по нравственному долгу, а по принуждению, потому что видят
вблизи царское войско. Все здешние православные обыватели, которые
бывают у меня в обозе и хлеб-соль едят, предостерегают меня, что
шляхта - исконные враги нам>.
4 августа Мазепа с войском был уже в Зборове, с большим
затруднением переправившись через реку Серет под Залозцами: везде плотины и мосты были умышленно снесены обывателями, чтобы задерживать поход козацкого войска, а табор, который шел
с гетманом, был чрезмерно велик - в нем было 16 000 повозок, так как по царскому указу козаки взяли с собою запасов на
целые полгода. По селениям все было пусто; обыватели недели
за две до прихода русских войск ушли из своих дворов.
Зборов был маетностью королевича Александра Собеского.
Гетман приказал здесь своему войску вести себя скромнее, чем
в маетностях Потоцкого и других отъявленных врагов короля
Августа, но сознавался, что невозможно было обойтись без нанесения
вреда: табор, идя по дороге, должен был поневоле зацеплять нивы
с посеянными на них хлебами и располагаться там на попас и
на ночлег, потому что близко дороги не было трав.
12 августа коронный гетман Иероним Любомирский прислал
к Мазепе своего ловчего Куницкого, которому приказал находиться
постоянно при гетмане и домогаться скорейшего соединения
козацкого войска с польским. Но гетман подозревал, что этот рези-
561
Дент прислан только с тем намерением, чтобы высматривать
положение козацкого войска. Кроме того, гетман жаловался, что его
беспокоят беспрестанные посещения шляхты с разными
просьбами об охранении их шляхетских маетностей; гетман подозревал
в гостях шпионов.
14 августа козаки подошли ко Львову. Мазепа должен был
вести их к Сендомиру на соединение с саксонским войском, но
не знал, куда это войско двинулось, потому что не получал о том
известия от Паткуля. 23 августа козаки вошли в Бельзское
воеводство. На всем пути своем, начиная от Збаража, они истребляли
хлеба на корню и пасеки в волостях Потоцкого и других; обыватели отовсюду бежали со своими семьями и пожитками перед
приближением козацкого войска, как будто перед приближением
татарской орды. Доставалось маетностям не только панов, враждебных королю Августу, но и всем без различия, и шляхтичи
кричали, что им остается сесть на коней и обороняться от Козаков.
1 сентября козацкий табор был под Грубешовым. Агенты
Мазепы, посланные в Варшаву, извещали, что король шведский
посылает против Козаков приставших на его сторону поляков, но
полученный перед тем царский указ снова предписывал гетману, чтоб он, зашедши в средину Польского королевства, избегал битвы
до соединения с саксонским войском. Царь Петр повторял ему
приказание нещадно опустошать маетности панов, враждебных
королю Августу, и налагать на них контрибуции, а подканцлер
Шембек обращался к Мазепе с иною просьбою щадить маетности
не только расположенных к Августу, но и врагов его, потому что
они всетаки подданные Речи Посполитой. Изображая разоренное
состояние края, сам Мазепа в донесениях к царю замечал, что
если начать отягощать контрибуциями тех, которые хотя и не
расположены к Августу, но прикидываются его сторонниками, то
можно побудить их всех к войне против Козаков.
Между тем в Варшаве 3 сентября совершилась коронация
Станислава Лещинского, избранного в короли при живом короле
Августе по воле Карла XII. Примас королевства архиепископ гнезнен-
ский хотя и был расположен к Станиславу, но уклонялся от
исполнения обряда коронации. Он опасался гнева папы, благоволившего к королю Августу, и поручил исполнить обряд львовскому
архиепископу. После этого события шведская сторона в Польше
стала усиливаться, но паны, странным образом, как будто играли
своею присягою: они то признавали новокоронованного короля
Станислава, то опять возвращались на сторону Августа. Епископ вар-
мийский Залуский добровольно отступил от Августа к Станиславу, потом уехал от Станислава к Августу в Саксонию, куда удалился
король Август; там, живя вблизи Августа, Залуский начал снова
тайные сношения со Станиславом. Брат коронного гетмана Любо-
562
мирского признал Станислава и обещал своим влиянием
расположить на его сторону все войско, а потом опять объявил себя за
Августа. Подскарбий Пребендовский недавно хлопотал в пользу
Августа у прусского короля, а потом вдруг пристал к Станиславу, когда
узнал, что тот был коронован. Поляки той и другой партии обещали
своим соотечественникам золотые горы и чудеса всевозможнейших
благ, желая приманить к себе свою братию, но приставшие легко
отступали назад, как только замечали, что обещания могут остаться
неисполненными. Приверженцы Августа распускали слух, что
новоизбранный в короли Станислав, в благодарность за свое
избрание, обещал шведскому королю Курляндию, а Сапегам часть
Литовского княжества в качестве независимого наследственного
владения. Они думали восстановить своих соотечественников
против шведской стороны страхом, что при такой перемене власти не
будет удержу мятежному хлопству против шляхетства, как уже то
было во время нашествия на Польшу короля Густава, а духовенству
внушали опасение, что у духовных особ отнимутся имения, как по-
ступлено в Швеции.
Между тем Паткуль, один из первых заправщиков Северной
войны, сошел с своего поприща. Король Август, недовольный им
за растрату денег, полученных от царя Петра для уплаты войску, приказал арестовать его в то самое время, когда Паткуль
собирался жениться на богатой вдове Румор с тем, чтобы потом уехать
в Швейцарию и там жить себе частным человеком. Его засадили
в крепость Зоненштейн в Саксонии. Это случилось тогда, когда
малороссийский гетман дожидался от него руководительства, куда
ему идти с козацким войском.
23 сентября, остановившись обозом под Уханью, Мазепа
получил царский указ послать требование к ординату1 Замойскому, владельцу крепости Замостья, - пустить туда гарнизон русских
войск, чтоб не дать шведам овладеть этой крепостью. Требование
это, посланное гетманом, не имело успеха. Ординат отвечал, что
ему не нужно иностранной помощи. Тогда Мазепа двинулся с
войском по направлению к Замостью. На пути своем Мазепа
замечал, что польская шляхта повсюду склоняется на сторону
Станислава Лещинского. Враждебная Августу сторона тем более
выигрывала, что козаки, а еще более великорусские ратные люди, шедшие с козаками под командой Неплюева, будучи голодны, так
много себе позволяли, что не щадили и божиих храмов, хотя за
это и постигало их строгое наказание.
Подходя к Замостью, гетман повторил ординату свое
предложение и при этом даже пригрозил, что в случае упрямства он
прибегнет к военным мерам. Замойский опять отказал, объясняя,’
* Владельцу майората (неделимого имения).
563
впрочем, что для этого нужны были бы особые письма к нему
от короля Августа и от царя. Приезжал потом в качестве
комиссара какой-то Накваский, но так как он особого письма
королевского не привез, то ординат и ему отказал. Тогда гетман
расположился обозом под Замостьем. Польские гетманы, коронный и^
польный, несколько раз приглашали его к ним на свидание, но
он не поехал и сообщил Головину, что не доверяет им. : V
Во время месячной стоянки под Замостьем была попытка но1-
вокоронованного короля склонить малороссийского гетмана к из~
мене русскому царю. Прибыл какой-то поляк Вольский с тайным
предложением пристать к Лещинскому и шведскому королю.
Гетман подверг его пытке; показание, вынужденное этою пыткою, вместе с отобранною у него инструкцией отправил в
Малороссийский приказ, а самого шляхтича Вольского не отправил, опасаясь, чтоб его не отгромили на дороге.
Мазепа в донесении своем уверял государя в своей
подданнической верности, непоколебимой ни пред какими искушениями.
7 ноября Мазепа известил Головина, что, наконец, ординат За-
мойский допускает вступить в крепость гарнизону из 1000
великороссийских ратных людей и 200 малороссийских Козаков, обязываясь в течение месяца содержать гарнизон этот на свой счет, но с
тем, чтобы все его маетности были изъяты от контрибуций. 12
ноября, сообразно царской воле, Мазепа расставил половину своего
