твердые камни покрылись рябью, стена обратилась водной гладью, и зверь с наездницей исчез внутри.
Резкий птичий крик устремился к земле, светящееся белое оперение закружилось в воздухе, и через мгновенье все затихло.
Птица, превратившись в сияющий туман, вернулась обратно в тело Ляньцюань, и, настороженно осматриваясь вокруг, девушка медленно двинулась вперед.
Она оказалась внутри длинного прохода, а если точнее, в зале, который находился между двумя дворцами. Их невероятно высокие стены образовывали узкую дорожку, по которой вряд ли смогла бы проехать повозка. Сверху пространство было запечатано каменным потолком, а на обоих концах виднелись тупики из толстых стен. В каком-то смысле попасть сюда было невозможно, и все это место напоминало закрытый гроб древнего великана.
Но Ляньцюань оказалась внутри.
Левая стена узкого прохода стояла голой, в то время как правую украшал ряд крупных статуй женщин, лицо каждой из которых скрывалось в тени тяжелого капюшона, а из-за спин сочился мягкий голубой свет, создавая внутри коридора таинственную атмосферу.
Девушка направилась вперед, к семнадцатой по счету статуе. Однако, не пройдя и нескольких шагов, она застыла на месте. В безмолвной темноте ее ладони покрылись холодным потом. Неподалеку в тени возник белый силуэт. Он стоял к ней спиной, не двигаясь и не издавая ни звука, словно призрак, парящий в холодной ночи.
Пятый апостол напряглась и наблюдала, как неизвестный медленно поворачивается к ней, а затем ее глазам предстала невероятной красоты девушка с изящной фигурой и очаровательным лицом. В холодном освещении коридора ее красота казалась чарующей и даже дурманящей.
– Чего ты от меня так хочешь, – жестко начала Ляньцюань, – раз заявилась за мной даже сюда?
– Я-то? – незнакомка легонько вскинула руку и тонкими белыми пальчиками прикрыла рот, за нежными губами сверкнули зубы. Ее теплый взгляд остановился на девушке, а на лице появилось виноватое выражение. – Хочу убить тебя, – произнесла она совершенно не скромные слова.
– Убить меня? Ты хоть знаешь, кто я такая? – зрачки апостола сузились, а на лицо упала тень.
– Конечно, Гуйшань Ляньцюань, потрясающий Пятый апостол. – Белое из тонких тканей платье незнакомки парило в воздухе, и казалось, будто ее тонкую фигурку окутывает то ли облако, то ли туман. – А твой старший братец – еще более потрясающий Пятый князь. Лучше скажи, разве князя и его апостола не должны связывать особенные отношения? Как же вы, брат с сестрой, не боитесь людских сплетен? Кровосмешение… Дело гадкое. – На щеках ее проступил легкий румянец, словно она только что произнесла что-то ужасно неловкое. Однако ее глаза игриво сузились, и нежный взгляд, словно поддразнивая, скользнул по лицу собеседницы.
– Не терпится умереть? – ледяным тоном произнесла Ляньцюань.
– Совсем наоборот. – Лицо девушки стало серьезным, и она развела руками: – Поэтому и явилась за тобой аж сюда – решила, что сражаться у моря немного утомительно. Да и полдня провести в небе для тебя ничего не стоит, а вот из меня это высосет немало сил. Ты же не думаешь, что у каждого в запасе имеется летающая скотина? – незнакомка весело улыбнулась, но глаза ее напоминали две льдинки.
– Замолкни! – виски апостола начали пульсировать, она чувствовала, как закипает кровь.
Красавица в белом не придала ее восклицанию никакого значения и продолжила:
– А стоило нам с тобой начать драку у моря, так ты бы тут же выпустила своего первого зверя – Серебро Морей. Вылез бы он из моря – и что бы я сделала? Возможно, даже проиграла бы.
Ляньцюань усмехнулась:
– Я бы не стала ради тебя одной выпускать первого, да и без Сумракокрыла смогу обойтись.
– А вот это уже перебор, не думаешь? – на лице незнакомки появилось легкое раздражение. – Мне известно, что ты, Пятый апостол, очень сильна, но и я не слабачка. Так что будь добра, не сдерживайся, иначе выйдет настоящая скукотища!
– Как пожелаешь, хочешь умереть – пожалуйста… – На руке Гуйшань Ляньцюань проступил узор из десятков пересекающихся золотых линий. Вокруг ног резко поднялся ветер, и полы ее черного одеяния шумно взметнулись.
– Так не терпится в драку? Мы же девочки, разве нельзя быть нежнее? Ах, и вот еще что! Думаю, стоит кое-что упомянуть, прежде чем мы начнем… – она тихонько убрала за ухо прядь волос. – Я тоже апостол.
– Какая же это новость? Никто, кроме князей и нас, не может попасть внутрь стены, – равнодушно ответила Ляньцюань.
– И то верно. А знаешь, какое у меня прозвище? – вежливо, но с насмешкой спросила незнакомка. – Мне самой очень уж оно нравится – Карающий апостол. – Она тряхнула рукой, и сапфировый браслет на запястье мелодично звякнул. В тусклом свете драгоценные камни казались похожими на затвердевшие частички океана.
В бликах темно-синего цвета с улыбающимся, похожим на прекраснейшую из картин лицом и тонким, но в то же время обладающим точными изгибами телом, облаченным в белое платье, она выглядела как настоящая богиня.
Сердце Гуйшань Ляньцюань словно провалилось на дно ледяного морского ущелья.
– Ой, какая же я невежливая, назвала тебе свое прозвище, а про имя совсем забыла. Меня зовут Шэнь Инь.
Ветер снаружи разогнал по небу тучи словно стаю диких безмолвных зверей.
В обнесенной стенами мрачной тишине мелодичный звон ударяющихся друг о друга драгоценных камней прозвучал особенно звонко.
Кожу Пятого апостола начал покрывать золотистый узор, который то тускнел, то вновь начинал сиять. Ее тело заполняла бушующая духовная сила, и из-под твердого мраморного пола донесся мрачный гул, словно в недрах земли проснулся огромный зверь.
Шэнь Инь прикрыла рот рукой и кокетливо улыбнулась, после чего подняла взгляд глубоких, как озера, глаз на Пятого апостола:
– Эй, давай без фокусов – только ускоришь свою смерть.
– Почему ты вообще вздумала меня убить? – лицо Ляньцюань исказилось от ярости.
– Апостол должен слушаться князя, вот я и избавляюсь от тех, от кого велит избавиться мой. А знаешь, какой он? Сама ни разу не слышала, чтобы он кому-то да что-то объяснял. Так что ответ на твой вопрос известен лишь ему да серебряным жрецам, – слегка обиженно ответила Шэнь Инь, между делом играя с локоном у виска.
– Ладно, пусть так… Тогда скажи, вы хотите убить лишь меня или же и моего брата, Пятого князя Гуйшань Фэнхуня, тоже?
– А вот этого уже не знаю. – Шэнь Инь тряхнула запястьем, и по ее лицу скользнули тусклые синие блики. – Когда я отправлялась в путь, мой жаждущий крови князь тоже куда-то спешил и выглядел очень серьезно. Или же нет? Думаю, выглядел он как человек, предвкушающий достойную охоту. Сама понимаешь, апостол бьет апостола, а князь – князя, – с этими словами девушка опустила голову, словно
