мне стало жарко.
— Я не знала, что ты живешь так далеко, — говорю я, поворачиваясь к нему лицом.
— Мы едем не ко мне, — его глубокий хрипловатый голос заставляет мое сердце биться быстрее.
— Хорошо, так куда мы направляемся? В отель?
— Нет. Его глаза не отрываются от дороги, когда он отвечает.
Проходит несколько мгновений, и Грейсон резко сворачивает налево, почти в полную темноту. Ни один уличный фонарь не освещает окрестности. Страх покалывает тело, когда я вспоминаю, с кем на самом деле села в машину.
Человек, который работает на мафию. Черт возьми, человек, который убивает ради мафии.
— Это не смешно, Грейсон, сейчас ты меня пугаешь. Просто отвези меня домой. В моем голосе слышится паника, — он ухмыляется, как будто наслаждается моим страхом.
Он притормаживает, когда мы подъезжаем к тому, что выглядит как развалины промышленного комплекса. Я прищуриваюсь, чтобы оценить обстановку, но единственное, что освещает это место, — фары автомобиля.
Я одна черт знает где.
Он заглушает двигатель. Тишина почти оглушающая.
Он пристально смотрит на меня. С плотским голодом в глазах, который проникает глубоко в душу. Он подносит пальцы к моему лицу и нежно проводит ими вниз. Я вздрагиваю в ответ, но желание возрастает, заставляя меня сжимать ноги еще крепче.
— Грейсон, что ты делаешь?
Мое тело приходит в состояние повышенной бдительности, когда в салоне гаснет свет, погружая нас в темноту.
— Ты хочешь знать, где мы находимся?
Я киваю.
— Ну, это склад, который я сжег дотла в тот день, когда увидел тебя у Келлера. Вон там три обгоревших трупа, — его голос тверд.
Мне стоит его бояться больше? Вероятно.
Независимо от того, что он говорит или делает, мое сердце испытывает странную тягу к нему.
— И? Ты знаешь, что я знаю, чем ты занимаешься. Ты знаешь, что я тебя не боюсь. Итак, зачем мы здесь?
— Мне нужно, чтобы ты поняла, я не твой прекрасный принц, Солнышко. Я не буду приукрашивать факты, я хочу тебя. Я хотел трахнуть тебя с того момента, как увидел в прошлом году. Но я никогда не смогу полюбить тебя. И я действительно не хочу разбивать твое сердце.
Я позволяю словам осесть в моей голове. Его слова причиняют боль, но я знаю, что он прав. Мое тело дрожит от холодного воздуха, проникающего в машину. Впервые в жизни я собираюсь сделать что-то для себя. Я хочу этого.
— Тогда просто трахни меня…
Прежде чем я успеваю закончить предложение, он оттягивает мой затылок и прижимается губами к моим. Он поглощает меня полностью. Его язык, пропитанный остатками скотча, кружит вокруг моего.
Я обвиваю руками его шею и притягиваю ближе, и он улыбается мне в губы. Он отстраняется от меня. Его пальцы мягко обводят мои губы, указательным пальцем оттягивая нижнюю губу вниз.
— Соси, — приказывает он, затем засовывает палец мне в рот, почти касаясь задней стенки горла.
Я прикусываю его палец, и он судорожно втягивает воздух.
— Я сказал сосать, а не кусать, Солнышко.
Его дыхание касается моей щеки, и по спине пробегают мурашки. Мягкие губы оставляют влажные поцелуи на моем подбородке, и я посасываю его палец.
— Хорошая девочка. Теперь представь, что это мой член. Подумай, каким полным будет твой прелестный маленький ротик, когда я буду трахать его, — шепчет он и прикусывает мочку моего уха, отчего трусики мгновенно промокают.
Он медленно, с хлюпающим звуком, вытаскивает палец. На его великолепном лице нарисована кривая ухмылка.
Я протягиваю руку через центральную консоль и расстегиваю его брюки, когда он откидывается назад, предоставляя мне лучший доступ. Я расстегиваю их, освобождая толстый член, натягивающий ткань боксеров. Облизываю губы, затем одариваю его соблазнительной улыбкой. Он проводит рукой по лицу и стонет, когда я стягиваю с него брюки и боксеры, чтобы освободить член. Я обхватываю его пальцами и начинаю двигать вверх-вниз, а другим большим пальцем смахиваю немного белой жидкости, выступающей на головке, подношу большой палец ко рту и слизываю. Соленый предэякулят кружится у меня на языке.
— Блядь, Солнышко, — стонет он, пока я продолжаю ласкать руками член.
Его голова откидывается на подголовник, глаза плотно закрыты.
Он вытягивает левую руку, его пальцы крепко сжимаются вокруг моей шеи. Я отпускаю член и хватаюсь за его мускулистое предплечье, пытаясь освободиться от захвата. Я отклоняюсь назад, подальше от его хватки. Он ухмыляется моим попыткам, затем утыкается лицом в мою шею. Часть меня хочет убежать. Но большая часть меня, блядь, возбуждена. Все, о чем я могу думать, это о том, как он вонзает член в меня, заставляя меня кричать до тех пор, пока я не смогу больше терпеть.
Он ослабляет хватку на горле, и я делаю глубокий вдох. Облегчение захлестывает меня, сменяясь чистым желанием.
Он нужен мне. Сейчас.
— Мне показалось, ты сказал, что собираешься трахнуть меня, Грейсон? — говорю я сквозь прерывистое дыхание.
Он накручивает пальцем прядь моих волос, затем тянет, вызывая пронзительную боль на коже головы. Он поднимает мое лицо, шея полностью открыта для него.
— Моя развратная непристойная девчонка хочет, чтобы ее трахнули, — его хриплый голос ударяет по моей чувствительной коже, посылая мурашки по всему телу.
Черт, он назвал меня своей.
Я беру его за лицо и посасываю нижнюю губу. Его рука хватает меня за затылок, дергая за волосы так, что боль обжигает кожу головы. Боль только усиливает жгучее желание к этому мужчине. Его руки поднимаются по моему платью к поясу колготок.
— Эти гребаные колготки… — он раздраженно стонет, затем срывает их.
Следующими идут туфли, а затем он задирает платье до талии.
— Здесь чертовски тесно. Для того, что я задумал, нам нужно пространство, — говорит он, слезая с меня и откидываясь на спинку водительского сиденья, оставляя меня полуголой, тяжело дышащей и готовой взорваться.
— Ты, блядь, серьезно сейчас?
Он хихикает, открывает водительскую дверь, выскальзывает наружу и с грохотом захлопывает ее.
Какого хрена?
Следующее, что я помню, — пассажирская дверь, к которой я прислоняюсь, распахивается, и я отлетаю назад.
— Грейсон! — я кричу, готовясь удариться головой о щебень.
Его сильные руки хватают меня под мышки, и он вытаскивает меня из машины. Выражение его лица полно озорства. Я обвиваю ногами его торс, твердый как камень член упирается в мою задницу.
Он обходит вокруг капота машины, фары по-прежнему остаются единственным источником света на этой помойке. Он осторожно кладет мою голую задницу на теплый капот, двигатель все еще урчит, вибрируя подо мной. Он укладывает меня и накрывает своим телом.
— Намного лучше. Теперь я могу трахнуть тебя как
