чувство, что кто-то отключил все звуки… Я будто провалилась в какую-то темноту и не помню, что тогда происходило. Но зато меня не мучило чувство, что я будто задыхаюсь…
— И ты не помнишь то, что говорила?
Глава 32
— Это я помню… Мне казалось, что я будто находилась не в своем теле, ибо не могла контролировать его. Я… Я как будто не была собой… Мне было очень плохо, и я реально думала, что умираю… От нехватки воздуха… Или разрыва сердца… А когда я пыталась сказать тебе, что чувствую, то не могла… Я потеряла голос… Все звуки были слышны будто сквозь глухую стену… Я практически тебя не слышала… И не могла ответить, когда ты просил сказать, что происходит… Меня все больше затягивало в какую-то бездну… Было очень жутко. Я будто бы умирала…
— Понятно… А с тобой раньше происходили подобные приступы? Или это было впервые?
— Нет, происходили… — Ракель на секунду опускает взгляд на свои крепко сцепленные руки. — Несколько раз… После того как я ушла из дома, и попросила дедушку Фредерика пустить меня к себе. У меня был такой сильный стресс, что порой я задыхалась и думала, что свалюсь в обморок. У меня была жуткая слабость. Из-за чего я спала буквально целыми днями.
— Ничего себе… А как часто они происходили?
— Да нет, раза три-четыре… Но страдала бы гораздо чаще, если бы не лежала на кровати целыми днями. Бывали дни, когда мне становилась лучше, и я выходила прогуляться.
— А мистер Кэмерон знал об этих приступах?
— Нет, я никому не говорила о них. Ни дедушке, ни тете Алисии… Даже девчонки не знают, что мне было очень плохо… Что я буквально умирала…
— Боже… — ужасается Терренс, качает головой. — Но как же ты смогла справляться с этим сама, если сейчас выглядела как, прости, господи, мертвец?
— Тогда те приступы были не настолько сильными. Я могла легко справиться с ними. — Ракель тяжело вздыхает. — Но сейчас это не сработало. Я чувствовала себя так, будто умираю… Тогда я не задыхалась от нехватки воздуха, не чувствовала себя как будто в чужом теле и не теряла ориентацию в пространстве… Но в обморок упасть хотелось. Прочистить желудок — тоже… Да и сердце колотилось также бешено…
— Неужели тебе не хотелось рассказать кому-то о своих приступах? А если бы тогда случился такой же, какой и сейчас? Вряд ли бы кто-то смог помочь тебе!
— Знаю, но я не хотела пугать дедушку с тетей. Они и так безумно переживали за меня, даже если не говорили об этом вслух. Боюсь представить, что с ними было бы, если бы им пришлось видеть, как я едва ли не умираю.
— Да, ты права, но все равно надо было попросить у кого-то помощи. И порой мне кажется, что ты принимаешь все проблемы ничуть не легче Наталии.
— Эти приступы не происходят со мной постоянно. Когда мои беды с Саймоном кончились, то и приступы страха прекратились, и я вообще забыла про них. А сейчас я просто слишком сильно испугалась, ибо мы могли бы погибнуть прямо как мои родители. И я мучилась от стыда перед тобой… За то, что наговорила тебе в порыве злости…
— Ох, черт… — резко выдыхает Терренс, проведя руками по своим волосам. — А что бы с тобой было, если бы я не смог найти тебя, и ты решила пойти домой пешком? Мне повезло, что я поднял глаза и увидел тебя, сидящую на краю пропасти.
— Да ладно тебе, Терренс, я же не маленькая, чтобы постоянно крутиться возле меня. Ты не обязан все время быть рядом со мной. Я не имею никакого права лишать тебя свободы и буквально приковывать к себе наручниками.
— Понимаю… Но ты, черт возьми, меня здорово напугала! — Терренс прикладывает руку ко лбу. — Черт, мне показалось, что у меня самого начнется подобный приступ. Да еще и когда не знаешь, что делать и куда бежать… Мне и самому стало тяжело дышать, а сердце дубасило как бешеное.
— Не подумала бы, что что-то способно так напугать тебя, — скромно улыбается Ракель и нежно гладит Терренса по щеке. — Ты же у меня такой сильный и смелый. Вряд ли что-то может напугать тебя.
— Нет, Ракель, ты ошибаешься, — с легкой улыбкой качает головой Терренс. — Да, не отрицаю, я люблю играть с огнем с самого детства и порой хочу испытать немного драйва. Однако у меня тоже есть некоторые страхи, с которыми боюсь когда-нибудь столкнуться.
— Например?
— Например, потерять человека, которого люблю. — Терренс заботливо убирает с лица Ракель прядь волос и целует ее в висок. — И к которому так сильно привязан…
— Ты прекрасно знаешь, что и я этого очень боюсь. Это был бы для меня самым настоящим ночным кошмаром.
— Лично я никогда и ни за что не оставлю тебя, какая бы ты ни была. Ругаешься матом ругаться или кричишь как истеричка — не важно. Я все равно люблю тебя. Со всеми твоими недостатками и достоинствами.
— Ах, Терренс, — с более широкой улыбкой отвечает Ракель, нежно погладив Терренсу лицо обеими руками. — Ты, конечно, и сам бываешь психом, который наводит на меня ужас. Но я все равно люблю тебя и смогла принять тот факт, что у тебя непростой характер.
— Однако я стараюсь быть лучше.
— Знаю. Но я рада, что ты сам признаешь это и пытаешься бороться. С переменным успехом, конечно, но все же.
Терренс улыбается намного шире и заключает Ракель в свои нежные объятия, которые та с радостью принимает, пока она медленно водит руками по его спине и жмется к любимому человеку, от которого так и веет безумно приятным теплом.
— Кстати, еще раз прости меня за то, что я накричала на тебя и говорила бог знает что, — искренне извиняется Ракель. — Клянусь, я вовсе не считаю тебя таким, как назвала. Я не понимала, что тогда несла и была слишком зла для того, чтобы нормально мыслить.
— Не надо извиняться, солнце мое, ты ни в чем не виновата, — мягко отвечает Терренс, нежно гладя Ракель по голове и целуя ее в макушку. — Это ты прости меня за то, что не сдержался и позволил себе так с тобой обращаться. Да еще и едва и ударил…
— Не беспокойся, любимый, я не сержусь на тебя. — Ракель мило целует Терренса в щеку и нежно перебирает волосы у него на макушке.
— И прости, что так сильно напугал и довел до такого ужасного
