Рейтинговые книги
Читем онлайн Сломанный мир (СИ) - Мори Анна

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 73

Ничья.

Юкинари улыбнулся, и что-то в его улыбке сказало Гэрэлу, что его сомнения не укрылись от глаз императора и что ошибку тот допустил намеренно — хотел увидеть, как поступит Гэрэл. Проверял.

— Вы поддались мне.

— Но и вы в конце не воспользовались преимуществом, — справедливо заметил Юкинари.

— Я бы хотел сыграть еще раз, с условием, что вы будете играть честно.

— Я могу сказать, что буду играть честно, но поверите ли вы мне?

(Потом — спустя много дней, недель, месяцев — Гэрэл снова и снова возвращался мыслями к этому диалогу и ему казалось, что речь шла не только о «Тумане и облаках» — хотя тогда никто из них еще не знал, что произойдет потом).

— Попробую поверить...

И спустя буквально несколько ходов император сказал:

— Вы проиграете или через двенадцать ходов, или через двадцать, если пожертвуете несколькими фигурами.

Эти слова показались Гэрэлу пустым бахвальством, но, к его удивлению, так и произошло: через восемь ходов он понял, что ему не выиграть, прикинул в уме дальнейший ход игры и понял, что до полного поражения ходов ему осталось именно столько, сколько предсказал Юкинари.

— Видите, я был честен. — Юкинари смотрел на него и улыбался.

— Неужели я так плохо играю? — с легкой досадой сказал Гэрэл.

— Лучше всех, кого я знаю, — ответил Юкинари. — Просто мне знакомо такое развитие партии. Я не какой-то там гений, просто у меня хорошая память, и я много играл, когда был еще ребенком. Очень много — наверное, больше, чем было мне полезно... — непонятно сказал он.

Они сыграли еще раз. Гэрэл сосредоточился, и в этот раз ему удалось выиграть, и он надеялся, что победа была честной. Затем выиграл Юкинари — или просто перестал поддаваться? С таким странным противником ни в чём нельзя было быть уверенным. Он играл великолепно, словно с самого первого хода представлял себе все бесчисленное множество вариантов развития событий на доске. Гэрэл давно уже не получал от игры такого удовольствия. Давно? Пожалуй, вообще никогда.

После четвертой партии в «Туман и облака» Гэрэл очнулся, осознав, что они сидят тут уже часа три. Наверняка у императора были и более важные дела, но он был слишком тактичен, чтобы просто прогнать гостя.

— Я так увлекся, что забыл о времени, а ведь я, должно быть, бессовестно отрываю вас от дел. Я получил огромное удовольствие от игры, государь, но, думаю, нам стоит прерваться.

Юкинари кивнул.

— Да. Вы правы, генерал Гэрэл. Простите, мне действительно пора идти…

Сожаление в его голосе было искренним. Ему явно не хватало достойных противников, и Гэрэлу была приятна мысль, что Юкинари тоже получил удовольствие от игры с ним.

Глава 5. Красивые стихи, широкие рукава

5. Красивые стихи, широкие рукава

Несмотря на то, что беседа с Юкинари закончилась ничем и шансов на благоприятный исход переговоров не прибавилось, тот почему-то не передумал оказывать Гэрэлу и его людям гостеприимство, и из дворца их никто не гнал. Им предстояло гостить во дворце месяц.

Гостить в Рюкоку было странно.

Когда он жил в Стране Черепахи, все поначалу было так же ново и непонятно, но если присмотреться — логично, правильно и хорошо, а ум и природная сдержанность заменяли ему воспитание и знание этикета.

Здесь все оказалось сложнее.

Гэрэл увидел, что те, кто хочет стать своим среди аристократов Рюкоку, должны освоить целую систему знаков и символов: у любого цвета, любого растения или животного, у множества предметов и мест была своя символика. Каждое цветосочетание в одежде соответствовало определенному рангу, возрасту и даже времени года, и если кто-то надевал наряд неправильных цветов, все смотрели косо, хоть никто и не говорил, что что-то не так. Даже почерк, выбранный для послания, даже цвет бумаги мог иметь значение. Подобные символы существовали и в Стране Черепахи, но здесь это было возведено в абсолют.

Он не заставлял своих людей одеваться в шелка и учить эти цветосочетания и символы — понимал, как глупо это выглядело бы. И сам продолжал носить военную форму — чхонджусские доспехи с длинной, ниже колен, латной юбкой, укрепленной металлическими пластинами. И черный цвет формы, и узкий силуэт, перехваченный в талии широким поясом, на фоне пестрых струящихся шелков одежд придворных смотрелись словно вызов. Угрожающими черными тенями они передвигались по дворцу. И продолжали носить с собой оружие, что тоже не способствовало зарождению взаимной симпатии, — но не носить его было бы еще глупее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Им довелось присутствовать на празднике Семи Осенних Трав. Праздник проходил вечером в саду дворца. Придворные опускали на воду разноцветные бумажные фонарики и венки, сплетенные из осенних цветов и трав — колокольчиков, клевера, серебристых колосков мисканта, — и, соревнуясь в стихосложении, по очереди читали короткие импровизации, проникнутые подобающей моменту легкой печалью. С любопытством и легкой презрительностью глядя на все это, чхонджусцы вполголоса переговаривались:

— Неужели генерал хочет превратить нас в семенящие копии этих полумужчин? Никогда не будет между нами мира. Они и через сотню лет будут называть нас варварами.

— Может, стоит кое-чему поучиться, чтобы нас перестали называть так? — с раздражением бросил Гэрэл.

Но он и сам уже видел, что солдаты правы: понимание между их народами не придет и через сотню лет.

Ему и самому этот праздник и поведение придворных казались чудовищно искусственными, но вместе с тем он был способен оценить красоту ночи, идущей на убыль желтой луны, горьковатый запах сада, которого только-только коснулось увядание. Ему нравились бумажные фонарики и то, как их разноцветные огни отражаются в черной воде ручья. В Юйгуе тоже была традиция запускать фонарики на воду или в небо, загадывая желания. Но в Чхонджу жизнь всегда была проще и суровее, и самые утонченные развлечения, которые знали его солдаты — скачки, стрельба по уткам и выпивка…

Он уже научился неплохо понимать на слух язык Рюкоку, но смысл стихов, где множество метафор наслаивалось одна на другую, чаще всего ускользал от него. Но когда один из придворных опустил на воду свой венок и произнес:

Мне бы выткать за короткую жизнь

на ткани цветок,

хотя бы простую полевую космею…

А следующий — красивый, с тревожными глазами в густых, как еловые лапы, ресницах — ответил ему:

Но когда мои годы осыплются подобно осенним листьям,

станет эта космея частью общего узора

или ветер спутает нити и унесет?

– Гэрэл понял смысл, и ему понравилось стихотворение; но другие придворные неодобрительно качали головами — здесь предпочтение отдавали изящным стихам без особого смысла про цветы или дождь; красота простоты и искренности была не в моде при дворе.

— Эти стихи прекрасны, мой дорогой Асикагэ, — сказал с искренней теплотой хорошо знакомый Гэрэлу голос. — Нелегко будет достойно вам ответить, но я попробую.

И император — разумеется, это был он, единственный из присутствующих, чье лицо закрывала ткань — прочел:

На мою могилу падает снег — это приходит зима,

и лишь над твоим домом все льет дождь и кружатся листья —

неделю за неделей, месяц за месяцем.

Придворные почтительно захлопали, хотя стихотворение было таким же мрачным и простым, как предыдущее, и так же выбивалось из атмосферы праздника. Юноша с красивыми глазами посмотрел на императора с признательностью и тут же придумал ответ:

Мне бы голос, чтобы напомнить тебе о весне.

Мне бы руки, чтобы сплести венок из первоцветов.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 73
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сломанный мир (СИ) - Мори Анна бесплатно.

Оставить комментарий