Сказка пятницы. Ушедшие
Доводилось ли вам ранней осенью бывать в лесу? Уверен, что доводилось, потому что так хорошо, как ранней осенью в лесу, не бывает, пожалуй что, нигде. Нет, конечно, кто-то скажет, что по-настоящему хорошо только на море. Ведь и правда, выходишь ранним утром на берег и смотришь, как прямо из воды восходит Солнце! Ну что может быть прекраснее? Или в жаркий полдень, когда все то же Солнце оказывается в самом зените, окунуться в соленые морские волны и, уподобившись бродяге-дельфину, плескаться в них столько, сколько будет душе угодно. Или вечером смотреть на закат, любоваться тем, как пена морская проглотит оранжевый диск, но сначала подарит всю прелесть солнечной дорожки, бегущей от самого горизонта прямиком к вашим ногам. А как чудесна ночь на берегу моря! Думаю, непременно найдутся люди, которые скажут, что лучше моря ничего нет. Впрочем, наверняка найдутся и те, кто возразит им, сказав словами классика, что «лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал». Да, кто не был в горах, тот потерял очень многое, скажу я вам. Весною в горах можно увидеть такие цветы, которых вы не встретите ни на одной равнине мира. А горный воздух? Кто хоть раз его вдохнул, тот уже никогда не сможет представить себе что-то более приятное. И нельзя забывать, что горы дарят нам с вами те трудности, преодолевая которые, мы становимся сильнее и мудрее. Горы учат нас жизни, учат тому, как нужно правильно поступать, как вести себя в той или иной сложной ситуации. Если же вы по каким-либо причинам не хотите подниматься высоко в горы, если, к примеру, вы боитесь высоты (ничего нет в этом предосудительного — не надо стесняться своих страхов), то тогда можно просто любоваться горами снизу. Как они прекрасны даже издалека! Эти снежные шапки, эти зеленые склоны, эти облака, касающиеся горных вершин. Ну что может быть прелестнее? И если уж случилось так, что вы влюбились в горы, то это, поверьте мне, навсегда. А между тем, найдутся и те, кто не видит радости в путешествиях по горам, но зато не знает места лучше, чем река. Реки, конечно, бывают разные — большие и малые, быстрые и спокойные, с прозрачной водой и с водой мутной… Много всяких в мире рек. Но если уж кто-то любит реки, то такому человеку, уж поверьте мне на слово, любая река будет в радость — и тут уже не важно, маленький ли это ручеек, который только грозится стать в будущем рекой, или же полноводная река, у коей и другой берег бывает виден только в очень хорошую, ясную погоду; не важно, под летними лучами Солнца греется эта река или же скована она льдами в самый январский мороз; не важно, есть в этой реке рыба или же рыбы там отродясь не бывало; не важно, холодная вода или теплая… Важно только, чтобы была река. И ничего больше не нужно тому человеку, который влюблен в реки. О себе скажу, что я очень люблю и море, и горы, и реки. Просто так я устроен, что люблю мир природный во всех его проявлениях. И не знаю я ничего прекраснее моря, ничего прекраснее гор, ничего прекраснее рек. Хотя нет — все же знаю. Можно любить весь мир, но при этом можно в этом мире что-то любить больше, чем все остальное. Так вот, понял я, что больше всего остального в этом мире люблю я как раз тот самый осенний лес, с которого начал этот свой рассказ. Когда ранней осенью листва на деревьях становится красной и желтой, когда солнечные лучи по-прежнему, как и бывало летом, с самого утра радуют глаз, но при этом совсем не способствуют появлению загара, когда тонкий волос паутинки куда-то улетает вместе с самым легким порывом ветерка, когда, едва заслышав сверху ни с чем не сравнимые звуки, вы поднимаете голову и видите летящий к Югу усталый клин журавлей, когда сады одаривают небывалыми плодами, когда поутру уже можно видеть корочку льда на соседском пруду, когда… Да что я вам рассказываю, вы ведь и без меня знаете все приметы приблизившейся уже осени, но только не той осени, которая опрокинет с небес всю воду Вселенной, превратит лужицы в лужи, а дороги — в грязное месиво, затянет небо тучами и заставит с грустью вспоминать об ушедшем лете, а той осени, которую зовут еще иногда бабьим летом, а чаще — осенью золотой. Не пытайтесь эту осень понять, просто живите ей, радуйтесь тем нескольким денькам, когда можно выбраться в осенний лес и насладиться в полной мере его прелестью. И если этой осенью вам доведется побывать в лесу, то вы тогда, уверен, согласитесь со мной в том, что нет ничего прекраснее такого вот багряно-золотого осеннего леса. Только за прелестью, за красотой этой, пожалуйста, не сбейтесь с дороги. Будьте внимательны в лесу! Впрочем, иногда сойти с проторенного пути не мешает, а даже помогает. Каким образом? Об этом моя история.
Один юноша очень, как и мы с вами, любил осенний лес. И когда наступала золотая осень, то каждый день старался направиться куда-то, где прежде не бывал. В этом не было ничего трудного, потому что лесов в наших краях столько, что и нескольких жизней не хватит, чтобы все их посетить. И обычно ничего примечательного с юношей в лесу не случалось. Нет, как-то раз вышел он к реке, стал переходить ее вброд, но течение оказалось таким сильным, что юноша не только не устоял на ногах, но и был рекою унесен на несколько верст вниз. Был еще случай, что в лесу юноша встретил целое стадо кабанов. Испугался сначала: думал, что волки, когда услыхал топот. Встал за дерево, а мимо целая ватага с детками малыми протрусила к водопою, даже не посмотрев в сторону юноши. Вот, пожалуй, и все лесные приключения, которые случились с тем юношей, о котором мой рассказ. Но как порою случается в жизни? Долго не происходит ничего интересного, а потом вдруг Судьба дарит что-то такое, что запоминается фактически навсегда. Так случилось и с нашим юношей. В разгаре была золотая осень, когда он отправился в новый, совсем незнакомый лес. И все было как обычно, пока Солнце не стало клониться к закату. Тут-то юноша и понял, что что-то не так. Но что именно? Юноша сообразил, что если сейчас он захочет направиться назад, то есть попытается выйти из леса, то у него ничего не получится, потому что юноша не знает, в какую сторону ему двигаться. Юноша попытался сориентироваться на местности — определить по направлению солнечных лучей, куда ему надо двигаться, но что толку в том, что Солнце на небе, когда ты не знаешь даже приблизительно, какая из сторон света тебе нужна? Приближалась ночь, и шансы выбраться из лесной чащи делались все меньше и меньше. Более того, юноша ведь не сидел и не стоял на месте, а все это время двигался. Но куда? Вот на этот вопрос ни у кого не было ответа. Вскоре, правда, стало ясно, что двигался юноша отнюдь не из леса, а все дальше и дальше в лесную чащобу. Понял это юноша, когда под ногами его стало что-то хлюпать. В тот же миг он остановился — сообразил он, что оказался в лесной топи, а проще говоря, на самом настоящем болоте. Юноша постоял с минуту, подумал. Темень была уже такая, что что-то разглядеть было почти что невозможно. Тогда решил юноша просто повернуть назад и идти туда, откуда он только что пришел, то есть идти в противоположную сторону от болотной трясины. Так юноша и сделал — пошел вроде как обратно. Однако хлюпанье под ногами — премерзкое, надо сказать, — продолжалось. Старался юноша брать и правее, и левее, и поворачивал резко вбок, но всюду было только болото. Да что там — в какой-то момент левая нога юноши чуть не по колено увязла в топи. Юношу ногу вытащил резким движением, но испугался страшно. «Хоть бы кочка какая, — думал он. — Там бы свернулся калачиком и переночевал, что ли». Но кочки на пути не было. Сам же путь был все медленнее и все менее осмысленным. Наконец, юноша понял, что двигаться куда бы то ни было до наступления утра просто не имеет смысла. Остановиться, присесть на корточки и ждать первых солнечных лучей. Только вот холодно. И эти звуки. Что это? Юноша прислушался: как будто где-то кто-то шепчет. И не один голос, а много, очень много. Кто это? Казалось уже, что голоса слышны отовсюду, только ничего понять нельзя, хотя вроде и говорят на знакомом языке. Стал юноша всматриваться в глубину лесной чащи — темень непроглядная. Или нет? Что это за огни меж деревьев? Не они ли это шепчутся друг с другом? А если не они, то кто? Огни приближались к юноше, а вместе с огнями приближались и голоса, становящиеся все громче в сером безмолвии угрюмого ночного леса. Что ждало юношу дальше? Друзья это или враги? И когда уже казалось, что беды не миновать, стал юноша понимать вдруг, о чем эти огни шептались между собой. Нет, слов, как и прежде, было не разобрать. Однако почему-то — сам юноша не понимал, почему — смысл сделался понятен. Это не от слов шло, а как-то внутренне, и юноша, понимая это, понял и многое другое. Первое, что он понял, это то, что огни намерены вывести его из дремучего ночного леса, намерены спасти его. И юноша пошел туда, куда вели его эти огни. Полностью юноша им доверился. И пока шел, то понял второе — куда как более важное, чем просто его личное спасение из болота. Понял юноша, кто такие эти лесные огни. А были это те, кто прежде, еще до нас жил на этой Земле. Теперь их нет здесь в числе живых, но есть их тени, что ночами светятся в лесных топях и перешептываются друг с другом. Не покинули они бренный сей мир, потому что живые забыли о них… Все это осознал юноша, пока выходил из леса на простор. Утро застало несчастного путника на самой лесной опушке, впереди простиралась широкая проторенная дорога. Дорога жизни. Теперь, после всего, что было, юноша уже твердо знал, куда надо идти, куда следует вести свой путь. Однако знал он теперь и еще одну вещь — не менее важную. Знал, что надо не только жить самому, но жить и за тех, кого уже нет, а для этого требуется не так много — просто чтить и помнить ушедших.
