Когда доходила до меня очередь качаться, то тряпичная защита зада убиралась, но от таковой дискриминации я не страдал. Возможно, что уже тогда кто-то неведомый учил меня анализировать ситуацию? Это на седьмом-то году жизни? Не рановато ли? Если видел, как качающиеся падали при обрыве цветной, непрочной верёвки, то стоит ли переживать что не дают качаться? Не будет ли такой отказ спасением твоего тощего зада от ушибов?
Поющий патефон доставлял больше удовольствия, чем рискованное качание. Что такое "дискриминация" — не знал, но подвергался. Какие это были прекрасные, тёмные и невежественные времена!
Качели долго не просуществовали: появившийся молодой немец из тех, кто стоял в монастыре, внимательно и ненадолго уставился на примитивное "спортивное сооружение", достал из нагрудного кармана кителя мечту каждого монастырского мальчишки — перочинный нож и аккуратно, под перекладину, обрезал красивые, но непрочные верёвки!
Владелица спортивного сооружения начала вежливый галдёж вопросами "зачем и почему". Тогда солдат, ничего не говоря, отрезал кусок "верёвки" длиною с ладонь, из другого нагрудного кармана кителя достал зажигалку, добыл огонёк и поднёс к концу верёвки. Та зашипела внутри себя, выбрасывая струйку огня. Солдат подержал удивительную верёвку на уровне глаз "владелицы" качелей и бросил на землю. Любители качелей открыли рты: верёвка горит внутри! Фокус! Горящая верёвка! Да так сильно и быстро горит! Вот так верёвочка! Окончив демонстрацию материалов по подрывному делу, солдат смотал "верёвку" в моток и удалился.
Был разговор в монастыре о "качелях на бикфордовом шнуре". Опять: видел горящую верёвку, а название узнал позже! В жизни нормальных людей первой всегда шла "Теория", а за ней — "Практика", и только у меня всё и всегда было наоборот!
Как бикфордов шнур оказался в роли основного компонента на качелях — ясности не было. Не знал и о последствиях изъятия бикфордова шнура одним из оккупантов потому, что не было последствий, немцы вроде бы не допытывались у владелицы "спортивного сооружения": "где, когда, как и у кого она добыла стратегические материалы"!?
— Бес, мог тот бдительный молодой оккупант быть умным человеком?
— Вполне! Почему "нет"?
— Мог на него повлиять воздух оккупированной территории?
— Так и было! Не только повлиял, но и попортил изрядно! Вражеский парень рассудил так: "нужно ли быть не в меру бдительным? Хорошо, доложу командованию о шнуре на качелях аборигенов? И что тогда? У командиров обязательно появится нехороший, трудный с ответом вопрос: "какой ротозей из подчинённых допустил попадание немецкого имущества особого назначения к аборигенам"!? Начнутся лишние расспросы и ненужные дознания. Следствие обязательно будет с выводами по законам военного времени. Сложно будет найти того, кто, где и когда, для какой нужды, спёр столь важный военный материал, как бикфордов шнур? И не в малом количестве!? Не проще ли будет ликвидировать шнур молча? "Нет шнура — нет и проблемы"? Мог ли немецкий солдат мыслить по такой схеме? — в самом деле, интересно бы знать!
Глава 87.
Пятая часовня. Бойня.
Не устану говорить о монастыре, не покидает мысль: "чего-то важного о монастыре ещё не сказал"!
Как говорил ранее, монастырь в плане представлял квадрат со сторонами метров по триста. Когда монастырь закладывали, то о такой мере длины, как "метр", ничего не знали, или, посчитав "метр" не совсем "праведным", пользовались старой мерой длины: "саженью". До сего дня мечтаю измерить длину оставшейся, сравнительно целой, западной стены родного монастыря, но как приступить к выполнению мечты — не представляю. Что со мной будет, если вдруг появлюсь у монастырской стены с изготовленным мерительным инструментом по древней системе мер? Каким образом и кто первым отреагирует на мои "изыскания"?
— Тебя примут за представителя власти, пришедшего с дурными намерениями в адрес граждан, построившихся на монастырской земле.
Ориентировка монастырских стен, как у египетских пирамид: с севера на юг — две стены, восток-запад — ещё пара. На четырёх углах — часовенки кои поминал выше.
Маленькие сооружения, где "повернуться негде, на одну монахиню для чтения часов. Разновидность службы. Сложены часовенки, как и стены, из красного кирпича. Иных кирпичей в старину не делали.
В середине стены, обращённой к востоку — храм. Это всё, что на сегодня осталось от комплекса храмовых сооружений. Советская власть сдуру разрушила его, когда попыталась что-то переделать под свой лад и на сегодня остаётся только любоваться старыми фотографиями храмового комплекса.
Как воздвигался монастырь — у автора нет ни малейшего представления, но верный привычке говорить о том, чего не знаю — продолжу: вначале возводили стены, строили кельи и только после приходили насельницы?
Вначале монастырь был в другой части города с числом монахинь более половины тысячи, поэтому вполне возможно, что монастырь на новом месте вначале построили, а затем и заселили. Пожалуй, что обитель строилась для определённого числа монахинь. Не могло быть, чтобы вначале настроили келий, защитили обитель крепкой стеной от влияния внешнего мира и только потом поместили насельниц. Где причина, где следствие у женского монастыря — не знаю.
И была пятая часовня, большая, и во времена, когда главный храм ещё не был возведён, в этой часовне возносили молитвы богу. Часовня была эдакой "времянкой для молитв". Как и сейчас, когда, опомнившись, "россияне" вроде бы повернулись лицом богу и восстанавливают когда-то ими и опоганенные храмы. Сегодня в таком восстанавливаемом храме проходит служба и тут же лежат стройматериалы. Минус молитвы в храме, где на полу лежат мешки с цементом, таков: "Господи, прости, а, сколько сегодня стоит мешок цемента марки "300"? Неделю тому назад цена была такая, а что на сегодня просят? И сколько времени понадобится для полного высыхания деревянных балок, что приготовлены для замены кровли"?
Пятая часовня, красивое и относительно целое сооружение, находилась внутри монастыря и чуть в стороне от главного храма. Пол в часовне был выложен красивой плитка с рисунком в тонких "небесных" тонах. От одного вступления на такой пол хотелось взлететь к небу!
Над входом в часовню — защитный козырёк на кованых ажурных опорах навечно вделанных в стены. Чудо кузнечного ремесла древности. Железо козырька проржавело от времени и светилось дырами небесного света. Простояв многие годы, козырёк не имел, кроме дыр в железе, изъянов и готовился прослужить и впредь не одну сотню лет.
Мастера древности, ваша работа — память о вас на века!
В часовне немцы устроили бойню. Глумились над православной верой? Нет. Какой может быть глум с их стороны, если до них в этой часовне я устроил склад для "социалистического имущества"? Почему бы им не устроить бойню реквизированного "советского крупного рогатого скота для нужд германской армии"?
Забой производился внутри часовни, а снаружи, когда производился забой, стояли монастырские женщины и ждали отходов производства.
В производстве мяса требуется много воды, и воду мясникам поставляли монастырские женщины, за что те рассчитывались внутренностями советских коров. Если бы я был медиком, то назвал бы их "паренхимой" Вот они-то и были "платёжным средством" в расчётах за принесённую воду. В отличие от сегодняшнего времени, благотворительность у них не была в почёте. Это они сейчас испортились настолько, что раздают заработанное тем, кто и не заслужил: как важно нагнать страх один раз! Нахожусь по "левую" сторону от таковых раздач потому, что от них не претерпел ни единой "капли мук". Соотечественники, кто в прошлом пострадала от пришельцев, сегодня в одном из городов провели конференцию. О чём вели речь участники конференции — не знаю, но на том собрании не имел бы оснований и рта открыть по причине: мои муки от войны были ничтожно малы.
Предложений в воде было больше, чем коровьих внутренностей, а посему наблюдалась "инфляция". Не всем доставалось отходов карликового вражеского мясного производства, но поскольку время было военное, то монастырцы делись добытым пропитанием.
Сколько голов крупного рогатого скота в день забивали враги — нет у нас статистических данных, но мне хватает картины того, как женщины стоят и ждут выхода мясника из часовни и какие внутренности коровы вбросит им. Тогда смотрел и думал: "ну, почему бы ни дать ВСЕМ этих ужасных и страшных, пока они не побывают на огне в чугунке, кровавых органов животных!? Почему иногда кто-нибудь из бойцов выходил из часовни с ведром помоев и пытался отогнать молча стоящих женщин, обливая их? Злые и отвратительные враги! А как они раздавали те отходы! Выносили громадный таз на парапет, крепкий немец ухватывал порцию и кидал ожидавшим! Развлекался, сволочь!
