В то время, как милость Христова помогала его паломникам в Антиохии, Сирии, Палестине и по всей Азии, а служба последних искореняла там варварское нечестие, Алексей, бывший до сих пор тайным врагом, открыл наконец свое долго скрываемое коварство. Так, он примирился с турками, которые лишились уже всякой или почти всякой надежды править на востоке, вернул Никею, освобожденную ценой потоков крови христиан, сыновьям тирана Сулеймана, частыми посольствами возбуждал против христиан вавилонского царя и расставил стражей, чтобы те мешали паломникам пересекать море и сушу. Его многочисленный флот из тяжелых судов был направлен против антиохийцев и начал против них войну. Однако те, отрезав у них всех в поношение Алексею носы и большие пальцы рук, нагрузили ими целый воз и отправили к нему. Боэмунд, освобожденный уже благодаря Божественному провидению из трехлетнего плена, приплыл в Италию и велел построить там флот; везде, где только мог, даже в испанских королевствах и на любых условиях, он стал собирать войска против вышеназванного тирана.
За два дня до Рождества Господня видели, как на западе среди звезд засиял столь яркий огонь, что его можно было бы принять за сияние солнца, если бы он располагался в восточной части [неба].
В те же времена некоторые паломники, возвращаясь из Иерусалима, сообщили [две новости: первую] - что Акра, она же Ахон или Птолемаида, осаждена; и вторую, более радостную для положения Иерусалимской церкви, - что король Балдуин взял в жены дочь26 Рожера, герцога Сицилии, вдову короля Конрада, сына императора Генриха, и благодаря ей получил в свое распоряжение сицилийскую и норманнскую эскадры; их вполне хватило, чтобы от имени христиан осадить Аскалон со стороны моря. Сам король, в свою очередь, осадил его со своими людьми также и с суши и заставил платить дань. Когда 50 тысяч сарацин внезапно напали на него через несколько месяцев, он по милости Божьей разбил их возле [ Аскалона] силами всего четырехтысячного отряда; при этом один эмир, который, как кажется, был вторым лицом после вавилонского царя, был взят в плен, а другой - убит среди прочей массы [врагов].a
Акарон - это не тот город, который все считают Ахоном.Он Филистеей зовется, тогда как Птолемаидой Ахон.
A.1106
1106 г. aПри посредничестве короля Генриха, 5-го этого имени, на Рождество Господне в Майнце состоялся столь внушительный сейм всего Тевтонского королевства, какого не видели в течение многих лет. Ведь там, говорят, присутствовало 52, а то и больше, князей; известно, что отсутствовал только Магнус, герцог Саксонии, который не смог прийти из-за своего преклонного возраста. И вот, после стольких лет мрака воссиял в наших землях свет истинной веры; была осуждена, отвергнута и предана анафеме ересь Виберта и Генриха. Туда же прибыли легаты апостольского престола, а именно епископы Альбанский и Констанцский, которые, объявив приговор об анафеме против Генриха Старшего, так называемого императора, уже столько раз провозглашенный столькими следовавшими друг за другом папами, укрепили рассеявшуюся по всему миру церковь, уже в течение многих лет отлученную от причастия Христова и власти блаженного Петра. Ибо римская церковь, обретя по воле Всевышнего бодрость, велела ради внушения страха всем членам ереси выбросить из могилы останки ее главы, так называемого папы Виберта, который в течение 6 лет управлял церковью в Равенне, и постановила ликвидировать все его распоряжения. Поэтому внезапно вспыхнуло такое рвение к закону Божьему, что огромное количество лжеепископов было исключено из церкви, а те, кого они посвятили в сан, были отстранены от своих должностей вплоть до генерального слушания.a
bИмператор между тем стал плакать и горевать, говоря, что все это случилось с ним за грехи его; опасаясь для себя в будущем еще более худшего со стороны князей, он просил епископа Шпейерского доставить егоb из замка, где он находился, bв Майнц, и обещал сделать все по совету его и магнатов королевства: регалии и замки, самые лучшие и укрепленные, которыми он располагал, передать сыну, лишь бы тот оставил ему хоть какие-то земли для пропитания. Епископ же пришел на рождество св. евангелиста Иоанна1 в Майнц, принял там вместе сb Робертом, bепископом Вюрцбурга, святое помазание от архиепископа Ротарда и после торжественной мессы сообщил королю и всем князьям то, что слышал. Но князья,b aчтобы уберечь себя от возмущения народа, который обычно больше сочувствовал отцу, чем сыну,a b31 декабря вышли навстречу [Генриху] в Ингельхайм,b и aпо общему решению собравшихся склонили явившегося императора к признанию своей вины и обещанию покаяния.a b0н, передав сыну королевскую власть, пал им всем в ноги, особенно легату апостольского престола, и умолял о прощении и снятии отлучения; он признал, что уже долгое время связан анафемой папы Гильдебранда и незаконно поставил вместо него Виберта, что в его время государство пришло в совершенное расстройство; он признал все, в чем его обвиняли, за исключением разве что идолопоклонства. Кардинал же, неожиданно прибывший на этот съезд, сказал, что не уполномочен принять столь важную особу, из-за которой во всем королевстве приключилось столько зла в отсутствие папы. Король же, низложив отца, вместе с князьями вернулся в Майнц, а графа Вернера и нечестивейшего Фолькмара, который был советником его отца и соучастником всех его преступлений, отправил в Хаммерштейн за регалиями. В канун Богоявления2 [регалии] были доставлены и с честью приняты архиепископом Ротардом, всем духовенством и народом. В присутствии князей архиепископ передал их королю с пожеланием, чтобы, если он не будет справедливым правителем королевства и защитником церквей Божьих, с ним случилось то же, что и с его отцом.b
aТаким образом, Генрих, 5-й этого имени, избранный королем сначала отцом, а затем, уже вторично, всеми князьями Германии, был торжественно утвержден путем наложения рук апостольскими легатами и, приняв согласно отечественной традиции присягу от епископов и мирян, начал править как 82-й властитель, считая от Августа, в 50-й год правления своего отца, в 1858 год от основания Города, в 5058 год от сотворения мира ив 1106 год от воплощения Господня.
Итак, когда перед королем и всеми князьями и епископами всей Германии, всем духовенством и народом было представлено послание римского престола о различном и укоренившемся поношении церквей Тевтонского королевства и, с другой стороны, заявлено о единодушно обещанном всеми исправлении, то и король, и князья приняли решение отправить к римской церкви таких авторитетных послов от этих земель, которые сумели бы и надлежащим образом дать отчет в предъявленных [обвинениях], и тщательно изучить спорные вопросы, и во всем разумно соблюсти пользу церкви. Для этого дела были избраны люди, достойные как духовного, так и светского уважения, а именно из Лотарингии и Саксонии, - архиепископы Бруно3 Трирский и Генрих Магдебургский, из Франконии - Отто Бамбергский, из Баварии - Эберхард4 Эйхштеттский, оба - назначенные владыки, из Аламаннии - Гебхард, епископ Констанца, и некоторые другие епископы, а также множество знатных мирян со стороны короля; среди прочего, они получили также поручение добиться, если это будет возможно, чтобы господин папа посетил земли по эту сторону Альп.
Между тем Вернер, один из министериалов королевства, владевший маркой в районе Аквина, словно желая возобновить эту ересь, собрал по всей Италии войско, подкупил большими деньгами некоторых римлян и, пока господин папа пребывал в Беневентских краях, посадил на кафедру св. Петра некоего лжеаббата из Фарфы, провозгласив его папой императора под именем Сильвестра5. Но спустя малое время он позорно, как и заслуживал, был исключен из сообщества католиков и получил награду за свое безумие, понеся ущерб в дурно приобретенном и еще хуже растраченном добре, не говоря уже об ущербе вере, о котором этот несчастный в слепоте своей не сожалел.a bИ вот, бывший император Генрих, видя, что в прощении ему отказано, стал размышлять, как бы ему наказать государство.b
aДалее названные уже вельможи, собравшись каждый из своей земли в Тридентской долине, заночевали в городе того же названия, то есть в Триденте; и вот, некий юноша, Адальберт, славный граф в этих землях, вместе с вооруженными горожанами напал на них, безоружных и чужих здесь, ограбил, захватил и отдал под стражу, исполнив тем самым переданное ему через послов поручение своего господина, то есть императора Генриха. Этот Генрих, как всегда прибегнув к хитрости, наполнил города и провинции королевства своими послами, а также, где только мог, тайными и жалобными письмами, в которых жаловался, что претерпел насилие со стороны князей, а именно лишен императорской власти своим единственным сыном, что королевство из-за его несчастья приведено в беспорядок, и напоминал всем отцам о достойном ужаса примере своей судьбы. По этой причине никто не давал тем послам свободного прохода в Италию. Только Гебхард, епископ Констанца, вместе со своими людьми тайными тропами прошел через Альпы и был доставлен к папе заставами графини Матильды. Прочие же вельможи подверглись недостойному обращению со стороны захватившего их глупца; исключение составил только Отто Бамбергский, которого [Адальберт] был вынужден пощадить, ибо тот был его вассалом. При его посредничестве были отпущены также Бруно, архиепископ Трирский, и граф Випрехт с условием, что они заключат мир с бывшим императором Генрихом, а затем вернутся и сообщат, как тот велит поступить с остальными. Однако Вельф, герцог Баварии, внезапно явился на 3-й день с сильным отрядом, прорвался через закрытые клузы и заставил восстановить в должности Гебхарда, нового, поставленного католическим королем епископа Тридентской церкви, которого граждане поклялись никогда не принимать к себе; он до того устрашил Адальберта и его сторонников, что те вернули новому епископу уведенных ими знатных пленников и саму крепость, а сами с босыми ногами просили прощения у тех, кого обижали.
