вовсе отказались издавать. Так что теперь я – брат, которого всюду приглашают, чтоб расспросить о жизни Виктора.
– Приятно было познакомиться, – сказал бородатый скороговоркой и направился к компании молодежи, которые что-то возбужденно обсуждали.
Я поцокал за ним.
– Так вот, там выросли фиолетовые грибы, – рассказывала девушка. – Она стала их фоткать, ставить в «Инстаграм», все в восторге, прикольно, а потом она решила их попробовать. Взяла нож, чтоб срезать, а они не режутся – будто пластмассовые. Тогда она рукой хочет выдернуть гриб этот целиком, а он не выдергивается, представляете! Как приклеенный. Ладно, назавтра смотрит – выросли грибы эти, шерстит «Гугл», «Яндекс», чтоб узнать, что за хрень, – ни одной ссылки, только ее собственная фотка. Через неделю фиолетовые грибы стали уже сантиметров тридцать, потом полметра, она в ужасе…
– На галлюциногенах, что ль, сидит? – перебивает симпатичный молодой человек. – Сейчас в моде этот, как его… забыл. Сам хотел попробовать.
– Да ничего она не принимает, все это по правде, а потом грибы эти жуткие начинают распространяться все шире, шире…
– А где это происходит? – с ужасом в голосе спрашивает девица, которая до этого целовалась и пропустила начало рассказа.
– Да в книжке же, которую я читаю!
– Значит, я правильно делаю, что не читаю книг.
– Зато ты смотрела все сериалы, а у меня времени не хватает.
– Ты же рецензент, тебе положено читать всю эту лабуду.
– Ничего не лабуда! Ой, смотрите, брат Сорбета тут.
– Сорбета я, положим, читала, ну так его все читали. А что брат?
– Страшно ценный кадр. Сорбет же скрывается, только у брата и можно узнать какие-то новости о нем. И будто бы, когда к нему подходят с расспросами про Виктора, он сначала говорит, печально так: «Где же ты, мое везло? Его теченьем унесло». Все, я пошла.
Молодой человек, девица и ее подруга переглянулись.
– Кому вообще нужны новости о Сорбете? Все пишут только о нашем сегодняшнем митинге, – молодой человек не отрывался от айфона, периодически цитируя новые сообщения.
– Да уж, – девицы обернулись на присутствующих, – и здесь только об этом и говорят.
Тут молодежь увидела меня и принялась причитать: это что за собачка? Ой, это не собачка, а что это? Ты чей, малыш? Это я-то малыш… Хотя, не скрою, мне было приятно, когда меня тискали, чесали за ухом и гладили по голове. И вдруг что-то произошло. Дверь с шумом распахнулась, и в гостиную ворвались десятка два существ с автоматами, в черных скафандрах и шлемах, под которыми были черные маски. Я даже не сразу понял, кто это, будучи еще под впечатлением рассказа о фиолетовых грибах, которые наверняка уже доросли до человеческого роста. Земляные космонавты, размножившийся Черный человек, который «спать не дает мне всю ночь», Чужие из фильмов про инопланетян – быстро пронеслось в голове.
– Всем на пол, руки за спину! – скомандовал один черный человек, видимо, их главарь.
Все обернулись, а Леша меланхолично сказал:
– Вы ошиблись адресом, у нас день рожденья.
Его тут же скрутили и насильно повалили на пол, сцепив сзади руки наручниками.
– Что вы себе позволяете! – возмутился бизнесмен Николай Романыч. – Здесь собрались солидные люди, вы за это ответите, это я вам обещаю, – он хотел продолжить свою гневную речь, но и его скрутили и сковали наручниками.
Журналист Олег достал из рюкзака телефон и стал звонить, но на него тут же бросился черный космонавт.
– Пресса! – заорал Олег, но на Чужого это не произвело никакого впечатления.
Корпулентный брат Сорбета пытался было улизнуть в другую комнату, но его тут же выцепили, и его стоны «Меня дома дети ждут!» только раззадорили Чужого, который осадил его прикладом по коленям. Тот взвыл. И про себя в который раз позавидовал брату, который никогда не показывается в обществе.
Олег кричал, что имеет право на звонок, уже лежащая на полу Лена повторяла «Вы не имеете права», за что получила удар сапогом в живот и корчилась теперь молча. И да, она права со своей идеей партии «Многострадальная Россия», подумал я. На меня-то просто никто не обращал внимания, и я не знал, что мне делать, потому что не мог никому помочь. Был бы настоящим ослом – лягался бы, бил копытами Чужих, но в силу своего кошачьего размера просто стоял у стенки и думал, что раз уж больших людей так, меня и вовсе убьют, когда заметят.
Эльвира Михайловна встала, потрясенная, из-за стола и подоспевшему Чужому сказала: «Мне надо в туалет». Ее грубо ощупали, обыскали, достали из кармана платья телефон, передав его главному, черный человек толкнул ее в спину автоматом, процедив «Иди», и последовал за ней. Она повернулась к нему лицом и спокойно сказала:
– Мне семьдесят пять лет, я родилась во время войны, праздновала с родителями победу над фашистами, и вот они снова пришли на нашу землю и в мой дом.
– Обойдешься без туалета, бабка, ссы здесь, – Чужой силой усадил ее на стул, заведя руки за его спинку и защелкнув наручники.
Две ее помощницы подбежали к ней, но тут же были уложены на пол, как и прочие.
– За что? Суки! – орали молодые люди и девушки, трепыхавшиеся на полу.
Политолог Катя единственная подошла к главному Чужому, сунула ему в нос удостоверение, после чего протянула руки:
– Ну, что ж вы медлите, надевайте наручники. Или за спину?
Главный почему-то колебался, видимо, размышлял об удостоверении: важное оно или нет. Крикнул: «Серега, проводи в автозак!» – и защелкнул все же наручники, но весьма деликатно.
Когда все были обездвижены, он сделал объявление:
– За участие в несанкционированном митинге…
– Да не был тут никто ни на каком митинге! – прервал его Николай Романыч.
– Сопротивление работникам правоохранительных органов… – продолжил главный.
– Где вы видели сопротивление? – сквозь слезы выпалила помощница Эльвиры Михайловны.
– Неуважение к представителям власти…
– Это точно, – звонким голосом парировала Лена, приподняв голову. – Уважения к таким нет. – И тут же получила по башке от стоявшего рядом Чужого.
– Неподчинение законным требованиям сотрудников правоохранительных органов…
– Это наглая ложь! – не унимался Николай Романович.
Тогда главный повернулся к нему и с ухмылкой сказал:
– Добавить хранение наркотиков? На пятнашку загремишь! – И тут же скомандовал отряду: – Грузите всех, и побыстрее.
Я посмотрел на Лешу. Он лежал с закрытыми глазами и, когда его стали поднимать, казалось, был без сознания.
– Вызовите скорую! – всполошилась Эльвира Михална и чуть не упала вместе со стулом. – Это мой сын!
– Разберемся, – рявкнул главный и приказал: – Тащите его вдвоем.
Отстегнул Эльвиру Михалну от стула и надел ей наручники спереди, процедив:
– Из уважения
