В дежурке Браун повесил трубку и посмотрел на патрульного, ведущего за плечо задержанного к затертой перекладине. За своим столом Карл Капек жевал бутерброд, готовясь отправиться в бар, где моряк повстречался с дамой, умеющей так хорошо вертеть задом. Бары по воскресеньям открывались только с двенадцати. Считалось, что с этого часа добропорядочные прихожане, уже побывавшие в церкви, могут начать напиваться. Народу в дежурке сейчас было больше, чем обычно в это время в воскресенье. Часы показывали без пятнадцати полдень. Ливайн, Ди Маэо и Мериуезер, отозванные из отпуска, сидели за одним из столов и ждали лейтенанта. А тот в это время говорил с капитаном Фриком, начальником участка, о стрельбе в бакалейном магазине и о необходимости бросить на это дело еще людей. Три детектива, естественно, роптали. Ди Маэо сказал, что в следующий отпуск поедет в Пуэрто-Рико, чтобы лейтенант рыл носом землю, если захочет его отозвать опять. Кооперман ведь тоже в отпуске, но он в Верджин Айлендз, и шеф наверняка на стал ему туда звонить. Да и Энди Паркер, добавил Ливайн, был паршивым полицейским, пусть его хоть и пристрелят со всем, кому от этого хуже? Мериуезер, добродушный ветеран, собиравшийся на пенсию, так как ему перевалило за шестьдесят, миролюбиво забормотал: «Ладно-ладно, мужики. Так надо. Ну что поделаешь, если так надо?» Ди Маэо в ответ злобно сплюнул.
Патрульный подошел к столу Брауна, приказал задержанному сесть, отвел детектива в сторону и что-то ему прошептал. Браун кивнул и вернулся к столу. Задержанный сидел, примостив скованные наручниками руки на коленях. Он был толстеньким маленьким человеком с зелеными глазами и ниточкой усов. Детектив прикинул его возраст – около сорока. На задержанном были коричневый плащ, черные костюм и туфли, белая рубашка с воротником на пуговицах, галстук в желто-коричневую полоску. Браун попросил патрульного объяснить задержанному его права, за что тот принялся с некоторым трепетом. Сам Браун в это время позвонил в больницу, чтобы узнать о состоянии Паркера. Ему сказали, что раненый в порядке. Браун не проявил особой радости по этому поводу. Он повесил трубку, услышал, как задержанный сказал патрульному, что ему нечего скрывать и он готов ответить на любые вопросы, повернулся вместе со стулом к коротышке и спросил:
– Как вас зовут?
Человек избегал взгляда Брауна, он смотрел мимо левого уха детектива на зарешеченное окно и небо за ним.
– Перри Лайенз.
Он очень тихо говорил, Браун едва его слышал.
– Что вы делали в парке, Лайенз?
– Ничего.
– Громче! – рявкнул Браун.
В его голосе явно слышалась неприязнь. Патрульный, грозно сдвинув брови, сжав губы и скрестив руки на груди, также враждебно смотрел немигающими глазами на допрашиваемого.
– Я ничего не делал в парке, – ответил Лайенз.
– Патрульный Броган считает иначе.
Лайенз пожал плечами.
– Ну, так как, Лайенз?
– Нет закона, чтобы за разговоры забирать.
– С кем вы разговаривали, Лайенз?
– С ребенком.
– Что вы ему говорили?
– Что день сегодня хороший, а что, нельзя?
– Ребенок рассказал патрульному Брогану не это.
– Ну, ребенок есть ребенок.
– Сколько лет ребенку?
– Около девяти, – ответил Броган.
– Вы всегда заговариваете с девятилетними детьми в парке?
– Иногда.
– Как часто?
– Нет закона, чтобы за разговоры с детьми забирать. Я люблю детей.
– Это уж точно, – язвительно заметил Браун, – скажи-ка, Броган, что мальчик тебе рассказал.
Патрульный мгновение колебался:
– Мальчик сказал, что вы предложили ему лечь с вами в постель, Лайенз.
– Нет, – воскликнул тот. – Я ничего ему не предлагал! Вы ошибаетесь.
– Я не ошибаюсь, – возразил Броган.
– Тогда пацан врет. Разве я мог такое сказать, сэр?
– У вас были приводы раньше? – спросил Браун.
Лайенз сник.
– Отвечайте, – поторопил его Браун. – Мы все равно сможем проверить.
– Были, – упавшим голосом произнес задержанный. – Меня уже задерживали.
– Сколько раз? За что?
– Ну... – Лайенз пожал плечами. – Два.
– За что, Лайенз?
– Ну это... У меня были когда-то неприятности.
– Какие неприятности?
– С детьми.
– В чем вас обвиняли, Лайенз?
Лайенз молчал.
– В чем вас обвиняли? – грозно повторил Браун.
– Принуждение к сожительству.
– Развращаете детей, Лайенз?
– Нет-нет. Это был наговор.
– Вас осудили?
– Да, но это ничего не значит; вы же понимаете. Пацан врал. Он хотел мне досадить. Он наговорил ерунды про меня. Боже мой, чего бы ради я к нему приставал? У меня была девушка, официантка одна. Симпатичная очень, чего бы ради я приставал к мальчишке?
– Вот и расскажите.
– Да наговор это был; вы же знаете, как это делается.
– А второй арест?
– Ну, это...
– Что?
– Ну там, опять... когда я освободился, я поселился в том мотеле, где до ареста жил.
– Где вы отбывали?
– В Каслвью.
– Продолжайте.
– Ну, я опять снял тот же номер. Ну, где я жил, пока меня не повязали. А оказалось, что там же жил пацан с матерью, ну, тот пацан, из-за которого я сел.
– Случайно оказался тот же мальчик?
– Ну, не совсем случайно... То есть, я не могу сказать, что это было просто совпадение. Мать была хозяйкой мотеля. Она со своим отцом им владела. Так что совпадением это не назовешь. Но я не думал, что этот пацан опять мне будет солить, понимаете? Я отсидел от звонка до звонка, он мне уже отомстил, я думал, он успокоится. В общем, он пришел как-то ко мне и начал меня шантажировать. Угрожал, что скажет матери, что я опять к нему приставал, если я не буду делать, что он говорит. А я был под надзором, понимаете? Если бы пацан стукнул, меня бы замели в минуту.
– И что же вы сделали Лайенз?
– Да там... Пацан стал вопить, и меня снова взяли.
– С тем же обвинением?
– Нет, не совсем. Пацан был уже старше. Есть статья за принуждение к сожительству ребенка младше девяти лет, а есть от десяти до шестнадцати. Первый раз ему было восемь, а теперь одиннадцать. Оба раза наговор. Кому нужно такое? Думаете, мне нужно? Да и вообще, это давно было. Я за оба раза отсидел. Что я, дурак в третий раз влетать?
– Вы могли на всю жизнь загреметь еще во второй раз, – заметил Браун.
– Думаете, я не знаю? Чего бы я стал рисковать?
Он взглянул на Брогана.
– Тот пацан, наверное, чего-то не понял, сэр. Я ничего такого ему не говорил, честное слово!
– Мы обвиняем вас в нанесении морального ущерба ребенку, статья 473 Уголовного кодекса, – объявил Браун. – Вы имеете право на три телефонных звонка...
– Эй, стойте, стойте, – прервал его Лайенз. – Я все объясню. Я ничего не хотел ему сделать, клянусь! Я ничего ему страшного не говорил. Разве б я мог такое предложить, ребенку? Да что я, идиот совсем? Эй, давайте замнем, а? Детектив, давайте замнем, а?
– Я советую вам найти адвоката, – холодно произнес Браун. – Уведите его, Броган.
– Эй, слушайте... – начал было Лайенз.
Браун смотрел, как патрульный уводил Лайенза из дежурки. Провожал глазами удаляющуюся фигуру и думал:
«Он болен, а мы его опять за решетку. Нет, чтобы помочь». А потом подумал: «У меня семилетняя дочь», – а потом перестал думать, потому что все вдруг оказалось очень сложным, а на столе звонил телефон.
Он взял трубку.
Это был Стив Карелла. Он передал, что идет в участок.
* * *
Хосе Висенте Хуэрта был плох. Обе ноги перебиты, лицо обмотано бинтами, скрывающими многочисленные раны, кровь из которых залила крыльцо его дома. Этими бинтами он напоминал Человека-Невидимку. Сквозь марлевые щели пристально смотрели карие глаза.
В другую щель, пониже, виднелся рот, похожий на открытую рану. Хуэрта был в сознании, но врачи предупредили Дельгадо, что пациент получил большую дозу успокоительного и может заснуть во время беседы. Дельгадо решил попытать счастья.
Он уселся на стул у койки Хуэрты. Обе ноги потерпевшего в растяжках, руки лежат поверх простыни ладонями вверх, голова уткнулась в подушку, карие глаза воспаленно горят, рана рта беспомощно приоткрыта. Хуэрта выслушал представившегося Дельгадо и кивком дал понять, что в состоянии отвечать на вопросы.
– Первое, – начал полицейский. – Вы знаете этих людей?
– Нет.
– Вы никого из них не знаете?
– Нет.
– Вы видели их, когда они на вас напали?
– Да.
– Они были молодыми или в возрасте?
– Не знаю.
– Даже приблизительно?
– Не знаю.
– Они из вашего квартала?
– Не знаю.
– Мистер Хуэрта, любая информация может...
– Я не знаю, кто это был.
– Они вас сильно избили. Наверняка...
Забинтованная голова отвернулась от Дельгадо.
– Мистер Хуэрта?
Хуэрта не отвечал.
– Мистер Хуэрта?
Снова нет ответа. Как и обещали врачи, он уснул. Дельгадо вздохнул и поднялся на ноги. Раз уж он пришел в больницу «Буэновиста», то решил заглянуть к Паркеру, чтобы визит не был совсем бесполезным.
