Джен встала, чтобы поправить занавески, хотя в этом не было никакой необходимости. Казалось, «мужчины» ее не замечали.
— Что же мама будет делать, если она не хочет быть одна? Поедет куда-то? — поинтересовался Стиви.
— Думаю, да. Она сказала, что уже обзвонила нескольких приятелей, — ответил Мартин.
Конечно, она будет искать себе компанию, но почему бы не позвонить сначала добренькому бывшему супругу. Просто чтобы он почувствовал себя виноватым и предложил ей провести Рождество с сыном за столом, накрытым без ее участия. Конечно, нужно было первым делом оповестить Мартина — старого надежного друга, который всегда поможет. Сколько раз она его бросала! И всегда знала, что он ее примет снова. Так было до тех пор, пока он не встретил Джен и не узнал, что такое нормальная жизнь.
Джен открыла Мартину глаза на то, что представляет собой Тина и каковы ее методы. Но, возможно, мрачно подумала Джен, он еще не до конца все понял. Какое-то напряжение повисло в воздухе. Ах да, приглашение! Оно должно было исходить от Джен, но она не собиралась ее приглашать. Нет, определенно нет. Она притворится, что не поняла намека.
— Тогда я не смогу увидеть ее в Рождество? — сказал Стиви.
Джен быстро сообразила, что на это ответить.
— Если бы она была в круизе, ты бы тоже не смог с ней повидаться, — произнесла она. — И ты уже подарил ей рождественский подарок, а ее подарок для тебя лежит под елкой.
— Но если ей некуда пойти… — продолжал Стиви.
— Стиви, у твоей мамы полно мест, куда можно пойти. Ты же слышал, как папа только что сказал, что у нее тысяча друзей.
— Я сказал, что она любит, чтобы вокруг была тысяча друзей. Это не одно и то же.
Джен знала, что ей в этот момент больше всего хотелось сделать. Ей хотелось надеть пальто и выбежать на улицу, где дождь и ветер. Поймать первое попавшееся такси и поехать к Тине. Она бы взяла ее за горло и трясла, пока бы не вытрясла из нее всю душу, ну, может, оставив лишь самую малость. А потом Джен снова бы запрыгнула в такси и вернулась домой, чтобы спросить, не хочет ли кто-нибудь горячего шоколада.
Но она ничего такого не сделает, потому что цивилизованные люди так не поступают. Ее бы просто сочли сумасшедшей. По крайней мере, здесь, в Англии, так вести себя не принято. В странах Средиземноморья, где кровь горячее, ее бы все поняли. Но здесь нет ни страстных латиноамериканских любовников, ни инфернальных ревнивцев. Здесь цивилизованное место. Поэтому Джен выдавила из себя слабую улыбку и заговорила так, будто обращается к престарелому, выжившему из ума мужчине и несмышленому младенцу, а не к своим более или менее разумным мужу и пасынку:
— Ну, об этом сейчас не стоит беспокоиться, ладно? Мама вполне может сама решить свои проблемы, Стиви. Кто-нибудь хочет горячего шоколада?
Никто не хотел, поэтому Джен неспешно встала и приготовила шоколад для себя. Она знала: если поставить на поднос три кружки, они бы тоже выпили, но разве она обязана это делать? Что она им, нянька? Почему она должна ухаживать за ними, в то время как они смотрят на пляшущие языки огня и переживают о судьбе прекрасной Тины и ее испорченном Рождестве?
Когда Стиви ушел спать, Джен заговорила о супермаркете. Ее попросили поработать в субботу, в воскресенье и два дня перед Рождеством. Стоит ли соглашаться? Денег заплатят много, и они очень пригодятся в середине января. С другой стороны, может, не стоит так мучиться только ради денег? Возможно, всем будет лучше, если она останется дома и немного расслабится? Джен хотела знать, что думает по этому поводу Мартин.
— Делай как хочешь, — сказал он. Озабоченность все еще отражалась на его лице.
И вдруг все разом навалилось на нее… Маска приличий упала: дальше невозможно быть цивилизованной.
— Как я хочу? — воскликнула она, не веря, что слышит такое от него. — Ты что, с ума сошел, Мартин? Как я хочу?! Ты думаешь, кому-нибудь на свете захочется вылезать на рассвете из теплой постели, покидая такого роскошного мужчину, как ты, одеваться, тащиться в магазин, чтобы разбираться с раздраженными покупателями, следить, чтобы никто не проносил товар мимо кассы, смотреть на женщин с крупными перстнями, которые одним махом тратят сотни фунтов на продукты? Если ты считаешь, что кто-то по собственной воле стал бы это делать, то, должно быть, ты совсем потерял рассудок.
Муж стоял перед ней совершенно ошарашенный. Джен никогда так с ним не разговаривала. Ее глаза сверкали, а лицо перекосилось от ярости.
— Но тогда зачем ты… я имею в виду, я думал, ты хотела заработать… ты никогда не говорила… — Язык не слушался. Он не мог понять, как это сидящая рядом женщина вдруг изменилась до неузнаваемости, стала такой холодной и чужой.
— Я старалась заработать, чтобы украсить дом для тебя, для Стиви, для всех нас. Вот чего я хотела. Я запрещала себе и помыслить о том, сколько денег каждый месяц отчисляется из твоей зарплаты в счет ипотеки для Тины. Даже по субботам, когда я вижу ее дом — а он больше и лучше нашего и, — я не задаюсь вопросом, почему ты за него платишь, хотя все мы знаем, что Тина иногда зарабатывает в три раза больше, чем мы с тобой, вместе взятые. Знаю, знаю, у нее нет стабильного дохода. Иногда она сидит без зарплаты. Но только ей очень повезло. Как удачно сложилось, что мы ни разу не намекнули ей, что следует устроиться в нормальное место, как это делают все остальные люди. — Джен остановилась, чтобы перевести дух, и отдернула руку, когда к ней потянулся Мартин. — Нет, дай мне закончить! Может, я должна была сказать это раньше; может, я виновата в том, что притворялась, будто все это не имеет значения. Наверное, не стоило надевать маску стойкого оловянного солдатика. Я думала, так будет лучше для тебя. Ты вынес столько сцен и истерик в предыдущем браке, и я считала, что теперь тебе нужно немного мира и спокойствия.
— Мне нужна ты, только ты. Это все, чего я хочу, — сказал он просто.
Она кивала, но твердила свое:
— Ну да, вот я и старалась быть спокойной, сохранять хорошую мину при плохой игре. Думаю, я и дальше буду терпеть. Просто когда ты предложил мне делать то, что хочется — или как там ты выразился? — это была по меньшей мере странная формулировка. Конечно, я бы хотела быть здесь, дома, поспать подольше, понежиться в кровати, может, пересадить цветы и вообще немного отдохнуть вместе с семьей, как это делают люди. Некоторые люди.
— Но понимаешь, я-то думал, что тебе здесь скучно и поэтому ты убегаешь, чтобы провести время в обществе, завести новые знакомства, ну и заработать немного карманных денег. — Он смотрел на нее озадаченно — большое честное лицо, испуганные глаза. Неудивительно, что Тина спокойно переступила через этого доброго, простодушного малого.
Джен открыла кухонный шкафчик и показала ему запас деликатесов и украшений. Она махнула рукой в сторону ярких, блестящих гирлянд и электрических лампочек на елке. Дотронулась до нового торшера, стоящего возле его стула, до занавески на новом удобном карнизе, до медного ящика, в котором лежали дрова для камина.
— Разве я тратила деньги на свои нужды? Я покупала эти вещи для нашего дома. Я не коплю свою зарплату, так же как ты не копишь свою для себя. Я трачу ее на то, чтобы сделать наш общий дом уютнее. Прости, Мартин, я не желаю, чтобы здесь была Тина, которая испортит нам первое Рождество. Я действительно не хочу ее видеть, поэтому я так разнервничалась сейчас. Мне хочется, чтобы были мы втроем, ты, я и Стиви, и чтобы мы просто провели вечер вместе. Неужели это так уж ужасно?
— Тина? К нам на Рождество? Но об этом и речи не было!
— Ах нет, была. Я прочла это в твоих глазах. Ты мечтал, что храбрая Джен, вежливая и уравновешенная Джен, скажет: «Давайте будем цивилизованными людьми и пригласим маму Стиви за наш праздничный стол». Так вот, я ее не приглашаю, и точка.
— Как ты можешь думать, что я хочу позвать Тину сюда?! И это после всех рождественских сюрпризов, которые она устраивала нам со Стиви, после всех ударов в спину, после всей этой лжи! С чего бы вдруг я возжелал снова видеть ее здесь? Я с ней развелся, если помнишь, чтобы жениться на тебе. Потому что именно тебя я люблю.
— Да, но как же Тинино Рождество?
— Она что-нибудь придумает, не волнуйся.
— Я не волнуюсь. Это ты тревожился о том, куда же ей теперь деться. Когда Стиви сидел здесь, ты сокрушался по этому поводу.
— Я действительно был раздосадован. Но, видишь ли, я не все решился сказать в его присутствии…
— Что еще? — забеспокоилась Джен.
— Ох уж эта Тина, она умеет всех расстроить! Сейчас эта история с Рождеством, а в новом году она вообще планирует уехать за границу. Говорит, что там ей обещают более или менее постоянную работу. Мы обсудили, что делать с ее домом. Помощь с выплатой ипотеки ей больше не понадобится. Она, по всей видимости, собирается его сдавать. А еще она сказала, что выплатит нам кое-какую компенсацию.
