судьбе за такую насыщенную творческую жизнь.
Мистер Гоулд внимательно смотрел на Джули, ко-
торая задумалась, а потом продолжила:
– В начале своей карьеры я грезила ролью Офе-
лии, но, увы, мне было не суждено это осуществить,
а теперь придется распрощаться и с мечтой сы-
грать Гертруду на большой сцене. Иногда мне жаль,
что «Гамлета» в вашей постановке так быстро закры-
ли, может, если бы я продолжала играть роль Гертруды
и дальше, то сейчас меня бы точно взяли в лондонский
театр, – грустно добавила она.
– «Гамлета» ставили уже столько раз, что найти
какие-то новые грани в этом произведении достаточ-
но сложно, – серьезно ответил мистер Гоулд. – Твою
постановку критики всегда будут сравнивать с други-
ми, и, скорее всего, их симпатии окажутся на стороне
твоих предшественников.
Мистер Гоулд отпил вина из бокала.
– Мистер Гоулд, вы всегда работали в драматиче-
ском жанре? – спросила Джули, отламывая кусочек
хлеба.
– Если честно, я пытался браться и за комедии,
но это не мое, – улыбнулся мистер Гоулд.
– Ну если решите снова взяться, то имейте меня
в виду, – пошутила в ответ мисс Уотсон.
Прожевав мелко нарезанное мясо, мистер Гоулд
продолжил:
– В каждый спектакль я все же стараюсь внести
и некоторые элементы комедии. Настоящий режиссер
должен уметь заставить зрителя и плакать, и смеять-
ся, и о чем-то задуматься… Ты знаешь, в каком случае
я считаю, что постановка успешна?
– В каком же?
– Когда зритель после просмотра, не забывает
о спектакле, а продолжает обсуждать его с друзьями,
размышлять о нем – может, час, может, день, а может,
и неделю – думать о жизни этих персонажей. А если
он посмотрел и забыл – значит, это было просто раз-
влечение, или еще хуже – неудачная постановка.
– Да, театр – великое искусство, – согласилась
Джули. – Надеюсь, что завтра у нас все получится,
и критики благосклонно отнесутся к вашей постановке.
– Будем надеяться, – кивнул режиссер.
– Мистер Гоулд, а не стоит ли забрать картины
сейчас и оставить у вас в машине? – сказала Джули,
глянув на часы. – Мы ведь можем закончить репе-
тицию поздно, когда багетная мастерская будет уже
закрыта.
– А до которого часа они работают? – поинтере-
совался режиссер.
– До девяти вечера.
– Думаю, мы успеем. Сколько там картин?
– Две, но сегодня успеют сделать только одну.
– Джули, объясни, пожалуйста, к чему такая
спешка? Сделают обе картины, тогда их и заберешь.
– Я не могу это объяснить… Мне они уже начали
сниться по ночам. Представляете, сегодня ночью мне
приснилась сова, которая изображена на третьем ри-
сунке, – Джули глотнула воды и продолжила.
– Проснувшись, я первым делом открыла интер-
нет, чтобы посмотреть сонник. И знаете, что означает
этот сон.
– Что? – поинтересовался режиссер, вниматель-
но слушая актрису.
– В соннике было написано, что сова это к расста-
ванию, – взволнованным голосом произнесла Джули.
То ли для того чтобы успокоить свою собесед-
ницу, то ли из-за неверия во все паранормальные яв-
ления, мистер Гоулд спокойно посмотрел на актрису
и заметил:
– Джули, ты же сама прекрасно понимаешь,
что разные сонники один и тот же символ могут трак-
товать по-своему, так что не придавай этому большого
значения.
– Вы правы мистер Гоулд, трактовки разных сон-
ников могут кардинально отличаться, но я все равно
жду не дождусь момента, когда украшу этими карти-
нами стены своей квартиры. Мне они так понравились,
что я буквально считаю часы до того момента, ког-
да заберу вторую, а затем на днях и третью картину.
Сложно это объяснить, но я как будто нашла в них что-
то близкое, родное.
– Ну что ж, желание леди – закон. Сегодня так
сегодня, – сказал мистер Гоулд и оплатил принесен-
ный официантом счет.
Затем вместе с Джули он отправился в театр – го-
товиться к вечерней репетиции.
Когда они закончили, мистер Гоулд, как и обещал,
подвез мисс Уотсон к багетной мастерской. Джули по-
просила Вольфа тщательно упаковать картину и поло-
жила ее на заднее сиденье.
По дороге мистер Гоулд спросил:
– Джули, а почему ты завернула картину? Боишь-
ся повредить?
– Я не хочу, чтобы вы ее видели. Пусть это станет
для вас сюрпризом. Когда будут готовы все три карти-
ны, сразу покажу, – с улыбкой ответила Джули.
– И когда же случится это грандиозное событие?
– Вольф сказал, что постарается успеть к нача-
лу следующей недели, а если получится, то и к кон-
цу этой. Вся загвоздка в багетах, мастер ждет их со
дня на день и если удастся закончить работу раньше,
то он непременно позвонит и сообщит об этом.
– Хорошо, подождем, – сказал мистер Гоулд. —
Кстати, я с самого детства увлекаюсь живописью, по-
стоянно посещаю музеи, а вот сам никогда не рисовал.
Очень мечтал научиться, но как-то вот не получилось…
А кто автор этих картин?
– Вряд ли вы его знаете. Это художник из герман-
ского города Майнца, его имя – Гарри Шварц.
– А что именно он рисует? – продолжая вести
машину, поинтересовался режиссер.
– Первая картина, датированная 1929 годом, на-
зывается «Медведь», там за молодым человеком го-
нится медведь, – сказала актриса.
– Забавно, моя мама могла толковать сны и зна-
ешь, она мне часто говорила еще в детстве, что если
за тобой во сне бежит медведь, тот это верный знак,
что ты в скором времени встретишь человека, который
в итоге станет твоей судьбой. Может, он эту картину
написал в канун своей свадьбы. Прости, что перебил
тебя, мысли вслух, а как называются другие?
Актриса продолжила:
– Вторая, которая лежит сейчас у нас на заднем
сиденье, создана в 1932 году, это «Рыбы». А третья, на-
сколько я помню, написана в 1939 году и называется
«Сова».
– Ты не поверишь, но я слышал это имя, – заме-
тил режиссер. – Может быть, я даже видел его карти-
ны. Вспомнить бы еще, где… Не знаешь, этот Шварц
где-нибудь выставлялся?
– Вряд ли, – ответила Джули. – Эти холсты
хранились на чердаке одного крестьянина. Когда вы
в субботу послали меня за декорациями на блошиный
рынок, я купила все три. Заплатила за них шестьдесят
фунтов, не торгуясь, и еще около сорока – за багет, со-
лидная сумма для актрисы небольшого театра. Вчера
вот внесла оставшиеся пятнадцать фунтов.
Когда подъехали к дому, мистер Гоулд предложил
помочь донести картину. Джули поблагодарила, но от-
