— Вот эти я считаю наиболее удачными и очень просил бы вас сделать по нескольку штук для меня. И если можно, то увеличить для клише на афишу.
Я обещал на следующий день привезти все, что он просил.
— Володя, ты можешь приходить ко мне в любое удобное для тебя время. Мой номер в гостинице — 313-й.
Так незаметно, совершенно естественно перешел он на деловое, контактное «ты». Я поблагодарил и, воспользовавшись случаем, пригласил их вместе с администратором Алексеем Ивановичем съездить на КМК (Кузнецкий металлургический комбинат), посмотреть, как варят сталь.
И вот на следующий день в перерыве между выступлениями мы на машине комбината отправились в первый мартеновский цех. По дороге я коротко рассказал о комбинате и его людях. Владимир Семенович буквально засыпал меня вопросами.
На рабочей площадке печного пролета нас встретил парторг цеха Александр Сергеевич Голованов. У пятой мартеновской печи парторг представил Высоцкому мастера Сергея Зотеевича Богданова, сталевара, и подручных, и Владимир Семенович сразу же принялся расспрашивать. Он сбросил свою дубленку и в одном свитере приблизился к самой заслонке печи, наблюдая через синие очки, как кипит сталь. Нужно было видеть, сколько искреннего любопытства, восхищения и какой-то трогательной, почти детской радости было в нем!
Он настолько увлекся, что мастер забеспокоился:
— Владимир Семенович, ведь это жидкий металл! Опасно!
— Ничего, ничего… — успокаивал гость.
Между тем к пятой печи уже спешили люди, еще не веря слуху, что в цех приехал Высоцкий.
— Как жаль, что нет с собой гитары и времени в обрез! — посетовал поэт. — Тут я спел бы с особым удовольствием. А можно организовать такую встречу? — обратился он к парторгу. — Да? Алексей Иванович, согласуйте время и все остальное, что для этого нужно, только чтобы никаких денег! Я для этих людей буду петь бесплатно.
Тепло простились с мартеновцами, и я уговорил Владимира Семеновича на «пару минут» заглянуть в редакцию нашей газеты «Металлург».
Едва раздевшись и закурив, Высоцкий попросил воды (он температурил). Вновь пожалел, что не захватил гитару.
— Ну, ладно. Я прочитаю вам свои стихи о нефтяниках Тюмени.
Народу набилось и в комнатах, и в коридоре. Высоцкий читал с таким темпераментом и артистизмом, что, казалось, каждый из слушателей превращался в участника событий, о которых шла речь.
Когда он дочитывал второе стихотворение, в драмтеатре звенел второй звонок, там уже беспокоились, куда исчез Высоцкий. А он еще успел подписать несколько автографов, бегом в машину и — без обеда и отдыха — сразу на сцену.
Там с Володей случилась беда — горлом пошла кровь. Срочно вызвали врача, два выступления пришлось отменить… И, хотя он уже выступал на следующий день (8 февраля), до самого отъезда за кулисами дежурил врач.
Как Владимир Семенович сокрушался, что сорвалась его вторая встреча со сталеварами!
Я как мог успокаивал его, сказав, что успел предупредить руководство цеха о том, что Высоцкий заболел…»
Отметим, что у Высоцкого были две поэтические вещи, посвященные нефтяникам Тюмени: песня «Тюменская нефть» и стихотворение «Революция в Тюмени». Обе были написаны в прошлом году на волне массового ажиотажа по поводу открытия месторождений нефти в этом регионе. Однако Высоцкий не был бы Высоцким, если бы не спрятал в обоих этих произведениях скрытый подтекст. Особенно это касалось «Революции…», которая не случайно никогда не исполнялась на концертах, а только иногда (как это было в Новокузнецке) — читалась вслух без гитары. Что же это за стихотворение? Приводить его целиком не буду, а выделю лишь те места, которые явно несут двойной смысл:
…Под визг лебедок и под вой сиренМы ждем — мы не созрели для оваций, —Но близок час великих переменИ революционных ситуаций!
В борьбе у нас нет классовых врагов —Лишь гул подземных нефтяных течений, —Но есть сопротивление пластов,И есть, есть ломка старых представлений…
Болит кора Земли, и пульс возрос,Боль нестерпима, силы на исходе, —И нефть в утробе призывает — «SOS»,Вся исходя тоскою по свободе…
Заметим, что это стихотворение впервые будет опубликовано в 1982 году в журнале «Москва». То есть в тот самый момент, когда эра брежневского правления неумолимо подходила к своему концу и советская элита («вся исходя тоскою по свободе») уже готовилась к «революции сверху» — к приходу либерального диктатора Юрия Андропова. Кстати, он тогда стал главным идеологом партии и, вполне возможно, приложил руку к публикации этого стихотворения. Впрочем, это совсем другая история, а мы вернемся в начало года 73-го.
Пока Высоцкий находился в Новокузнецке, в Театре на Таганке вышел приказ о повышении зарплаты некоторым актерам. Отныне Высоцкому будут платить 150 рублей, Валерию Золотухину и Зинаиде Славиной — 165.
12 февраля в Театре на Таганке по вине Высоцкого был сорван спектакль «Галилей»: из-за неявки артиста его заменили другой постановкой — «Под кожей статуи Свободы». Что же случилось с Высоцким? Он в очередной раз сорвался «в пике». Вспомним, как еще в начале месяца наш герой жаловался Золотухину на то, как сильно устает, мучается. Во многом причиной этого было то, что он не хотел участвовать в новом спектакле «Товарищ, верь…» по произведениям А. Пушкина (там пять актеров, в том числе и наш герой, должны были играть великого поэта), а Любимов ни в какую не желал снимать его с роли (интересно, что именно не устраивало актера в трактовке этой темы режиссером?). И тогда Высоцкий сам форсировал события.
В день, когда он не явился в театр, Любимов выступил со следующим заявлением: «Дело не в Высоцком, и не в нем одном… Дело глубже. Театр стареет… и надо, очевидно, хирургическим путем какие-то вещи восстанавливать. Я буду думать, что мне делать. Высоцкого я освобождаю от „Пушкина“. Давайте разбросаем текст между оставшимися Пушкиными…»
Когда три дня спустя Высоцкий все-таки объявился в театре, Любимов заявил ему, что тот зарезал его тем, что выходит из спектакля. Дескать, он поступает так же, как когда-то Николай Губенко (в 68-м тот неожиданно ушел из театра в кинематограф). Но Высоцкий устоял. Любимов рассчитывал, что тот бросится просить у него прощения, согласится вернуться обратно в спектакль, но актер этого не сделал. Что вполне понятно: с выходом из этого проекта у него будто гора с плеч упала.
19 февраля Высоцкий занят в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир».
