— Какие одолжения?
— По поводу предметов, с которыми он сталкивался, — поясняет Нина. — Ему была важна моя точка зрения.
Элизабет уточняет:
— В качестве историка?
— В качестве мудрого друга, — говорит Нина. — Калдеш не всегда интересовался моим мнением об антиквариате. Иногда… о моральной стороне дела.
— Значит, не столько оценка, сколько…
— Это были скорее вопросы, касающиеся, — она тщательно подбирает слово, — происхождения.
— На антикварных выставках много говорят о происхождении, — замечает Джойс.
— В смысле украдены предметы или нет? — спрашивает Элизабет.
— Украдены ли они? — кивает Нина. — Не слишком ли хороши, чтобы быть подлинными? Как они очутились в Англии? Он знал, что может обратиться ко мне в любой момент, когда ему что-то казалось неправильным. Как это выглядит с точки зрения законов? Это одна из областей моей компетенции. Он доверял мне. Доверял всему, что́ бы я ни сказала.
— И как часто ему что-то казалось не совсем правильным?
Нина улыбается:
— Мои родители оба были торговцами, Элизабет. Причем неудачливыми. Слишком честными. Мир антиквариата и древностей не всегда безупречно чист. Мои родители знали это, я знаю, и Калдеш знает тоже.
— Знал, — поправляет Элизабет.
— Господи, да, — произносит Нина. — Бедный Калдеш. Извините.
— О чем вы говорили в тот день, когда он умер?
— Откуда вы знаете, что мы говорили?
— Мы тоже не всегда бываем безупречно чисты, — признаётся Джойс.
— Но я клянусь вам, что мы друзья, — добавляет Элизабет. — И клянусь, что мы не полиция.
— Тогда кто же вы такие?
— Мы — Клуб убийств по четвергам, — отвечает Джойс. — Но сейчас нет времени вдаваться в подробности, потому что нам надо успеть на поезд в 16:15.
Нина выдыхает:
— Калдеш спросил, как у меня дела, и мы немного поболтали. Я торопилась, о чем теперь жалею, поскольку он сразу сказал, что у него проблема, с которой я, возможно, могла бы ему помочь.
— Проблема? — переспрашивает Элизабет. — Именно так и сказал?
Нина на мгновение задумывается:
— Дилемма, если быть точной. Дилемма. Ему нужен был совет.
— Есть какие-нибудь соображения о том, в чем именно могла заключаться дилемма?
Нина качает головой.
— А если попробовать угадать?
— Обычно бывало так: некто принес вещь и Калдеш знает, что она украдена. Стоит ли ему все-таки ее покупать?
— Нет, — говорит Джойс.
— Некто принес ценную вещь, но понятия не имеет о ее ценности. Должен ли Калдеш ему это сообщить?
— Да, — кивает Джойс.
— Или некто попросил Калдеша продать что-то или оставить на хранение, не афишируя.
Джойс говорит:
— Отмывание денег. Как раз об этом мы знаем всё.
— Неужели? — удивляется Нина.
— И что же вам подсказывают инстинкты в этот раз? — интересуется Элизабет.
— Он никогда прежде не говорил таким тоном, — отвечает Нина. — Значит, что бы там ни было, это серьезно.
— Или ценно, — добавляет Элизабет.
— Или ценно, — соглашается Нина. — Но если вам нужна моя интуиция, то я бы сказала, что он был чем-то напуган и взволнован.
— Как Алан, когда видит корову, — подсказывает Джойс.
— Возможно. Это было скорее похоже на «Во что я вляпался?», чем на «Ты ни за что не догадаешься, что я только что купил».
Элизабет кивает:
— Это очень полезное наблюдение, Нина. Интересно, вы когда-нибудь принимали героин?
— Прошу прощения?
— Героин? Вы когда-нибудь его принимали? Я заметила в ваших волосах фиолетовую прядь. Возможно, вам нравится вести неформальный образ жизни?
— Ваша подруга — само очарование, — обращается Нина к Джойс.
— Она ничего не понимает в моде, — пожимает плечами та.
Нина спрашивает:
— Вы думаете, здесь замешан героин?
— Мы думаем, что мужчина по имени Доминик Холт оставил сверток с героином в магазине Калдеша утром в день его смерти, — отвечает Элизабет.
— Ох, Калдеш… — вздыхает Нина, слегка откидываясь на спинку стула.
— Приходится признать это, — кивает Элизабет.
— На следующее утро, — продолжает Джойс, — другой мужчина является, чтобы забрать посылку, но Калдеша не застает.
Нина изумляется:
— Калдеш украл героин? Но он не был таким глупцом. Простите, но это невозможно. Невозможно!
— И все же его застрелили, — напоминает Элизабет. — После того как он побеседовал с вами и, возможно, договорился о встрече. Пропавший героин до сих пор не найден.
— Все это действительно выглядит слегка подозрительно, — качает головой Джойс.
— Он не договаривался с вами о встрече? — прямо спрашивает Элизабет.
— Нет, — отвечает Нина. — Кажется, сказал «увидимся», и ничего более.
— И он не упоминал в ходе разговора о героине?
— О героине? Конечно, нет, — отвечает Нина. — Он знал, какой была бы моя реакция.
— А у вас не возникло бы соблазна подзаработать немного денег? — спрашивает Джойс.
— Никто бы вас не осудил, — уверяет Элизабет. — Вы стали первым человеком, которому он позвонил, так что никто больше об этом бы не догадался.
— Кажется, вы сказали, что не имеете отношения к полиции? — напоминает Нина.
Раздается тихий стук в дверь, и Нина приглашает посетителя войти. В комнату заходит слегка сутулый, лысеющий мужчина, которому, судя по виду, может быть как сорок пять, так и семьдесят. Его манера входить, как и стук в дверь, несет в себе извиняющийся оттенок.
— Простите, — говорит он. — Вызывали меня, миледи?
Нина представляет его:
— Это профессор Меллор. Он… как бы ты выразился, Джонджо?
— Кто-то вроде твоего начальника? — подсказывает Джонджо.
— Рада познакомиться с вами, профессор Меллор, — говорит Джойс, привставая с места. — Я Джойс, а это Элизабет, которая тоже в некотором роде мой начальник.
Профессор Меллор кивает Элизабет, получает кивок в ответ, после чего садится.
— У нас тут что-то вроде еженедельных «летучек», — поясняет Нина. — По насущным вопросам. Делимся друг с другом тревогами. Надеюсь, вас не расстроит, что я поделилась своими тревогами с Джонджо? Он консультирует некоторые местные аукционные дома.
— В основном военные, — добавляет Джонджо.
— Выходит, знали не только вы? — спрашивает Элизабет.
— Я просто подумала, что он сможет помочь, — отвечает Нина.
— Это впечатляет, — говорит Джонджо. — Если забыть про убийство, то очень увлекательно. Не знаю, уместно ли такое слово? Вы друзья покойного джентльмена?
— Мы расследуем обстоятельства его смерти, — отвечает Элизабет.
Она задается вопросом: притворны ли простодушные манеры Джонджо? Хорошо бы, если так.
— Нина была последней, кто разговаривал с Калдешем, — говорит Джойс.
Элизабет добавляет:
— Насколько нам известно.
— Насколько вам известно, — кивает Джонджо, после чего вынимает из кармана апельсин и принимается его чистить. — В том-то и загвоздка. Даже если увидишь миллион белых лебедей, все равно нельзя утверждать, что все лебеди белые. Но, увидев всего одного черного лебедя, мы можем с абсолютной уверенностью сказать, что не все лебеди белые.
— На днях лебедь погнался за Аланом, — вспоминает Джойс.
— Дольку апельсина? — спрашивает Джонджо, предлагая угощение всем желающим.
Джойс берет одну.
— Витамин С — самый важный витамин после витамина D, — говорит она.
— Вы многое знаете о торговле наркотиками, Нина? — спрашивает Элизабет. — Или, может, вы, профессор Меллор? Сталкивались вы с чем-то подобным в своей работе? Со шкатулками, полными героина, и всяким таким?
— Речь идет о посылке с героином? — уточняет Джонджо. — Я еще более заинтригован.
— Вы наверняка слышали о компаниях, использующих антиквариат в качестве прикрытия, — говорит Нина.
— Те, что ввозят вещи, которые нельзя ввозить, — добавляет Джонджо.
— Но это намного превышает доходы Калдеша. Он арендовал небольшой муниципальный гаражный бокс где-то в Файрхэвене. Там можно было бы хранить что-нибудь из «неучтенки», но, я уверена, он этим не занимался.
