мнением местных девиц – для них свищёвцы и Аполлоны, и Дионисы. Самые красивые, самые модные, самые крутые.
Поэтому чуть подальше, но в поле зрения Свищёва и команды расположились девушки. У них веселые полотенца с картинками. Они громко хихикают и взвизгивают, когда Витька или кто-то из его дружков, проходя, брызнут на них водой из речки.
Взрослые никогда не садятся около воды. Их места повыше, на пригорке. Там больше солнца и можно хорошенько прожариться перед тем, как с разбегу вонзиться в холодноватую бегучую воду.
Встречаются на бережку и новые лица. Совсем близко к воде расстелили свои полотенца четверо совсем незнакомых пацанов. По виду мои ровесники. На окружающих – ноль внимания. И окружающие на них – тоже ноль. Да и было бы на что смотреть: один очкарик, второй тоже, третий совсем щуплый и четвертый – длинный, ужасно коротко стриженный.
Вот рядом с ними и сяду.
Сначала я и правда сидела, потом потянуло в сон, и я растянулась на песке. Хорошо! Главное, не уснуть на солнце, а то сгорю и превращусь в голодную жареную не-себя.
А какое лучшее лекарство от сна? Понятно: чужие беспонтовые разговоры.
– У меня мама, – рассказывал один из очкариков, – взяла в долг, и осталось семь тысяч. А так у меня тридцать две тысячи восемьсот пятьдесят два рубля уже.
Ой! Это он хвастается? Серьезно?
– А чего ты «айфон» не купишь? – поинтересовался щуплый.
– «Айфон» – фигня! – хором высказались длинный и второй очкарик.
Щуплый не сдавался:
– А чего ты «самсунг» не купишь, как у меня?
– А зачем? – отбивался очкарик. – Мне телефон нужен, чтобы звонить. Онли [1].
– Купи тогда игровой компьютер, – с азартом посоветовал второй очкарик.
– Не говори «компьютер», говори «ПК», – лениво поправил длинный.
– Ну ладно, ПК, – исправился очкарик.
– Слушай…
– Эй, слышь!
Оказывается, не я одна слушаю всю эту фигню. Витька Свищёв с пацанами. Злой. Понимаю: это для меня тоска, а для местных разговоры об «айфонах» и компах немного чересчур. Совсем немного. На одну драку.
– Слышь, тебе говорю! Чё ты тут трешь!
– А чё? – заинтересовался длинный. – Мы с тобой, что ли, разговариваем?
Во дает!
Витька мог бы сказать много некрасивых слов, но он сократил свою мысль:
– Чё?
– Ничё! – гордо ответил длинный и отвернулся.
Зря.
– Пацаны! – возмущенно рявкнул Витька.
Повалялась на солнышке!
Сейчас свищёвские наваляют очкарикам. Жалко их.
Я вскочила.
– Эй вы! – завопила я. – Обнаглели совсем? Бережки попутали? На кого наехали?
Откуда это вылезло, интересно?
Вообще-то мы никогда со свищёвскими не общались. Просто я их знаю и они меня знают. И мою бабушку. Ее тут все знают. Потому что она… ну, в общем… в общем, она раньше в милиции работала.
– Слышь, уйди, – неуверенно сказал Витька.
Девицы с цветным полотенцами смотрели на меня, как на инопланетянина с зелеными щупальцами.
Но тут произошло непредвиденное.
– Погоди-ка, – сказал из-за моей спины голос длинного.
Нелепая четверка обтекла меня с разных сторон и остановилась прямо перед Витькиной компанией.
– Какие-то проблемы? – поинтересовался щуплый.
– Чё? – спросил Витька, обалдевший от такой наглости.
Ботаники ударили первыми. Наверное, они в городе какими-то единоборствами занимаются. Я в этом не разбираюсь. Но это было даже красиво. И быстро. Несмотря на то, что внешне свищёвские выглядели мощнее.
Они сидели на песочке, а нелепая четверка без спешки собирала свои полотенца.
– Пошли, – обратился ко мне щуплый, – проводим тебя.
И я, конечно, пошла. Не оставаться же с обозлившимся Витькой.
До дома меня довел один щуплый, остальные отвалились по дороге.
– Нет, правда, спасибо, – сказал он уже у самого дома, – вписалась за нас. Местные бы никогда…
Я кивнула.
– Я к тебе зайду как-нибудь, ладно? – спросил он на прощание. – На речку съездим…
7
Прожить без завтрака – это ерунда, честно. Труднее стало к обеду. Ужасно хотелось есть.
Когда я вернулась, бабушка стояла в дверях.
– И где ты моталась всё утро?
– Э-э-э… – промямлила я.
Вот ведь я стормозила! Могла бы за это время придумать нормальную отмазку!
– Э-э-э… А я на речке была…
– Нельзя было позавтракать, как человек, а потом уже на речку ехать? Плавать натощак вредно!
– А я сначала хотела за грибами сходить! – соврала я.
– За грибами?! Одна? В лес?
Ну, началось.
– Во-первых, за грибами ходят очень рано, часов в пять. Рассветет – и вперед. Во-вторых, одной в лес ходить нельзя, запомни это! Мало ли что. В-третьих…
Тут бабушка остановилась и посмотрела на меня с подозрением.
– И как ты думала грибы собирать? За пазуху, что ли, класть?
Ну вот. Так проколоться!
– Э-э-э… – снова заблеяла я. Похоже, блеяние и мычание становятся моими фирменными рингтонами.
Бабушке это, похоже, надоело:
– Ладно. Марш обедать!
Если и был у меня шанс всё исправить, то в этот момент его не стало.
– Ба-а-аушка… Можно я сегодня на диете посижу?
Бабушка встревожилась:
– Ты заболела? У тебя живот болит? Почему ты мне раньше не сказала?
– Нет, ничего у меня не болит…
– Не болит? Точно?
– Ну… Немножко…
У меня сердце разрывалось. Я представила себе, как бабушка готовила мне сначала завтрак, потом обед, хлопотала, стояла у плиты… Я свинья! Я ужасная свинья! Мне бы только этот день продержаться, а потом я буду есть всё-всё, честное слово! Но я не могла сказать это вслух. Только мысленно транслировала бабушке: «Завтра. Завтра».
И я бегом помчалась вверх по лестнице: скорее, скорее, в свою маленькую комнату, и дверь за собой закрыть!
Живот подводило адски. Мама у меня частенько садится на диету – смотрит, как мы с папой ужинаем, и вздыхает, – а вот я раньше никогда специально не голодала. Оказалось, ужасное ощущение. Прошло всего полдня, а у меня уже не было сил стоять или даже сидеть. Я валялась на кровати и время от времени пила воду из бутылки.
И тут меня осенило: компот! Пить же мне можно? А что такое компот? Просто вода с фруктами. Ну и немножко сахара еще, но это не считается.
Я кубарем скатилась вниз.
Бабуля что-то опять готовила, сердито склонившись над плитой.
– Баушка! – закричала я.
– О господи! – подпрыгнула она. – Что ж ты так пугаешь-то? Проголодалась?
– Баушка! У нас есть компот?
– Конечно, есть! Вон, целая кастрюля!
– Можно я возьму?
– Сейчас налью тебе.
– Нет, не надо! Я так!
– Как – так? – удивилась бабушка.
Но я уже схватила кастрюлю и потащила ее к себе.
По дороге я крикнула:
– Ужинать не буду!
– Ну, начались материнские закидоны! – только и успела ответить бабушка.
Она еще что-то кричала мне вслед, но
