка Норина подстроила!
Ирина улыбнулась и стала разглядывать носки своих меховых ботинок. Иван повернулся к ней.
— Пошли? — нерешительно предложил он.
Ирина молча кивнула головой. Только сейчас Сергеев заметил, что идёт снег, первый снег новой зимы. Крупные снежинки словно рождались из воздуха в световых кругах уличных фонарей и мягко опускались на крыши домов, на мостовую, на воротники прохожих. На обочинах тротуара уже образовался белый воротничок, крыши домов тоже были белые.
