Шурик предложил следователю позвонить в Питер одному интересному человеку, по памяти назвав телефон. Пообещал огромную по тем временам взятку, не маскируя это слово, как сейчас, «содействием». Человеком тем был не кто иной, как Аполлинарий. Были, конечно, сомнения в том, что тот вспомнит коллегу по корту, но, как показали дальнейшие события, выбор был сделан верно.
Шурика выпустили почти сразу же после того, как Аполлинарий лично прибыл в Петрозаводск, дабы убедиться в действительности существования такого парня Степченкова. Денег, конечно, он никому не дал, но следователю предъявили обвинение в превышении служебного положения, ну и в попытке вымогательства взятки. Получил он свои пять лет (условно), купил Опель-Рекорд и сделался адвокатом.
Дело было под Новый год, дело было под зачетную неделю в институте, дело было под окончание осеннего призыва в армию. Аполлинарий, мило пробеседовав с Шуриком всю дорогу в Питер в какой-то казенной Волге, порекомендовал не отчаиваться, обязательно доучиться в своем институте и продолжать развивать свои навыки в фотографии, анализе и умении контактировать с разными людьми.
— Кроме ментов, — сказал Шурик.
— Ну, тебе самому решать, кто — люди, а кто — нет, — засмеялся Аполлинарий и высадил Шурика прямо во дворе кинотеатра Прогресс, где в те времена размещался призывной пункт в Советскую Армию.
Шурик, как и Саня Каминский, как и примкнувший к ним питерский танцор Серега Воронков, разработали тогда целую стратегию, как откосить от армии, и чтоб за это им ничего не было. Все учились вместе, поэтому удалось договориться в институте, чтоб присылаемые на имя учебного заведения повестки как-то оставались без внимания и, что самое важное — без подписи. Не попасться в руки военкомата по месту жительства было дело техники, поэтому по идее никто из парней не должен был загреметь в «армейку».
Первым «не загремел» Шурик. За три дня до наступления Нового 1987 года он, не попав даже в общагу за вещами, уехал под охраной к поезду в Москву, чтоб где-то на самых подступах к столице примкнуть штык к автомату в особо режимной части химзащиты. Такого удара поддых от Аполлинария он не ожидал.
Саня и Серега присоединились к армейскому братству через полгода, военкомат оказался хитрее. Каминыч за предшествующее службе время успел создать группу брейкданса под легкомысленным названием «Лимонад» и танцевал с парнями и девчонками на фестивалях и концертах. Воронков, обозвавшись загадочно и елепроизносимо «Кшист», был лидером в пируэтах и ломках. Пока парни, отловленные и засланные исполнять свой святой долг один — на Украину, другой — на строительство БАМа, «Лимонад» переименовался в «Тодес» и стал обрастать популярностью. Кшист по возвращению домой, легко и непринужденно влился в коллектив, бросил ЛИВТ, и — ну плясать по всей стране и за рубежом. Каминыч же помчался в Америку за своей невестой: обладательницей роскошных форм Леной, где и зажил легко и счастливо, забыв о желании стать судовым инженером Советского Союза.
Лишь только Шурик Степченков, мучаясь и страдая, заполучил-таки вожделенный диплом, чтобы сразу же принять предложение от Аполлинария работать в «Дуге».
14. НЛО
Родители Шурика прикупили дом в Прионежье, куда и благословенно переехали, старшая сестра, унаследовавшая квартиру, перед получением диплома братом тоже решила больше на Советской улице не жить и свалила в Швецию вместе со всей своей семьей. Сделать это оказалось не так просто, но некоторые знакомые Шурика помогли найти оптимальный выход. Сначала уехал ее муж в ГДР, где и затерялся, на трамвае переехав в Западный Берлин, потом сестра с детьми отправилась в Стокгольм, где ее приняли, как жертву чуть ли не политических репрессий. Для этого пришлось сноситься с Европейским Судом по Правам Человека через странный фонд, организованный чуть ли не под патронажем лорда Килайнена, большого «друга» России. Для обычного разбирательства требовались чуть ли не годы, давая государству достаточно времени для всевозможных мер влияния на человека, подавшего жалобу. Но здесь все прошло быстро и позитивно. Утром деньги — вечером стулья, вечером деньги — утром стулья. Двухкомнатная квартира в центре города Петрозаводска на улице Советской недалеко от замечательного кинотеатра «Калевала» в денежном эквиваленте как раз окупила визу в Швецию и посреднические услуги фонда. Шурик добровольно остался без жилплощади.
Но он этому делу не придал никакого значения, хоть его полногрудая подружка Лена, пятикурсница института имени Герцена, немножко растерялась, в тайне лелея желание создать семью не просто с веселым парнем Шуриком, а с обеспеченным жилплощадью в не самом отдаленном от цивилизации городе молодым человеком.
Став сотрудником «Дуги», Шурик не бросил свои хобби. Он продолжал делать замечательные слайды, его стиль подборки музыки оценил даже Боря Малышев, один из бородатых музыкальных критиков того времени в Питере. К этим увлечениям добавилось еще несколько интересов, считающихся среди сливок общества, барыг и бандитов, «полным фуфлом». Шурик принялся анализировать упоминания о НЛО, причем не только свежие, а и вполне древние. Он прочитал уйму всяких разных переводов шумерских баек, в частности, про их героя Гильгамеша и его друга. Почему-то и рисунки, и стихи шумеров носили полускрытый, а иногда и открытый сексуальный характер. Их двенадцать главных богов: Ану с супругой Анту, Энлиль с Нинлиль, Энки с Нинки, Син и Нингал, Шамаш и Иштар, Адад с Нинхусарг — были всегда очень озабочены, где, с кем, и когда? Не отставали от них и боги рангом пониже, возможностями пожиже: Мардук, Набу, Нергал и прочие. Самого главного — Ану никогда не изображали. Просто пустота на фреске или цилиндрической печати, но рядом другие, кокетливо выпячивающие разные свои места. Стало быть, Ану всегда и везде. Все боги гордились своими «шемами». Шумерологи почитали это то ли ракетой, то ли славой, и спорили друг с другом до умопомрачения. Шурик с ними спорить не хотел, но в тайне признавал, что на его в меру циничный взгляд «шем» может быть и «ракетой» и даже «славой» (в смысле — достоинством) одновременно. «Ах», — говорит Гильгамеш. — «Что-то меня разбудило среди ночи. Что-то меня коснулось. Друг, не ты меня коснулся?» Они с корешем пошли на небо, чтобы попросить там одну чудесную травку, но утомились и решили заночевать на самых подступах. «Кх, кх», — отвечал друг и стыдливо отворачивался от Гильгамеша. «Ах, шем!» — восклицал принц — такая должность была у этого самого Гиль-Га-Ме-Ша. «Да, вот так шем!» — соглашался друг, чье имя осталось затерянным в веках.
А в конце 2000 года Шурик узнал, как страдают от «шумерских богов» жители американского города Шем, простите — Ном, что на Аляске. Ну, вести про похищения людей Земли и нечеловеческие опыты над ними были широко известны ограниченному кругу лиц, точнее — уфологам и примкнувшим к ним сумасшедшим. На бумаге все выглядело вполне заурядно: чувак занервничал и застрелился, будучи в постели с женой, другой тоже застрелился, но предварительно метко и хладнокровно сразил насмерть супругу и двух детей. Еще один парень под гипнозом начал бесноваться и плакать и в конечном итоге так широко открыл рот, что сломал себе три шейных позвонка. Женщина, жена первого застрелившегося, под гипнозом тоже едва не порвала себе рот, заходясь в крике. Все они вспомнили, как их похищают некие злобные твари, с трудом говорившие на человеческом языке, к тому же давным-давно вымершем — шумерском.
Ну, ладно, всякое случается, к тому же в Соединенных Штатах. Но когда ему в руки попалась кассета с записью, якобы, спиритического сеанса, на деле оказавшаяся видеоотчетом о тех событиях в Номе, он не на шутку взволновался. Люди, что были под гипнозом, взлетали над своими кроватями и чуть ли не ломались пополам, неестественно широко открывая рты и рыча «Бог есть я», — различались слова. — «Не надо молиться. Обречены. Пусто. Царство мое». Запись прерывалась обширными помехами, будто все остальные жители этого Нома в это самое время собрались поблизости и одновременно запустили бритвенные приборы «Харьков» 72 года выпуска.
Аполлинарий, выслушав взволнованный отчет Шурика, тем же днем вылетел в Канаду, благополучно достиг Аляски и прилетел на маленьком частном самолете в Ном. Как бы он ни искал, как бы он ни исследовал землю, дома, полы и даже кровати, с которых взлетали несчастные жертвы гипноза, следов божественного вмешательства он не обнаружил. Вокруг сновало великое множество ФБРовцев со сложными одухотворенными лицами, но ничего путного. Это не был Божий промысел.
А Шурик уже мчался к карельским камням, обессмерченным выдолбленными рисунками — петроглифами. Рисунки, объявленные, конечно, достоянием человечества, медленно, но верно разрушались стихией и людьми. Жена Лена тем временем приводила в порядок новый дом, купленный невдалеке от нового корпуса университета. Вокруг лес, до оживленной трассы метров восемьсот, студенты торопливо чешут на занятия и с оных. Красота и покой!
