несколько заменителей поводка. Стал передо мной на колени, повязал мне на шею бечевку, сказал «нет», потом провод, тоже отверг, остался доволен широкой шелковой лентой вишневого цвета, завязал бантик и оставил длинные концы, сплел их в хвост, взялся за него и стал меня этим рычагом поднимать с ковра.
– Пойдем гулять, да, Оселок?
Я утвердительно мотнул головой.
Мы вышли, я увидел звездное небо над головой, березу, на нее падал свет из открытой двери, какие-то кустарники – голые ветки, ни одного зеленого листочка еще, а число… какое сегодня число? Апрель, а дату не могу вспомнить. Двадцатые числа вроде. Прохладно, но шерсть греет. Почувствовал себя собачкой.
– Ну все, пошли домой, – ласково сказал Леша. – Тебя бы и накормить надо, да, Оселок?
Я помотал головой, хотел сказать, даже съязвить «сыт по горло», но вышли все те же две гласные, и-а.
– Не голоден? – Леша всматривался в меня, чтобы понять. – Будешь спать до утра?
Я кивнул. Леша достал из кармана смартфон, посмотрел время.
– Да, тебе пора спать. А я пойду к маме, съем чего-нибудь.
Завел меня домой, постоял, чтоб убедиться в моей благонадежности, я лег на ковер, который мне сразу полюбился, и он ушел, заперев дверь на ключ. Перед этим сказал «спокойной ночи».
Утром меня разбудило солнце, а Леше хоть бы хны, спит. Мне надо было в туалет, и я пошел обследовать дом. Дверь в ванную была приоткрыта, я зашел, лягнув дверь, и, хотя унитаз не сиял чистотой, я все же опустил сиденье и встал на него всеми четырьмя копытами. Потом отвернул кран в ванне, потому что очень хотелось пить, заодно и умыться, тут подскочил сонный Леша, в совершенной растерянности. Ты приучен ходить в унитаз? Ну дела! Он спустил воду. Помог мне умыться, снял с вешалки несвежее полотенце, но я уклонился. Подумал, хорошо, что Леша на ночь снял с меня ленточку, а то пришлось бы ее сейчас выбросить. Мы вернулись в спальню, Леша снова повязал ее на меня, а сам опять пошел в ванную. Я поцокал рассматривать дом. Он оказался двухкомнатным – большая мастерская, где были расставлены холсты, по полу валялись краски, стояли мольберт и большой старый стол, заваленный бумагами и карандашами, единственным незахламленным местом был островок ноутбука, еще был громоздкий комод, у входа – переполненная одеждой вешалка, ну и спальня, где мы провели ночь. Я выспался, был бодр и свеж. Конец ленточки болтался между ног и слегка запачкался, пол давно не подметали.
Леша с досадой посмотрел на ленточку, отряхнул ее, потер о джинсы и повел меня в сад. Утром там выявились маленькие анемоны и пробившаяся снизу зелень. Земля холоднее воздуха, промерзла за зиму, но ветки все еще не обнаруживали признаков жизни, хоть они и ближе к солнцу. Мы почапали в сторону большого дома. Старого, двухэтажного, который казался еще спящим. Мы вошли, и Леша сразу повел меня к холодильнику. Открыл его и стал спрашивать: хлопья с молоком будешь? Или тебе яйца сварить? Йогурт пойдет? Гречневая каша есть. Колбаса, сыр. Я не реагировал. Больше всего хотелось кофе, но как это объяснишь? А там – могу и йогурт, могу бутерброд с сыром, яичницу – не знаю, как тут у вас принято. Я, в конце концов, в гостях.
Леша вскипятил чайник, насыпал в джезву кофе, залил кипятком, достал кружку, насыпал сахара, добавил молока, и я с вожделением на эту кружку смотрел.
– Хочешь кофе? – удивился Леша. И поднес кружку к моим губам.
Я жадно хлебнул.
– Ничего себе! Ослы пьют кофе, кто бы мог подумать!
Леша приготовился делать яичницу и посмотрел на меня.
– Будешь?
Я кивнул. Он разбил в сковородку четыре яйца, достал две тарелки и усадил меня за стол перед одной из них. И сам удивился:
– Никогда не видел, чтоб ослы сидели. Специальная порода, наверное, одомашненная. Да, Оселок?
Я кивнул. Он шмякнул мне половину яичницы, а сам стал варить вторую порцию кофе, вылив мне недопитый кофе в икеевскую мисочку. Из кружки пить, разумеется, неудобно. Я быстро втянул кофе и слизнул с тарелки яичницу. Бутерброд с сыром тоже не помешал бы, что-то я проголодался. Леша как раз сделал бутерброд и собирался его съесть, но предварительно показал мне:
– Интересуешься? Сыр, между прочим, швейцарский, мама считает российские отравой из пальмового масла, у нас же контрсанкции, будь они неладны, да кому я говорю? Ты, Оселок, живешь в счастливом неведенье, эх.
Я хотел было сказать, что знаю не меньше, чем он, но выразил это скупо: «И-а». И потянулся к швейцарскому, вдыхая его нездешний аромат. Леша неуверенно отвел руку с бутербродом.
– Любишь сыр, скотинка? Мама тебе купит чего-нибудь подешевле.
Я обиженно отвернулся. И Леша это понял. Налил мне в миску из-под кофе молока и насыпал в ладонь немножко кукурузных хлопьев.
– Хочешь?
Я кивнул и слизнул их прямо с руки. Леша всыпал мне хлопья в молоко, я с удовольствием съел и встал из-за стола. Завтрак окончен.
И вот настал торжественный момент. Леша, держа меня на руках, открыл ногой дверь в гостиную, где за длинным столом сидело человек двадцать, и кто-то еще шел за нами. Во главе накрытого стола сидела именинница, которая разворачивала подарки и ахала при виде каждого. Рядом с ней суетилась девушка, которая складывала опустошенные коробки и яркие обертки под стоявший неподалеку антикварный столик, а сами подарки расставляла на столике. Еще одна молодая женщина расставляла многочисленные букеты в вазы и трехлитровые банки, третья внесла кастрюлю с чем-то горячим и искала для нее на столе место, гости наперебой восхищались хозяйкой дома, но все замерли, когда появились мы с Лешей.
– Это тебе, мама! – сказал Леша. – Надеюсь, ты его полюбишь, он ручной. Типа собачки.
Мама потеряла дар речи, гости тоже напряженно молчали, и в полной тишине Леша положил меня маме на колени. Она было отпрянула, но все же не сбросила меня на пол, а стала пристально разглядывать.
– Будто осел в миниатюре, – сказала она наконец, – кисточка такая характерная на хвосте… Что это за существо, Леш?
– Карликовый ослик. Их только что вывели, буквально первый образец. Хотел подарить тебе на юбилей то, чего ни у кого нет. Он дрессированный, не бойся.
Мама осторожно погладила меня, а зрители, в смысле гости, выдохнули и стали шумно комментировать: «Улет! Господи! Офигеть! Наверняка это робот! Конечно, электронная игрушка! Эля (так звали юбиляршу), посмотри, где у него там батарейки вставлены! Эльвира Михална, это, скорее всего, пылесос, я про такие
