– Что не получилось? – Медленно проговорила она, продолжая держать ладонь на рукояти меча.
– Думаешь я не видел как ты изгибалась перед ним?
– Изгибалась?!
– Пыталась соблазнить навира.
Лицо девушки вспыхнуло. Ей даже показалось что у неё подскочила температура.
– Хотя наверно твоя попытка была разумной. Мне конечно не легко об этом судить, но мне кажется ты не уродлива.
"Всё!", сказал себе девушка, "сейчас зарублю его! Этого маленького, поганого, мерзкого… ". Её затрясло.
Глядя на её пылающее лицо, Талгаро сочувственно и покровительственно сказал:
– Я понимаю, тебя злит что судья остался глух к твоим прелестям, но поверь, для женщины успех у мужчин это не главное в жизни.
У Минлу в голове словно выключили свет и наступила темнота. И тишина. Ярость покинула её. Она поняла, что видимо 14 лет в Храме Падающих звезд не пропали даром, она превозмогла своё негодование на этого "маленького, поганого, мерзкого… " и убрала руку с меча. Насмешливо поглядев на лоя, она сказала:
– Шесть ног, две головы, а хвост один. Что это такое?
– Не знаю, – растерянно ответил Талгаро.
– Это то кем ты только что был, а теперь ты просто маленький лоя. – И пройдя мимо него, девушка пошла вперед по Цветочному тракту.
79.
Минлу и двое её спутников стояли на развилке дорог. Неровная, узкая, даже скорее тропа, чем дорога, ответвлялась от Цветочного тракта и уводила прямо в лес. Возле тропы в землю был вкопан шест с насаженным на него человеческим черепом с завязанными глазницами. Под черепом, на прибитой к столбу доске, едва различалась надпись: «Гроанбургский хутор».
– Насколько я знаю, Гроанбург очень опасное место, – сказала Минлу, – и лучше нам оставаться на тракте и обойти хутор стороной.
– Да, но это крюк в лишние километров 60, – проговорил Талгаро.
Он произнес это с некоторым смущением. С тех пор как судья забрал Сейвастена, темп их продвижения резко упал, теперь они двигались со скоростью самого медленного из них, то есть Талгаро, который хотя и пытался изо всех сил как можно быстрее переставлять свои короткие ножки, всё равно, конечно, задерживал своих товарищей. Кроме того, хотя никто не высказал это вслух, он чувствовал, что вина за исчезновения коня также лежит на нем, ну или, по крайней мере, ему казалось что так считают Кит и Минлу. И если сейчас они решат срезать путь через Гроанбург, при этом подвергая себя некоторому риску, то ответственность за это отчасти будет лежать на нём. Талгаро убеждал себя, что ему, конечно же глубоко безразлично, что там себе думает кирмианка, но перед Китом, который спешил на помощь своей хозяйке ему должно быть чрезвычайно совестно. И в общем так оно и было.
– В чем именно заключается опасность этого места? – Спросил Кит.
– Я слышала, что Гроанбург это даже не хутор, а настоящий маленький город, обнесенный высокой стеной. И якобы все жители этого города разбойники. Настоящие сухопутные пираты. Они грабят караваны и обозы, проходящие по Цветному тракту, а иногда вроде как совершают набеги на целые деревни и даже города.
– Но нам ведь не обязательно входить в сам город, – сказал пёс. – Разве мы не можем просто пройти мимо?
– Можем, – ответил Талгаро. – На самом деле Гроанбург находится почти в километре на юг от этой дороги, – он кивнул на отходящую от тракта грунтовую просеку. – Но на ней постоянно дежурит отряд разбойников, взимающих… гм, так сказать, налог за использование более короткого пути. Это известно всему Агрону.
– А мы не в состоянии заплатить этот налог? – Осторожно поинтересовался Кит. Он не имел ни малейшего понятия о финансово-денежной системе этого мира и не представлял какими средствами располагают его спутники.
– Да нет, думаю в состоянии, – не очень уверенно произнес Талгаро, – у меня четыре сильвиды, это серебряные агронские монеты, и девять медных. А также пять латановых брусочков, которые считаются деньгами у лоя. Мы называем их кулши. – Он вопросительно поглядел на кирмианку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– У меня всё забрали в Туиле, – словно извиняясь, ответила девушка. – Сказали, что на судебные издержки и на плату палачу. Причем еще до того как вынесли приговор.
Кит деактивировал элват-слой своего корпуса, снова став металлическим, и уселся на задние лапы, неотрывно глядя на Талгаро.
– Я прекрасно понимаю, что не вправе просить тебя тратить на это свои деньги, – сказал пес, – и пойму, если ты откажешься. Но может быть в будущем, я или Элен, могли бы как-то возместить тебе…
– Да что ты, Кит! – Взмахнув руками, чуть ли не испуганно воскликнул лоя. – О чем ты говоришь?!! Ты кормил меня волшебными таблетками, показывал го-ло-граммы, ты и Элен самое чудесное, что случалось в моей жизни… и я, может излишне самонадеянно, позволил себе считать, что мы друзья. Какие же могут быть счеты между друзьями? Наоборот, я буду счастлив, если хоть чем-то смогу помочь тебе и Элен!
– Прости, Тал, я не хотел тебя обидеть. Просто мне показалось, что когда ты говорил о деньгах, в твоем голосе звучало некое сомнение.
Лоя улыбнулся, что вообще-то случалось не часто.
– Ты очень проницателен, Кит. Но это сомнение не касалось моей готовности заплатить дорожный налог, в этот момент я думал о нашей очаровательной спутнице.
На несколько секунд над развилкой повисло молчание. Кажется ни Кит, ни сама Минлу не сразу смогли догадаться или скорее поверить, что Талгаро говорит о кирмианке. Учитывая его недавние высказывания о том что "она кажется не уродлива" девушка не могла просто поверить, что лоя ведет речь о ней.
– Ты про меня? – Уточнила Минлу, не в силах разобраться что именно она испытывает в первую очередь, то ли удивление по поводу того что вздорный лоя вдруг выдал по её адресу некий комплимент, то ли возмущение его двуличием, то ли раздражением тем что его сомнения были на её счет.
Талгаро развел руками:
– А о ком еще я мог здесь так сказать?
Минлу колебалась, не зная то ли ей улыбаться, то ли негодовать.
– Ты хочешь сказать, что Минлу может угрожать какая-то особенная опасность? – Спросил догадливый Кит.
– Конечно. Эти гроанбургские лиходеи, кроме того что настоящие бандиты, в своем подавляющем большинстве еще и половозрелые активные самцы. Они вполне могут проявить к Минлу свой особенный низменный интерес.
– Ты говоришь о том…, – Кит замолчал на полуслове и покосился на девушку.
– Ну да, – подтвердил Талгаро. – Насколько я знаю, у мужчин народа Омо стремление к брачному соитию присутствует круглый год, в отличие, например, от авров. А Минлу красивая молодая женщина…, – Талгаро вдруг замолчал и затем уточнил у Кита: – Ведь она красивая?
– Э-э…, – Кит снова покосился на девушку, которая сдерживая улыбку, с иронией наблюдала за ними, – конечно.
– Ну вот, я так и думал,– воодушевленно воскликнул лоя, словно бы радуясь тому, что не ошибся в красоте кирмианки, – а поскольку эти бандиты не обременены никакими правилами учтивого поведения, кто знает как они поведут себя по отношению к ней.
– Я думаю ты несколько преувеличиваешь, – сказала Минлу.
– Твою привлекательность для самцов Омо?
– Их страстное стремление к брачному соитию, – сдержанно произнесла девушка. – Я думаю, если ты великодушно оплатишь дорожный взнос, то ничего страшного не случится. Не сомневаюсь, что половозрелые активные самцы, необремененные правилами учтивого поведения, не станут задерживать нас, как только получат свои деньги. – Она улыбнулась. – В конце концов из нас троих, я полагаю, высказывать обоснованное мнение о поведении мужчин народа Омо следует именно мне.
– А сколько у тебя уже было брачных соитий? – Простодушно поинтересовался Талгаро.
Минлу перестала улыбаться.
– Такие вопросы женщинам задавать нельзя, – поспешно вставил Кит.
– Почему? – Удивился Талгаро. – Так мы сможем оценить её опытность в суждении о поведения мужчин Омо.
