Но ледяные глаза этого матерого вожака клана быстро возвращали к серьезности. С ним были еще двое молодых парней, где-то двадцати пяти лет, плюс-минус. Похоже, по чертам лица и общей «белобрысости» — старшие братья Белуса. Семейный подряд, однако!
Старшина «западников» Уртира — Кон «Еж» своей внешностью кличку не оправдывал. Наверное, по характеру обозвали. Так-то — глыбище, а не человек — габариты как у моего дражайшего дядюшки Тудора. Как только Кон воровским делом-то занимался? Или он всегда старшинствовал? В моем воображении такой человек мог не в форточку залазить или кошели резать — а просто заступить кому-то дорогу в переулке и человек сам все молча быстренько отдаст. Сопровождающие Ежа — были помоложе и более стройной фактуры. На улице встретишь — обычные горожане, как раз подходяще — для их-то профессии…
— Ну, здравствуй, мил человек. Проходи, гостем будешь, твоя милость, — приветствовал меня с усмешкой Таракан. Бывший же босс Брета просто проводил меня спокойным взглядом. — Так это тебе мы обязаны веселой кутерьме на наших землях? Даже сюда и то — с песнями и плясками добрался!
— Не мы такие — жизнь такая! Вечер в… добрый! — в тон старшине ответил я, усаживаясь за круглый стол переговоров к двум «авторитетам». «Моя» молодежь присоединилась к братьям Белуса — на лавку у стены. Вдоль соседней стеночки, на второй лавке также чинно восседали люди старшины западного клана.
— Ты уж не обессудь, ваше благородие, что мы тут без манер, все-таки, не мы к тебе, а ты к нам на земли наши зашел, — продолжил Таракан. — Да вот еще и убытки у нас теперь сплошные, деток кормить трудно…
Пошли предъявы! Детки у Таракана были как на подбор — мордоворотами, на таких и прибыли никакой не хватит — прокормить, а тут — убытки! Бяда!
— Убытки — это плохо, уважаемые! Дела — они прибыль любят, как с вами не согласиться! Вот только с Ваших, уважаемый Таракан, земель, как Вы и признали сразу, пришли ко мне люди недобрые. В номер залезли, пантеру домашнюю напугали… Хозяин постоялого двора чуть мне оплату жилья не поднял, опять же! — расстроенно сообщил я честному собранию. — Вот и пришлось мне, ради защиты животных, наведаться через весь город — полюбопытствовать, чего изверги хотели. А извозчики у вас в Уртире, скажу прямо, несусветно дорогие! У меня в баронстве за такие деньги — тварей темных можно уговорить в упряжку встать.
Еж продолжал сидеть молча с непроницаемым видом, а южанину, похоже, нравился процесс «толкования»:
— А за пожар, твоя милость, мы тебе ничего не должны? — ехидно уточнил Таракан.
— Да какие это деньги — за расчистку участка от мусора! Размялся, можно сказать. По-добрососедски будем считать помог. Я ж все помню — всегда, а добро — всего прежде! — «подключая» Убеждение, обвел я взглядом обоих старшин. — Изверги пусть и с ваших земель пришли, но вы-то сами от заказа того отказались. Да и теперь — спокойнее для дел должно все стать.
— Ладно сказываешь, твоя милость, любо слушать! — «похвалил» меня южанин. — Только вот пока оно станет-то — спокойнее… Кого-то у нас уже Инквизиторий на свое содержание прихватил, да прямо сейчас здоровья лишает — в любопытстве своем. Да окромя того, если Бурый на «своем небе» крутился, то вот Губа частью дел своих — подо мной ходил. Монетки там поменять, бумажки подготовить какие…
— Я вам так скажу, уважаемые. Если я с дружиной в лес иду против тварей, то каждый из боевого строя, меня включая, знает, что может со щитом вернуться, а может и на щите. То — выбор каждого — в деле его нелегком. Удача — награда за смелость. Кто не рискует, тот фарлунгского не пьет. А Губа ваш, уважаемые, может вам за крышу, что и вносил на прокорм детишек, только вот вашим он от слова «совсем» не был. И даже инквизиторским — тоже, — я обратился к системной карте — метка убийцы Губы продолжала пребывать в Норике. — Не знаю, что он там и кому про вас рассказывал и было ли такое, но по мне — общался он с людьми, которым я еще своим сиротством обязан. Да и меня эти люди недобрые пытались к родителям отправить… повидаться пару-тройку раз…
С этими словами я снял с глаз Иллюзию и «подогрел» пламя в своей крови. Если применение «измерительно-аналитических» Концептов на зрение обычно превращало мои глаза в «фонарики» с синим светом, то «воззвание» к усилившемуся сродству с Плазмой-Огнем — выпускало рыжие протуберанцы из глаз. Такой переход — от обычных глаз к «фонарикам», а потом и к изображению «ифрита» заставил старшин напрячься, пусть и различимо только для моего зрения. А вот на скамейках народ выдержку проявил чуть похуже — не вскакивали, конечно, но подергались. Только Гри, тихо пискнув, попыталась вскочить на ноги, все-таки огонь был противоположной стихией ее сродству. Но ее удержал Белус.
В принципе, у всех практически присутствующих я ощущал наличие защитных артефактов (у Белуса — похоже «выгорел» при взрыве, а у Гри и не было), но не понимать, что такое стихийный маг с сильным сродством — дурачков здесь не было. Тот же отказ Гильдии от заказа на «прощупывание меня» — был банальным нежеланием влезать между двух огней — и в переносном, и в прямом смысле.
— И пусть я пока личное кладбище только их фигурками игровыми пополняю, но и до игроков дотянуться можно, — продолжил я спокойно, возвращая Иллюзию себе на глаза. — Бессмертных там нет. А в последнее время — из тени своей они слишком далеко выползли. Зря-я-а… Еще и оттоптались по ногам многим… Но это я про свое — про наболевшее. Вам, уважаемые это и не интересно… Простить прошу!
— Почему же? Интересно, уважаемый, — внезапно «ожил» Еж, степенно растягивая слова. –Времена нынче беспокойные, куда все выльется — и амрарские гадалки не скажут. Мы-то люди простые — нам бы дела спокойно делать. А вот аристократам — все мысли высокие жить спокойно не дают. Уж простите, Ваша милость…
— Да уж, беспокойство для дел — ох, как плохо! — поддержал коллегу Таракан, покачивая головой «в огорчении». — А Вы, уважаемый, только с недругами Вашими «вопросы решаете», али тоже дела какие думаете завести?
Похоже баланс прошлых претензий мы кое-как урегулировали. Теперь можно и
