– Мистер Хуэрта?
Хуэрта не отвечал.
– Мистер Хуэрта?
Снова нет ответа. Как и обещали врачи, он уснул. Дельгадо вздохнул и поднялся на ноги. Раз уж он пришел в больницу «Буэновиста», то решил заглянуть к Паркеру, чтобы визит не был совсем бесполезным.
Паркер выглядел не лучше Хуэрты. Он тоже спал. Практикант в коридоре сказал, что Паркер будет жить.
Эта информация подействовала на Дельгадо точно так же, как ранее на Брауна.
* * *
Сложно быть полицейским, если почти все обитатели твоего квартала знают об этом. Бар, в котором моряк повстречался с девушкой, нокаутировавшей его остроносой туфелькой, назывался «Семнадцать». Название было обусловлено тем, что бар находился на Семнадцатой улице. Бармен знал Карла Капека, как облупленного, и Капек его хорошо знал, поэтому они не стали играть в полицейских и разбойников. Бармен молча поставил пиво перед Капеком, который не должен был пить на службе, но не отказался от бесплатного угощения. Они видели друг друга насквозь. Капек не стал спрашивать бармена о лягающейся девице и ее дружке. Бармен также предпочел не спрашивать полицейского о причине его визита. Если тот пришел, значит так надо. Полицейский и бармен держались на почтительном расстоянии друг от друга, и лишь время от времени бармен подносил Капеку новый стакан. Бармен надеялся, что Капек пришел не из-за него самого, он и так уже платил двоим парням из пожарной охраны, не говоря о сержанте-участковом. Если еще один сунется с протянутой рукой, трудно придется. Капек же, со своей стороны, надеялся, что бармен не станет намекать всем посетителям, что большой светлый парень на высоком стуле у стойки офицер полиции. Не просто зарабатывать на хлеб в наши дни.
Чтобы заработать на хлеб, Капек решил попытаться втянуть пьяного в задушевную беседу. Детектив уже почти час торчал в баре, изучая посетителей, стараясь определить, кто из них завсегдатай, а кто заглядывает иногда, кто из них наверняка его узнал, а кто и не догадывается, что он легавый. Карл действовал, как он надеялся, конспиративно: зашел в телефонную будку, якобы позвонить, сходил в туалет, три-четыре раза был у музыкального автомата, рассматривая всех сидевших в зале во время своих вояжей. Но всегда возвращался к стулу у стойки, где он мог слышать беседу бармена и человека в темно-синем костюме. Детектив открыл принесенную с собой газету и развернул ее на спортивной странице. Он делал вид, что занят результатами вчерашних скачек, а сам напряженно прислушивался к каждому слову человека в синем костюме. Дождавшись, когда бармен отойдет в другой конец бара, Калек решился:
– Сраная кобыла, никогда вовремя не приходит! – пробормотал он.
– Прошу прощения? – человек в синем костюме повернулся к полицейскому лицом. Он уже был крепко поддат, начав напиваться, вероятно, еще дома, до официального открытия бара. Мужчина смотрел на Капека с видом человека, стремящегося жить в согласии со всеми, даже если кто-то из них окажется детективом полиции. Человек не знал, кто был на самом деле Капек, во всяком случае, не подавал вида. А тот, в свою очередь, не спешил его об этом проинформировать.
– Интересуешься пони? – спросил его Капек.
– Позволяю себе иногда небольшую ставочку, – ответил мужчина.
У него были затуманенные синие глаза и нос в голубых прожилках. Белая рубашка казалась неглаженной, широкий голубой галстук завязан неряшливо, костюм измят. Рука с зажатым в ней высоким стаканом с виски покоилась на стойке.
– Я говорю, эта кляча девять раз из десяти бывает в фаворитах, но никогда не приходит первой, когда надо, зараза! Не иначе, там у жокеев все схвачено.
Приближался бармен. Капек бросил на него предупреждающий взгляд: «Не мешай! Ты свое дело делаешь – я свое». Бармен остановился на полпути, круто развернулся и направился к другому клиенту.
– Меня зовут Карл Капек, – представился полицейский и свернул газету, приглашая к продолжению разговора, – я уже двенадцать лет играю на скачках, а круто подфартило только раз.
– На сколько? – поинтересовался мужчина в синем костюме.
– Четыреста долларов в длинном забеге. С двухдолларовой ставки. Вот это был шик! – Капек улыбнулся и покачал головой, вспоминая прелесть хорошего выигрыша, в действительности никогда не имевшего места. Самым крупным кушем в его жизни был химический набор, выигранный на благотворительной ярмарке в церкви.
– Давно это было? – спросил человек в синем костюме.
– Шесть лет назад, – Капек усмехнулся.
– Не успел и проспаться, что называется, – поддержал его человек и тоже усмехнулся.
– Как тебя зовут? – детектив дружески протянул руку.
– Леонард Сатерлэнд. Для друзей Лэнни.
– Добрый вечер, Лэнни, – мужчины пожали друг другу руки.
– А ты для друзей кто? – спросил Лэнни.
– Карл.
– Приятно познакомиться, Карл.
– Мне тоже.
– Моя игра – покер. Скачки, прости меня, Карл, для сопляков. А в покере надо думать.
– А то! – согласился Капек.
– Ты правда только пиво тянешь? – вдруг спросил Лэнни.
– Что?
– Я смотрю, ты только пиво тянешь. Если не возражаешь, Карл, я сочту для себя за честь заказать для тебя что-нибудь посерьезнее.
– Рановато пока, – извиняюще улыбнулся Капек.
– По рюмашке никогда не рано, – улыбнулся в ответ Лэнни.
– Я вчера перебрал, – объяснил Капек и вздрогнул.
– Я каждый день перебираю, – возразил Сатерлэнд, – а по рюмашке все равно не рано.
И в доказательство опрокинул в себя полстакана.
– М-м-м, проклятая, – произнес он и кашлянул.
– Ты всегда здесь пьешь? – поинтересовался полицейский.
– Ухм? – переспросил Лэнни.
Его глаза слезились. Из заднего кармана он извлек носовой платок и промокнул их. Потом снова кашлянул.
– В этом баре?
– А-а. Я кочую, кочую, – Лэнни помахал в воздухе пальцами, показывая, как он кочует.
– Я к тому, – продолжал Капек, – что я сидел здесь вчера вечером, а тебя не заметил.
– Не-а. Я здесь был, – возразил Лэнни, хотя детектив это уже знал, так как подслушал беседу между Лэнни и барменом, обсуждавшими небольшой инцидент, произошедший в баре «Семнадцать» вчера вечером. Бармену пришлось вышвырнуть двадцатилетнего клиента, слишком шумно выражавшего свои взгляды на снижение возрастного избирательного ценза...
– Ты был, когда выкинули того парня? – спросил Капек.
– О, да.
– Не видел тебя.
– Да был. Здесь и был, – сказал Лэнни.
– Сидел здесь один моряк, – начал забрасывать удочку сыщик.
– Ухм? – переспросил Лэнни с вежливой улыбкой, затем поднял стакан и влил в себя остальное виски. Он сказал: «М-м-м, проклятая», кашлянул, промокнул глаза, только потом произнес:
– Да-да. Только он пришел потом.
– После того, как выкинули парня?
– Да. Намного позже. А ты был здесь, когда пришел моряк?
– А как же! – заверил его Капек.
– Странно, что мы не видели друг друга, – Лэнни передернул плечами и подозвал бармена. Тот нехотя подошел, предупреждая детектива взглядом: «Этот парень постоянный клиент. Я очень обижусь, если потеряю его твоими стараниями».
– Да, Лэнни? – отозвался бармен.
– Еще двойной, пожалуйста. И моему другу, что он хочет.
Бармен снова предупреждающе посмотрел на Капека. Детектив невозмутимо выдержал взгляд и сказал:
– Мне только пиво.
Бармен кивнул и отошел.
– Тут вчера девчонка была, – продолжал свое Капек, – помнишь?
– Какая девчонка?
– Негритяночка в красном платье.
Лэнни следил за барменом, наполнявшим его стакан.
– Ухм?
– Негритяночка в красном платье, – повторил Капек.
– О, да. Белинда.
– Белинда, а дальше?
– Не знаю.
Его глаза посветлели, когда бармен вернулся с виски и пивом.
Лэнни немедленно поднял стакан и опрокинул его в себя.
– М-м-м, проклятая, – сказал он и кашлянул.
Бармен навис над ними. Капек столкнулся с ним взглядом, решил, что тот тоже хочет поучаствовать в разговоре, и спросил:
– А ты знаешь?
– Что знаю?
– Здесь была вчера девчонка в красном платье, Белинда. Фамилию знаешь?
– Я? – бармен поднял брови. – Я глух, слеп и нем.
Он помолчал.
– Он из полиции, Лэнни. Ты знаешь это?
– О, да, разумеется, – произнес тот и без чувств свалился со стула. Капек встал, подхватил Лэнни под мышки и отволок его в одну из кабинок. Он ослабил на нем галстук и повернулся к бармену, который стоял рядом, уперев руки в бока.
– Ты всегда продаешь пойло перебравшим?
– А ты всегда задаешь им вопросы? – парировал тот.
– Давай-ка и ты ответь на парочку, – отрубил Капек. – Что за Белинда?
– Никогда не слышал.
– Ладно, пусть и она тогда про меня ничего не услышит.
– А?
– Тут ты старался этому другу поведать, что я полицейский. Я тебе прямо говорю: я ищу эту Белинду, черт с ней, с ее фамилией. Если она вдруг об этом узнает, я считаю тебя ее соучастником. Тебе нужны неприятности?
