class="title5">
213
Имеется в виду Положение о земских участковых начальниках 1889 г.
214
Правильно: В. И. Чарнолуский.
215
Вспоминая позднее о своем участии в одной из толстовских колоний, В. А. Маклаков писал: «Личное знакомство с толстовцами у меня вышло случайно. Моя старшая сестра, которая училась в классической гимназии С. Н. Фишер, не раз рассказывала дома про их преподавателя Новоселова как прекрасного учителя и человека. Он сам был сыном директора 6-й московской гимназии; увлекся Толстым, бросил учительство и куда-то исчез из гимназии. Еще до беспорядков на естественном факультете со мной слушал лекции незнакомец в штатском платье, которого мы считали обыкновенным вольнослушателем. Очутившись однажды рядом со мной на скамье, он сказал, что знает мою сестру, и назвал свою фамилию. Это и был Новоселов. Мы разговорились. Многими своими суждениями он показался мне интересен; я стал к нему заходить, и он постепенно мне излагал свои взгляды. ‹…› Вместо захвата государственной власти, то есть простой перемены „насильника“, надо людям на практике показать „общество“, где живут по справедливости и без насилия. Если люди увидят подобное общество, они по этой дороге пойдут, как при переправе через опасную реку все последуют за тем, кто укажет им брод. Не пойдут за этим только ненормальные люди, которых из человеколюбия другие будут лечить, а не карать и не искоренять. Новоселов для этого дела собирался устроить колонию; он приобрел землю в Тверской губернии, Вышневолоцкого уезда, на берегу прекрасного озера. На этой земле и должна была жить пробная колония единомышленников; при земле был сосновый лес, который он подарил крестьянам соседней деревни. ‹…› Зимой, когда уже образовалась колония, я еще раз ненадолго приехал туда. Кроме Новоселова были там Ф. А. Козлов, доктор Рахманов, А. В. Алехин, скромный лаборант химической лаборатории… ‹…› В колонии были еще две подруги, окончившие Высшие женские курсы, В. Павлова и М. Черняева. ‹…› Самым глубоким человеком в этой колонии был Ф. А. Козлов, задумчивый и молчаливый, напоминавший, если не лицом, то головою, Сократа… ‹…› Я прожил в ней очень недолго и вернулся в Москву „очарованный“. Иллюзии, будто они дали пример, за которым весь мир постепенно последует, у меня не было, но я видел, что то, чего жаждали эти люди, то есть найти такой образ жизни, который удовлетворял бы их „совесть“, ими был действительно найден. Они все были счастливы этим. Тогда была зима, свобода от страдных сельских работ, но труда по домашнему хозяйству хватало на всех. Были заняты все, ничем не гнушаясь. Бывшие „курсистки“ готовили пищу, стирали наше белье, шили и штопали. Доктора и ученые чистили выгребные ямы. ‹…› Все это делалось с радостью и убеждением, что за то зло, которое господствует в мире, они более не „ответственны“; то, что лично они могли сделать, чтобы в нем не участвовать, они теперь сделали. Все это было предметом горячих бесед, которые велись в колонии вечером. Была общая атмосфера какого-то всеобъемлющего „медового месяца“ наступившего счастья. ‹…› Конец новоселовской колонии был очень трагичен, но пришел не оттуда, откуда его ожидали. Он показал, что, как ни старались толстовцы развивать в себе и в людях добрые чувства, это не всегда удается. Иллюзии колонистов были разбиты действительностью. Через немного времени, я уже не помню точно, когда именно, окружающая колонию крестьянская среда сделала из ее существования совсем не те выводы, на которые рассчитывали члены колонии. Узнав, что соседние „господа“ очень добрые и даже советуют „злу не противиться“, двое из соседней деревни пришли и для „пробы“ увели лошадь только на том основании, что она самим им нужна. В колонии велись переговоры: как на этот факт реагировать? Можно ли обратиться к властям? Было, конечно, решено на этот путь не вступать, но послать одного из своих, чтобы усовестить крестьян и отдать похитителей на суд самой деревни. На другой день к ним пришла вся деревня; колония торжествовала, думая, что в них совесть заговорила. Но они ошиблись: крестьяне пришли взять и унести с собой все, что у них еще оставалось. Я там сам не был, а о подробностях они не любили рассказывать, но после этого оставаться в колонии никто не хотел; все оттуда уехали, а имение было куплено кем-то в личную собственность. Сам Новоселов скоро принял „священство“, стал миссионером и в последний перед революцией год в специальной духовной печати обличал Распутина» (Маклаков В. А. Воспоминания. С. 65–72).
216
Имеется в виду подготовка, при участии товарища министра внутренних дел генерала Д. Ф. Трепова, Указа 27 августа 1905 г. «О введении в действие временных правил об управлении высшими учебными заведениями ведомства Министерства народного просвещения». Этот указ фактически восстановил университетскую автономию, упраздненную Уставом 1884 г.
217
Н. Г. Чернышевский скончался 17 октября 1889 г.
218
Имеется в виду статья Н. Г. Чернышевского «Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь» (см.: Русская мысль. 1888. № 9. С. 79–114).
219
Характеризуя художественную литературу царствования Александра II, Д. И. Иловайский отмечал, что «в некоторых органах русской печати явилось вредное направление отрицательное (или так называемое „нигилистическое“), совершенно противоположное сантиментальному направлению прежней эпохи. В таком злоупотреблении более свободным печатным словом естественно выразился недостаток основательного образования. Легкомысленные писатели, подражая некоторым западным мечтателям (и даже не изучая их серьезно), принялись в особенности развивать так называемые социальные идеи, направленные против семейных уз и собственности — этих первых основ человеческой гражданственности, без которых человечество возвратилось бы к дикому состоянию. Между прочим, под видом эманципации женщин, взамен чувства долга, проповедовалось поклонение грубой чувственности. Подобные писатели-радикалы в сущности развивали те же черты нравственной распущенности, которые были порождены долгим господством крепостного права и весьма поверхностным образованием». В примечании к последнему предложению Иловайский писал: «Представителем такого грубого поклонения чувственности и нигилизма явился в особенности Чернышевский в своем романе „Что делать“. Последний напечатан в журнале „Современник“» (Иловайский Д. И. Краткие очерки русской истории: Курс старшего возраста. М., 1895. С. 335–336).
220
Популярная студенческая песня неизвестного автора «Наша жизнь коротка».
221
Н. А. Некрасов скончался 27 декабря 1877 г.
222
Этот пост занимал князь В. А. Долгоруков.
223
К. А. Тимирязев получил выговор от Министерства народного просвещения «за неявку на лекцию» 17 октября 1889 г., в день панихиды по Н. Г. Чернышевскому (см.: Щетинина Г. И. Указ. соч. С. 174).
224
Это ошибка.
