Вместо преждевременной энциклопедии жалких познаний, которые взялся бы преподавать мальчикам воспитанник учительской семинарии, постараемся лучше дать взрослым людям хорошую умственную пищу, распространяя в грамотном народе просветительные и полезные, умно и толково писанные книги и книжки, в которых можно сообщать им и сельскохозяйственные, и врачебные, и всякие другие сведения. Взрослый, зрелый, достаточно грамотный человек, конечно, лучше воспользуется разными сведениями, чем мальчик, слушая полуобразованного учителя.
* * *
Итак, если сельские учителя не могут примыкать к ученой профессии, то какого же призвания по преимуществу может быть дело народного обучения?
Ни к чему иному не может примыкать народная школа, как к Церкви. Церковь – вот истинная опора народной школы. Священнослужитель – вот по преимуществу призванный народный учитель, и везде, где государство не находится в борьбе с Церковью, стараются народную школу удерживать сколь можно в теснейшей связи с религиозными учреждениями.
Но что хорошо в идее, то может оказаться неудобным на практике. Если поручим народную школу священнику, то не затрудним ли его делом, которому он не может должным образом посвятить себя, и не пострадает ли от этого дело школьного обучения? В самом деле, может ли процветать школа, находясь в заведывании лица, для которого она будет лишь случайным, как бы мимоходным занятием? На священнике лежат обязанности, не всегда совместные с регулярными учебными занятиями.
Но почему же непременно только на священника возлагать обязанности школьного обучения? Кроме пресвитерства Православная Церковь знает еще диаконство. Звание диакона есть апостольское установление, а между тем оно превратилось в предмет какой-то церковной роскоши, так что в сельских церквах диакон в видах экономии оказался излишним. Благолепие богослужения с устранением диакона пострадало, но все существенное в богослужении и всякая церковная треба может совершаться без его участия. Неужели, однако, при самом начале Христовой Церкви апостолы установили несущественную и излишнюю церковную должность?
В Апостольской Церкви, какой должна быть Церковь Православная, диаконство не должно быть только роскошью, без которой Церковь может обходиться. Диакон учрежден не для одних только возглашений при богослужении. Диаконство также не есть только ступень ко пресвитерству. Подчиненный иерею при богослужении, диакон имеет, кроме того, при церковном деле свое самостоятельное положение.
В первоначальной Церкви верующие собирались не только для общей молитвы, но и на общую трапезу. Избранным и освященным апостолами лицам поручены были заботы об общей трапезе. Первоначальным происхождением определяется существенное значение диаконства. Христова вера из малой общины распространилась по лицу всего мира; верующие не собираются на общую трапезу в притворах церковных, но апостольское учреждение не должно оставаться праздным. Диакон сохранит свое значение, заведывая духовной трапезой, служа делу народного обучения под сенью Церкви. Вот по преимуществу призванный народный учитель.
Давая священной должности диакона такое назначение, мы сохраняем ее для Церкви, а вместе удерживаем при Церкви народную школу. Все церковные требы иерей исполняет и без помощи диакона, который может неуклонно посвящать свою деятельность школе своего прихода. Его не оторвут во время урока для напутствия умирающего, для крещения новорожденного и для других церковных треб. В учебные дни он в школе, а в воскресные и праздничные он сослужит иерею, что для прихода также не лишено важности. Трудно было содержать диаконов в сельских приходах, однако желательно не только для благолепия, но и для ясности богослужения, чтобы диакон возвратился и в сельские храмы.
Вместо того, чтоб учреждать во множестве учительские семинарии, не лучше ли обратить расточаемые на это средства на содержание диаконов, которые со своим священным знанием соединяли бы обязанности учителя народной школы? Самое обучение выиграло бы чрез это в единстве. Один и тот же наставник преподавал бы и закон Божий, и все другое. Мальчики и девочки приучались бы к Церкви, а не отучались бы от нее, и чрез ее горнило проходило бы все то, что им требуется знать и что они могут с пользой усвоить.
Церковно-приходские школы
(из одноименной статьи)
Во все века существования Русского государства народная школа следовала за церковью и была неразрывно связана с нею. В нашей «Летописи» отмечено, что «ученье книжное» следовало за построением церквей: «И нача Володимер ставити по градом церкви и попы, и люди на крещенье приводити по всем градом и селом и даяти дети на ученье книжное»; «И ины церкви Ярослав ставляше по градам и по местам, поставляя попы и дая им от именья своего урок (содержание), веля им учити люди, понеже тем есть поручено Богом».
Министр народного просвещения в циркуляре к попечителям учебных округов засвидетельствовал несомненную истину, что «православное духовенство с первых времен основания Русского государства стояло во главе распространения образования в народе… Эта строго церковная школа вместе со всем влиянием церкви создала силу и мощь нашего отечества. В течение 900 лет народ имел для всей своей массы одно училище – церковь, был руководим одним учителем – духовенством».
Если в этой системе народного просвещения и были недостатки, то, говорил Филарет, митрополит Московский, «удобнее и благонадежнее исправить их, нежели изыскивать и вводить системы новые, искусственные, неиспытанные, неоправданные, не сильно обнадеживающие успехом и сильно угрожающие в случае неудачи, потому что эта неудача прострется на всю Россию».
Указывал знаменитый иерарх и на другие затруднения и опасности от перемены системы народного просвещения. «Предполагается, – говорил он, – образовать особых светских наставников, которым будут вверены училища, а духовенство будет лишь приглашаемо, где заблагорассудит светское начальство, к преподаванию Закона Божия. Не говоря уже о том, что такие училища будут дорого стоить, тогда как теперешние училища, руководимые и часто содержимые духовенством, почти ничего не стоят, наставников, требуемых в великом числе, не легко избрать и приготовить, между тем как теперь в священнослужителях представляются люди готовые и свидетельствованные».
Так писал Филарет, но его слово оставлено было без внимания. Изобрели «клерикализм», у церкви отняли школу; а между тем развилось «хождение в народ», чтоб учить его уму-разуму… Правительство бездействовало; но сам народ, руководствуясь только своим здравым смыслом, счел необходимым изловить первую серию подобных учителей и, связав, представил их по начальству.
За ними явились другие деятели, которые, наученные прежним опытом, обратились к скрытной пропаганде своих учений. Лучшим средством для достижения своих целей они считали руководство народной школой. «Когда взята будет школа, – писал их учитель Писарев, – тогда победа будет упрочена, таракан будет пойман. Взятие школы составляет важнейший результат победы и драгоценнейший плод победы. Взять школу – значит упрочить господство нашей идеи над обществом».
Под предлогом опасности «клерикализма» преобладающее попечение о народной школе предоставлено не
