Он даже никогда не обращался к властям. Все пять лет он просто пребывал в стране. Нелегально. Поэтому, он по-прежнему остаётся гражданином Украины, и давно должен был покинуть Великобританию, — терпеливо объясняла она простые правила.
— Скажи ей, что мне некуда ехать. У меня даже нет денег, чтобы выбраться из аэропорта в Киеве, — подсказывал мне Вова.
— Я уже сказал, — ответил я ему.
— Что он говорит? — спросила женщина, рассматривая Володю.
— Говорит, что возвращение в Украину для него — погибель! Он даже не знает, как и куда он сможет направиться из аэропорта в Киеве. У него нет ни средств, ни жилья, — передал я, как просил Вова.
Женщина сочувственно взглянула на него.
— По-человечески, я понимаю его, — ответила она. — Но и он тоже должен понять, что существуют правила и законы, которые я не могу изменить. Формально, мы можем пригласить для него адвоката, и если Владимир пожелает, он может попросить убежище. Но, объясни ему, что это будет пустая трата времени.
Он должен понять, что лучше всего — согласиться на добровольную депортацию и предоставить украинскому консульству необходимые данные для изготовления проездного документа.
Что касается его сложного положения в Украине, я считаю, что ему следовало думать об этом раньше. За пять лет пребывания в Англии он мог бы ко всему подготовиться. Я знаю, что многие украинцы, пребывая здесь два-три года, успевают что-то заработать и помочь своим семьям. Как я понимаю, он не пытался легализоваться в стране и не старался что-то заработать и скопить. Хотя, у него было достаточно времени для этого.
Она закончила говорить. Володя вопросительно поглядывал на меня. Она сочувственно рассматривала его. Возникла пауза. В общем, ситуация была ясна. Мне оставалось довести это до его сознания. И заниматься этим мне не хотелось. Я желал лишь поскорее выбраться из этих казарм на свободу. Пусть в Украину. Домой!
Женщина взглянула на часы.
— Вы сказали «добровольная депортация». Какая разница, добровольно или принудительно? — уточнял я.
— Есть разница, — оживилась она. — Добровольная депортация позволяет иностранцу вновь посещать страну. Обращаться в консульства Великобритании за визой, если требуется таковая. Если же иностранец депортирован принудительно, ему запрещён въезд в страну в течение пяти лет, — разъясняла она. — Ещё вопросы?
— Владимир говорил, что некий работодатель в Лондоне должен ему 200 фунтов за выполненные им работы. Возможно ли, получить здесь денежный перевод? — вспомнил я о его активах.
— Если кто-либо пожелает передать ему какую-то сумму, пусть Владимир обратится к администрации, ему сообщат данные, куда можно на имя задержанного перевести деньги, — уже торопливо ответила женщина.
Володя уже и сам желал покинуть кабинет и поговорить со мной.
— Больше вопросов нет? — спросила она. — Пожалуйста, объясни ему всё, — встала она, дав понять, что пора.
Мы вышли в коридор. Парень вошёл в кабинет.
— И что? — невесело спросил меня Вова.
— Советует тебе соглашаться на депортацию, — ответил я.
— Блин! Никаких других вариантов?
— Можно всячески тянуть время. Попросить убежище. Но она считает, что ты ничего не добьёшься. Только дольше просидишь здесь.
— Мне спешить некуда. А прилететь в Киев к новому году, без денег… — задумался Вова. — Уж лучше я здесь перезимую. Попрошу работу, и буду откладывать по десять фунтов каждую неделю, — рассуждал Вова.
— Она говорит, ты можешь попросить убежище. Но это — пустые хлопоты.
— Сейчас мне важно получить работу, комнату и продержаться здесь до весны.
— Пожалуй, сейчас это единственно верный путь, в твоей ситуации, — согласился я.
— Спросим у них, как можно зарплату от агентства оприходовать? — активизировался Вова. — Если позвонить в агентство и сообщить адрес, то они пришлют чек. И что я здесь смогу с ним поделать?
— Спросим. Возможно, они помогут тебе обналичить чек. Или скажут, куда агентство может перевести сумму, — рассеянно предположил я.
— Всё нормально? — поинтересовался заскучавший надзиратель.
— Да, — ответил я.
Посетитель вышел. Пригласили меня.
— Итак. Какие у вас вопросы?
— Я сделал всё необходимое для моего отъезда, но украинское консульство уже два месяца делает документы. Я хотел бы убедиться, что этот процесс действительно идёт.
— Насколько я могу видеть из вашего дела, консульству давно всё передано. Мы всё сделали. Ожидаем, когда они передадут нам ваш проездной документ. Если вы по-прежнему согласны покинуть страну, тогда, нам остаётся лишь дождаться документа, — ответила она.
— Не слишком ли долго? Мне кажется, что всем хочется держать нас здесь подольше, — предположил я.
— Зачем нам держать вас здесь?! — искренне удивилась она.
— Если учесть количество подобных центров в стране и то, что Евро Союз выделяет средства на их содержание, то наше присутствие здесь обеспечивает занятость для работников миграционного ведомства, обслуживающего персонала, поставщиков продуктов и прочего, — рассуждал я.
— Очень интересно! Но поверьте, мы заинтересованы отправить вас на родину как можно скорей. Мы ценим, вашу готовность и не намерены задерживать вас. Повторяю, как только ваше консульство…
— Неужели, для изготовления документа необходимо более двух месяцев?! — перебил я её.
— Ваши сроки соответствуют обычным нормам украинского консульства. Насколько я могу прогнозировать, вам осталось ожидать около недели, — утешила она меня.
— Значит, вы не можете никак повлиять на этот процесс?
— Если только сроки изготовления документа излишне затянутся, мы можем побеспокоить ваше консульство. Но вы и сами можете связаться с ними. У вас есть их телефон?
— Да, есть. Они обещают.
— Не сомневайтесь. Мы не намерены задерживать вас. И ценим согласие мигранта добровольно покинуть страну. Мы оформим вам это, как добровольную депортацию, — утешали меня.
На обратном пути в бараки я познакомился с третьим посетителем. Его звали Иваном. Тоже — гражданин Украины, Черкассы. Володя успел найти в его лице друга, готового угостить земляка табаком.
— Ну, что у тебя? — спросил Вова.
— Я сказал ей, что все они заинтересованы держать нас здесь как можно дольше. Наше присутствие в таких центрах обеспечивает им занятость.
— Сто процентов! — согласился со мной Иван. — Мы обеспечиваем им непыльные рабочие места на государственной службе и стабильно доходный бизнес для всяких частных компаний-поставщиков.
— Пусть обслуживают, поставляют и обеспечивают. Я готов пересидеть у них на полном обеспечении до тёплых времён, — высказал своё мнение Вова.
— Сергей, надеюсь, ты всё же не сказал ей такое? — вернулся Иван к теме.
— Так и сказал, — признался я.
— Напрасно ты это сделал! Ты хочешь остаться здесь, или ожидаешь депортации?
— Поскорей съехать домой!
— Ну, всё равно, ты лучше воздержись от подобных замечаний. Это их национальные шкурные интересы.
А мы сейчас пребываем в полной зависимости от них. Их внешняя вежливость неслабо сочетается с внутренней жёсткостью, — кивнул он на идущего рядом служивого. — Признают тебя каким-нибудь буйным психом, опасным для окружающих, и ты просто исчезнешь за другим, более высоким забором.
Затерявшийся нелегал из конченной Украины — подходящий материал для тестирования новых фармацевтических препаратов, — пугал меня Иван.
— Кстати, я вчера сдал в медпункте кровь и мочу на анализ, — вспомнил я.
— Ну всё, Серёга! Сейчас миграционная тётя позвонит в медпункт и даст им указание — признать тебя инфекционным больным, нуждающимся в срочной изоляции, — начал и Вова шутить.
— Давно ты ожидаешь документов на депортацию? — поинтересовался Иван.
— Более чем достаточно.
— Возможно, нас вместе отправят. Обычно, они формируют группы на один рейс, — оптимистично прогнозировал Иван.
— Серёга, лучше оставайся с нами. Попросимся в одно купе, будем чай и кофе пить, о жизни говорить! — ожил Вова.
Вернувшись в Сашино купе, мы застали его мирно читающим книгу.
Чаепитие сочеталось с обсуждением Володиной ситуации.
— Володя, если ты действительно желаешь отсрочить своё возвращение в Украину, тебе следует посоветоваться с адвокатом, как лучше это сделать, — рассуждал я вслух. — Возьми у Экспедика телефон и адрес русскоязычного адвоката и свяжись с ней.
Самый простой способ задержаться здесь — это не предоставлять им своих данных. И позвонить в наше консульство, сказать им, что ты желаешь задержаться здесь. Пусть они не спешат с изготовлением твоего проездного документа.
Более хлопотный и непредсказуемый путь — это попросить убежище. Рассмотрение дела может затянуться, а может и наоборот — подтолкнёт их поскорей избавиться от тебя. Спроси об этом адвоката.
