Все они составили себе имя в той или иной отрасли естественных наук. Еще в 1829 году один из Бернулли был известен как химик, а в 1863 году умер другой член той же семьи – Христофор Бернулли, занимавший должность профессора естественных наук в Базельском университете.
Гальтон, часто смешивающий талантливость с гениальностью (недостаток, от которого и я не всегда мог отделаться), говорит в своем прекрасном исследовании, что шансы родственников знаменитых людей, сделавшихся или имеющих сделаться выдающимися, относятся как 151/2: к 100 – для отцов; 131/2: 100 – для братьев; 24: 100 – для сыновей. Или же, если придать этим, равно как и остальным, отношениям более удобную форму, мы получим следующие результаты: в первой степени родства: шансы отца – 1: 6; шансы каждого брата – 1: 7; каждого сына – 1: 4. Во второй степени: шансы каждого деда – 1: 25; каждого дяди – 1: 40; каждого внука – 1: 29. В третьей степени: шансы каждого члена приблизительно 1: 200, за исключением двоюродных братьев, для которых – 1: 100.
Это значит, что из шести случаев в одном отец знаменитого человека есть, вероятно, и сам человек выдающийся; в одном случае из семи брат знаменитого человека также отличается выдающимися способностями; в одном случае из четырех сын наследует выдающиеся над общим уровнем свойства отца и т. д.
Впрочем, цифры эти, в свою очередь, сильно изменяются, смотря по тому, применяем ли мы их к гениальным артистам, дипломатам, воинам и пр. Тем не менее даже эти громадные цифры не могут дать нам новых доказательств в пользу полной аналогии между влиянием наследственности на развитие гениальности и помешательства, потому что последнее проявляется, к сожалению, с гораздо большей силой и напряженностью, чем первое (как 48 к 80). Далее хотя закон, выведенный Гальтоном, вполне верен относительно судей и государственных людей, но зато под него совсем не подходят артисты и поэты, у которых влияние наследственности с чрезвычайной силой отражается на братьях, сыновьях и в особенности на племянниках, тогда как в дедах и дядях оно менее заметно. Вообще, это влияние сказывается в передаче помешательства вдвое сильнее и напряженнее, чем в передаче гениальных способностей и притом почти в одинаковой степени для обоих полов, тогда как у гениев наследственные черты переходят к потомкам мужского пола в пропорции 70 к 30 сравнительно с потомками женского пола. [133] Далее, большинство гениальных людей не передают своих качеств потомкам либо потому, что остаются бездетными, [134] либо вследствие вырождения, подобно тому, как мы видим это в аристократических семействах [135] .
Наконец, за немногими исключениями, вроде фамилий Дарвина, Бернулли, Кассини, Сент-Илера и Гершеля, какую ничтожную часть своих дарований и талантов передавали обыкновенно гениальные люди своим потомкам, учитывая, что эти дарования еще и преувеличивались, благодаря обаянию имени славного предка. Что значит, например, Тицианелло в сравнении с Тицианом, какой-нибудь Никомах – с Аристотелем, Гораций Ариосто – с его дядей, великим поэтом, или скромный профессор Христофор Бернулли рядом с его знаменитым предком Яковом Бернулли!
Помешательство, напротив, всего чаще передается по наследству все, целиком… Мало того, оно как будто даже усиливается с каждым новым поколением. Случаи наследственного умопомешательства у всех сыновей и племянников – нередко в той самой форме, как у отца или дяди, – встречаются на каждом шагу. Так, например, все потомки одного знатного гамбуржца, причисляемого к великим военным гениям, сходили с ума по достижении ими 40-летнего возраста; наконец, в живых остался только один член этой несчастной семьи, состоявший на государственной службе, и сенат запретил ему жениться. В 40 лет он тоже помешался. Рибо рассказывает, что в Коннектикутскую больницу для умалишенных последовательно поступали 11 членов одной и той же семьи.
Затем, вот еще история семьи одного часовщика, сошедшего с ума вследствие ужасов революции 1789 г. и потом выздоровевшего: сам он отравился, дочь его помешалась и окончательно сошла с ума, один брат вонзил себе нож в живот, другой начал пить и умер от белой горячки, третий перестал принимать пищу и умер от истощения; у здоровой сестры его один сын был помешанный и эпилептик, другой не брал груди, двое маленьких умерли от воспаления мозга, и дочь, тоже страдавшая умопомешательством, отказалась принимать пищу.
Наконец, самое неоспоримое доказательство в пользу нашей теории представляет прилагаемое родословное древо семьи Берти, давшей несравненно большее число помешанных, чем семья знаменитого Тициана дала гениальных живописцев. ( См . родословное древо на стр. 124, 125.)
Из этой любопытной генеалогической таблицы видно, что в четырех поколениях из 80 потомков одного помешанного меланхолика 10 человек сошли с ума и почти все страдали той же самой формой психического расстройства – меланхолией, а 19 человек – нервными болезнями, следовательно 36 %. Кроме того, мы замечаем, что болезнь все более развивалась в последующих поколениях, захватывая самый деятельный возраст и проявляясь с особенной силой в мужской линии, где помешательство явилось уже в первом поколении, тогда как в женской линии – только в 3-м и в пропорции едва лишь 1 к 4. В 1-м и 4-м колене помешанных и нервозных много во всех семьях, во 2-м колене, напротив, преобладают здоровые члены, которые встречаются и в 3-м, а затем уже страшная болезнь охватывает все большее число жертв, имеющих ту или другую форму душевных страданий. Вряд ли у гениальных людей найдется семья настолько же плодовитая и в такой же степени испытавшая на себе роковое, прогрессивно возрастающее влияние наследственности!
Но есть случаи, когда это влияние проявляется еще с бо′льшей силой, что особенно заметно по отношению к алкоголикам (помешанным от пьянства). Так, например, от одного родоначальника пьяницы Макса Юке произошли в течение 75 лет 200 человек воров и убийц, 280 несчастных, страдавших слепотой, идиотизмом, чахоткой, 90 проституток и 300 детей преждевременно умерших, так что вся эта семья стоила государству, считая убытки и расходы, более миллиона долларов.
И это далеко не единичный факт. Напротив, в современных медицинских исследованиях можно встретить примеры еще более поразительные.
Тарге в своей книге «О наследственности алкоголизма» приводит несколько подобных случаев. Так, он рассказывает, что четверо братьев Дюфе были подвержены несчастной страсти к вину, очевидно вследствие влияния наследственности; старший из них бросился в воду и утонул, второй повесился, третий перерезал себе горло, и четвертый бросился вниз с третьего этажа.
У Тарге мы заимствуем и еще насколько фактов в том же роде:
некто Р. имел от здоровой жены такое потомство:
У некоего П. С., умершего от размягчения мозга вследствие пьянства, и жены его, умершей от брюшной водянки, тоже, может быть, вызванной пьянством, были дети:
Эти примеры доказывают, что в алкоголизме легко возможен атавизм – скачок назад через одно поколение, так что дети пьяниц остаются здоровыми, а болезнь отражается на внуках.
Вот еще последний пример.
У пьяницы Л. Берт., умершего от апоплексии, был один только сын, тоже пьяница, у которого родились дети:
Морель сообщает об одном пьянице, у которого было семеро детей, что один из них сошел с ума 22 лет, другой был идиот, двое умерли в детстве, 5-й был чудак и мизантроп, 6-я – истеричная, 7-й – хороший работник, но страдал расстройством нервов. Из 16 детей другого пьяницы 15 умерли в детстве, а последний, оставшийся в живых, был эпилептик.
Иногда у людей, находящихся, по-видимому, в здравом уме, помешательство проявляется отдельными чудовищными, безумными поступками.
Так, один судья, немец, выстрелом из револьвера убил свою долгое время хворавшую жену и уверял потом, что поступил так из любви к ней, желая избавить ее от страданий, причиняемых болезнью. Он был убежден, что не сделал ничего дурного, и пытался покончить таким же образом со своей матерью, когда она заболела. Эксперты долгое время колебались, считать ли этого человека душевнобольным, и пришли к заключению о его умопомешательстве на основании того, что дед и отец у него были пьяницы.
Не только пьянство запоем, но вообще употребление спиртных напитков приводит к ужасным последствиям… Флемминг и Демо доказали, что не одни пьяницы передают своим детям наклонность к помешательству и преступлениям, но что даже совершенно трезвые мужчины, находившиеся в момент совокупления под влиянием винных паров, порождали детей – эпилептиков, паралитиков, помешанных, идиотов и главным образом микроцефалов или слабоумных, весьма легко терявших рассудок. [136]
Таким образом, какая-нибудь лишняя рюмка вина может сделаться причиной величайших бедствий для многих поколений!
