Ты вбила себе в голову, что тебя кто-то душит, и вот-вот умрешь. Ничего на самом деле не происходит. Ничего!
— Мне очень плохо… Я не могу дышать… Сердце бешено стучит будто у меня в голове… Во всем теле… И мне очень холодно… Очень… Плохо… Ужасно…
— Ох, девочка моя… — ужасается Терренс, целует Ракель в лоб и запускает пальцы свободной руки в ее чуть спутанные и взъерошенные волосы, медленно выдыхая и пытаясь справиться с волнением, которым он все больше одержим. — Черт возьми, зачем я вообще решился на это? Если бы я не решил гнать по дороге, то ничего бы не случилось. Вот ты дебил, МакКлайф, полный дебил! Черт, походу, и у меня сейчас начнется истерика…
Терренс сжимает переносицу носа свободной рукой и снова медленно выдыхает, чувствуя, что ему довольно тяжело дышать. Из-за безысходности он начинает теряться и едва может сдерживать себя, чтобы не забыть про страдающую от сильного приступа паники Ракель.
— Сделайте что-нибудь… — тихо, мучительно стонет Ракель, сильно вцепившись в футболку Терренса и оттягивая ее, пока ее голова прижата к его груди, и задыхаясь из-за слез, что начинают течь из ее прикрытых глаз. — Мне все хуже и хуже… Я чувствую слабость… Жуткую слабость…
— Прошу, скажи мне, что я должен сделать для того, чтобы помочь тебе. Я больше не могу спокойно смотреть на твои страдания. Если тебе не станет лучше, то я и сам сейчас сойду с ума и буду дрожать.
— Ох… — издает еще один мучительный стон Ракель. — Я больше не могу… Я сейчас упаду в обморок… У меня кружится голова… Мне очень плохо… Очень…
Ракель снова мучительно стонет, пока ее голова камнем падает Терренсу на плечо, а и без того ослабевшее тело еще больше обмякает в его руках.
— Эй-эй, Ракель… — с ужасом в широко распахнутых глазах тараторит Терренс, мягко берет лицо Ракель одной рукой и легонько хлопает по ее щеке. — Ракель, не теряй сознание! Не теряй сознание! Слышишь меня! Разговаривай со мной!
Ракель пока не потеряла сознание, но она практически не осознает, что происходит вокруг, слышит все будто сквозь глухую стену и понимает, что головокружение будто усилилось. Она никак не реагирует на хлопки Терренса по щеке и любые его слова, с прикрытыми глазами держа голову на его плече и довольно часто дыша, пока ее полностью расслабленные, но трясущиеся руки лежат рядом с ней.
— Не падай в обморок, не падай, оставайся со мной, — мягко, но довольно взволнованно говорит Терренс, то гладя Ракель по щеке, то слегка хлопая по ней, дабы не дать ей провалиться в темноту, пока она медленно приоткрывает или закрывает глаза. — Говори что хочешь, но главное — не молчи.
Все это время Ракель слышит все слова Терренса будто бы вдалеке. И даже не успевает понять, как ее глаза медленно закрываются, а она проваливается в бесконечную темноту, переставая что-либо слышать и понимать. Никогда ранее не сталкивающийся с подобными приступами Терренс не знает, что нужно делать, и как ему сейчас помочь девушке, которая перестает издавать какие-либо звуки и даже дышать. Она бледная и измученная без движений лежит на руках у своего жениха.
— Ракель… — взволнованно произносит Терренс и легонько хлопает по щеке Ракель, чьи темные волосы сильно выделяются на фоне ее нездорового цвета кожи. — Эй… Ответь мне! Ракель! Давай же, очнись! Пожалуйста…
Терренс притягивает Ракель еще ближе к себе, слегка дрожащими губами целует ее в макушку и такой же дрожащей рукой нежно гладит ее по щеке.
— Милая, не пугай меня, прошу, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс и снова легонько хлопает Ракель по бледным щекам. — Давай же… Скажи что-нибудь…
Терренс прикладывает руку к бледной щеке Ракель и пару секунд всматривается в ее лицо, понимая, как ему самому становится тяжело дышать из-за давящей боли в груди.
— Пожалуйста, любимая, пожалуйста… — слегка дрожащим голосом умоляет Терренс. — Пожалуйста…
Терренс нервно сглатывает и целует Ракель в лоб.
— Ох, девочка моя… — тихо произносит Терренс. — Моя девочка…
Терренс трется щекой об макушку Ракель и прижимает ее голову к груди, приходя во все больший ужас, пока он держит в руках жутко бледную и холодную девушку.
— Прости меня… — Терренс прижимает голову Ракель поближе к груди, запустив пальцы в ее волосы на макушке. — Прости, что подверг тебя такому стрессу… Прости, моя малышка…
Терренс на пару секунд крепко обнимает Ракель, носом уткнувшись в ее плечо.
— Черт, не думал, что все так будет… — взволнованно говорит Терренс, гладя Ракель по голове и покачивая ее словно маленького ребенка. — Если бы я знал, что это поездка так сильно напугает ее, то ни за что бы не стал делать этого…
Довольно тяжело дыша и чувствуя какой-то комок в горле, который он никак не может проглотить, Терренс убирает несколько прядей волос с лица Ракель, все еще продолжая крепко прижимать ее обмякшее тело к себе. Затем он замечает, что она практически ледяная и энергично растирает ее руки, дабы немного согреть. А спустя несколько секунд девушка начинает издавать тихие стоны. Правда потом они становятся более громкими и мучительными. Ракель снова начинает задыхаться, приложив холодную руку к крепкой груди Терренса.
— Давай, Ракель, дыши… — взволнованно, но тихо и мягко тараторит Терренс, приложив свою теплую руку к щеке Ракель. — Дыши глубже… И говори со мной…
Ракель пока что не может говорить, но сейчас она лучше начинает слышать то, что ей говорит Терренс, хотя его слова по-прежнему доходят до нее будто через глухую стену. Тем не менее где-то глубоко в затуманенном подсознании у нее зарождается мысль, что если бы мужчины не было рядом, то ей бы точно не удалось справиться с этим приступом. Его объятия и любые прикосновения внушают какое-то спокойствие и помогают не сойти с ума окончательно.
— Ракель, послушай, пожалуйста, — спокойно говорит Терренс, мягко берет лицо Ракель в руки и уставляет свой взгляд в ее безжизненные глаза, смотрящие в одну точку и видящие все размыто. — Все уже позади, у тебя нет причин бояться. Я понимаю, что тебе сейчас очень плохо, но умоляю, возьми себя в руки и постарайся успокоиться. И клянусь, что больше никогда не заставлю тебя испытывать подобный шок. Обещаю, любимая, больше ничего подобного я не сделаю.
Может быть, Ракель и удается более-менее разобрать то, о чем говорит Терренс, но она все еще не может говорить из-за мысли, что ей нечем дышать. Ей слишком трудно сосредоточиться на чем-то другом и забыть о проблемах с дыханием, ибо
