юноша. Это было видно также и по тому, как дамы разговаривали между собой.
– Ох, мефрау Адель, шумно здесь нынче! – вздохнула старшая. – Пристало ли вам одной?
– Отчего же одной, Бригитта? – улыбнулась Белая дама (так Йерун успел прозвать про себя младшую). – Разве мы не вдвоем с тобой?
– Да разве ж я об этом, мефрау, – продолжала ворчать Бригитта. – Одной, стало быть, без мужа!
– Ой ли, Бригитта! – засмеялась Адель. – Чем карнавал хуже рынка? Ведь не в лесу, не на большой дороге, не ночью на улице! Не постыдно, не опасно! Будет пост – будет и строгость, кто же спорит!
Бригитта не спорила – видно было, что ворчит она больше для порядка и сама рада-радешенька выбраться на карнавал вместе со своей госпожой. Вскоре после того, как корабль дураков завершил свое сухопутное плавание, угодив на потеху толпе прямо в лапы ряженных чертями, на площади началось всеобщее веселье с музыкой и танцами. Здесь развлекались все, и Йерун, как и следовало ожидать, не ограничился одним только любованием Белой дамой. Юноша учтиво поклонился ей, приглашая на танец, правда, неожиданно для самого себя замер в смущении, когда Адель благосклонно кивнула в ответ, приняв приглашение.
Во время танца Йерун едва ли думал о привычных движениях, благо они выходили сами собой. Он видел перед собой только платье цвета рассветного неба да густые русые волосы. Блеск волос казался юноше настоящим сиянием, светом белой дамы. Именно белой дамы, не ангела – посланники небес ни за что не снизошли бы до танца с человеком. Когда парни и девушки менялись в парах, он все равно искал глазами Адель и всякий раз возвращался к ней. Тогда счастливое волнение охватывало его с новой силой.
Да, в тот праздничный день на долю Йеруна и в самом деле выпало немало чудес. Они происходили сами, как и полагается настоящим чудесам. Адель (про себя Йерун упорно продолжал называть ее Белой дамой) и ученик художника охотно разговорились; может быть, в другой раз юноша растерялся бы, не зная, о чем говорить с красавицей, но здесь даже тему искать не пришлось, достаточно было взглянуть вокруг. Карнавальное шествие выдалось ярким и веселым, пожалуй, самым необычным за последние годы. Адель и Йерун наперебой обсуждали потешный корабль дураков; юноша вскоре перешел на описание процессий, которые ему, будущему городскому художнику, еще предстояло оформить. Адель слушала с неподдельным интересом.
– А ты, верно, дельный человек, а не пустой выдумщик, Йерун! – улыбнулась она. – Едва задумав чудесное, уже ищешь способ исполнить! Я верю, что у тебя все получится! Кем ты трудишься?
– Я подмастерье живописца. – Йерун не слишком сильно погрешил против истины. Пока еще он считался только учеником своего отца. Тот, хоть и признавал его способности и усердие, подходил к обучению основательно. Он не спешил переводить младшего сына в подмастерья, однако давал понять, что это – вопрос времени, и времени близкого.
– Так твой учитель, твой отец – сам мастер Антоний ван Акен? – Белая дама подняла тонкие брови, глаза ее восторженно заблестели. – Тот самый, на чей триптих о страстях Христовых я смотрю в соборе по воскресеньям! Верю, что у тебя все получится, ты тоже станешь мастером!
Адель была женой богатого торговца рыбой Йохима ван Каллена. Сейчас господин ван Каллен был в долгих разъездах по торговым делам, не то в Генте, не то в Антверпене – услышав название города, Йерун тут же позабыл о нем. В другой раз Йерун, может быть, заговорил бы иначе и держался бы строже в разговоре с замужней дамой, но только не сегодня, не в один из тех дней, когда все становилось вверх дном. Восторг, который внушала ему Адель, не был сравним ни с чем, и юноше не хотелось прогонять это чувство, обращаясь к привычной рассудительности. Похоже, что благоразумие и восторг – плохие товарищи друг другу, подумал он. К тому же Адель совсем не казалась чужой – от Белой дамы веяло таким теплом и радостью, что у Йеруна не было и мысли отстраняться от нее. Стройная русоволосая Адель все больше напоминала юноше прекрасное существо из сказки, воздушное и светлое, лишь внешне схожее с человеком. Казалось, сверкни сейчас солнечный луч, и Белая дама ступит на него, как на мост, и ускользнет – о, как же Йеруну не хотелось этого! Сам он – невысокий, худощавый и шустрый, с длинными светлыми волосами, одетый в яркие зеленые одежды, с пером фазана, вставленным в шляпу ради праздника, – рядом с ней напоминал проказливого эльфа. Не удержавшись, Йерун сказал Адели о том, что видит в ней сходство с белыми дамами. Красавица в ответ рассмеялась:
– Ну я-то не призрак!
Они прогуляли и проговорили до вечера, даже не заметив, как в праздничной толпе отбились от своих. Вспомнили об этом, лишь когда Адель догнала взволнованная Бригитта – служанка разворчалась на госпожу, и в этот раз не на шутку.
– Мне пора идти, – учтиво сказала Адель, прощаясь с Йеруном. – Доброго вам вечера, господин ван Акен!
Вскоре и Йерун отыскал своих братьев – по счастью, те были заняты развлечениями не хуже него. Гуссен не успел обеспокоиться пропажей младшего брата, поэтому обошлось без ворчания. Все трое еще долго пили пиво и горланили песни, и Йеруну в тот вечер пелось веселее и громче прочих. И значительно дольше – он не унимался всю дорогу домой, шел, высоко подпрыгивая на каждом шагу, так что Ян, не удержавшись, съязвил:
– Эльфу больше не наливать!
– Эльфу не наливать – он раздваивается! – парировал Йерун.
Дома Йерун мгновенно уснул счастливым сном, чтобы вскочить едва ли не раньше солнца. Ему не терпелось скорее пойти в город на второй день карнавала. Юноша даже не сомневался, что встретит Белую даму снова. С собой он прихватил несколько своих рисунков, свернув их в трубочку и убрав в небольшой кожаный футляр. Ученик художника решил удивить и позабавить Адель.
В тот день удалось все, что было задумано! Адель заметила его издалека и приветственно замахала рукой; затем увлекла туда, где было не так людно и шум праздничной толпы не мешал разговаривать. Йерун показал свои рисунки – чудесных полурастений-полузверей, с особым старанием выведенных птиц, среди которых выделялась любимица сова Минерва. Были здесь и жутковатые альрауны с огромными головами и короткими ножками, со здоровенными кулаками, в колпаках из перевернутых воронок. Адель смеялась и хлопала в ладоши – лучшей похвалы Йеруну и не мыслилось. Позже, отыскав Бригитту, Адель убедила Йеруна показать альраунов и своей служанке. Та
