— И какую же ошибку вы намереваетесь совершить на сей раз?
Шифт разозлился. В конце концов — он был представителем великой страны, разговаривающим сейчас с дикарем. С вождем — но вождем дикарей.
— Поддержать вас, мистер Наджиб. Или Наджибулла[45]… как вас называть. Вы ошибаетесь, когда думаете, что решающее сражение состоится на вашей земле, вы — всего лишь небольшое, нищее государство, не более того. Удобно расположенное — но пока вы не конвертировали это в деньги, за вами — лишь кровь. Рано или поздно русские будут вынуждены уйти отсюда — и только от вас зависит, кого мы поддержим. Мы, мистер Наджибулла, просто потому, что у нас больше денег, чем у Советов. Мы и будем решать.
— И как вы будете решать?
— По степени полезности, мистер Наджибулла. По степени полезности и ни по чему больше. Предыдущая администрация совершила в регионе массу ошибок, она давала деньги и оружие всем, кто только заявлял на словах, что готов сражаться с коммунистами и сторонник Соединенных штатов Америки. Сторонник демократии и прогресса. Мы ошиблись, мистер Наджибулла. Здесь живут жестокие и коварные люди, лукавые, хитрые и лицемерные. Мы, американцы, привыкли полагаться на слово — но с удивлением обнаружили, что слово здесь ничего не значит. Теперь мы будем смотреть только — и исключительно на дела.
— Что вам нужно, говорите яснее.
— Нам нужна ваша агентурная сеть.
— В Афганистане?
— Зачем же — в Афганистане. Афганская сеть пусть останется у вас, она вам нужнее. Нам нужна ваша разведывательная сеть в Советском союзе. Только и всего.
— Мы не имели права вести разведку в СССР. Советские советники стояли за нашими спинами в каждом кабинете.
Шифт улыбнулся.
— Бросьте, саид Раис. Сеть существует. И создали ее вы, когда заняли пост директора ХАД. А для того, чтобы ее не отследили по выделению средств — вы ведь кое-что предприняли так? В смысле самофинансирования?
Тяжелый штурмовик Скорпион-5
— Экран, внимание. Автомобиль марки Нива остановился примерно в пятистах метрах от населенного пункта, из него высадился человек. Вооруженный человек, повторяю — наблюдаю вооруженного человека.
— Скорпион, чем он вооружен? Чем вооружен человек, докладывайте.
— Экран, мы на максимальном увеличении. Что-то длинное, возможно — снайперская винтовка.
— Скорпион, сообщите Урал-десять о новой угрозе.
— Принято. Урал-десять, это Скорпион. Противник — справа, примерно пять километров от вас, снайпер. Одиночный снайпер в пяти километрах от вас, справа.
— Скорпион, принято.
Слава Аллаху — решили что-то со связью. По сравнению даже с восемьдесят пятым-восемьдесят шестым — небо и земля…
— Экран, это Скорпион. Нива движется, Нива начала движение, движется по направлению к селению. Движется на низкой скорости, не включая фар.
— Скорпион вас понял. Отслеживайте ситуацию. Будьте готовы открыть огонь.
— Экран, вас понял. Внимание по самолету — объявляю готовность один. Проверить системы, доложить по постам. Подать питание к орудиям!
Нива
Невысокий, худенький Абдалла, отличный снайпер-разведчик родом из кишлака Сорбух — сноровисто и юрко как змейка выпрыгнул с заднего сидении машины: Ниву переделали так, что второй ряд сидений стоял повернутый на сто восемьдесят градусов, а садиться в него — надо было через багажник. При нем как всегда была винтовка — отличная русская Оц-48, винтовка Мосина только в новой ложе и с инфракрасным прицелом, такие совсем недавно передали афганским специальным силам.
— Хода хафез[46], Абдалла — сказал Чинай, командир ударной группы — Иншалла, сегодня ты уничтожишь этого тирана.
— Если на то будет воля Аллаха, брат. Если на то будет воля Аллаха…
— Аллах тебе в помощь. Иди.
Абдалла с винтовкой за спиной — нырнул в ночь.
Сидевший за рулем человек — с короткой, ухоженной бородкой поежился.
— Что с тобой, Ахмед?
Водитель пожал плечами.
— Что-то не так, амер. Все слишком просто. Что-то не так.
Амер — он же командир группы особого назначения ХАД днем — протянул руку назад. Там между передним и задним сидением оставалось место — и сейчас там стояли поставленные на попа короткие, толстые, зеленые спаренные трубы, мощь каждой из которых была равна пятидюймовому гаубичному снаряду.
— С этим, Ахмед — все становится просто. Как нельзя — проще.
— А если нет?
— Тогда мы все — скоро увидим Аллаха. И никто не скажет про нас — что мы прожили жизнь зря.
Это были Бадали. Бадал — один из принципов священного для любого пуштуна закона — пуштун валай. Полное название этого — Бадал Хастыль. Ахмад Шах Масуд был хитрым и опасным человеком — и он хорошо знало, что делает — пуская с горы камень кровной мести. Основными целями в этом случае — считались как деятели прежних властей — так и моджахеды, потому что мало в каком селении не было людей, у кого не было бы счетов с моджахедами. Когда в Кабуле правили коммунисты и шурави — они были против мести, работали комиссии по примирению. Сейчас те, кто шел вырезать селения и травить колодцы с водой знали, что за их дела могут расплатиться их родные, жены, дети, расплата может настигнуть их в лагере беженцев, в другой стране — потому что тот, кто не смог отомстить за себя — теряет свой намус. Кровная месть — внешне жестокий и варварский обычай — на самом деле стабилизирует примитивное и не уважающее законы общество, потому что любой, даже самый отмороженный человек десять раз подумает над тем, что он делает — если за содеянное может расплатиться вся семья. К тому же — Масуд поощрял традиционализм и агрессивный национализм — как серьезный противовес агрессивному, но интернациональному исламу. В конце концов — агрессивный ислам пришел сюда несколько лет назад — а кодексу Пуштун Валлай насчитывалось не меньше тысячелетия.
Страшная, запущенная болезнь требовала не менее страшных методов лечения. Гражданская война, продолжающая уже десять лет необратимо искалечила афганское общество, лишило его всяческой возможности прийти к какому-либо общественному согласию, война шла не на жизнь, а на смерть. Многое стояло на карте. После пешаварской катастрофы к Афганистану автоматически переходило господство в субрегионе, его никак не могли допустить ни США, ни Китай. Стояло на кону создание пуштунского государства — Пуштунистана, и возврат значительной территории, отторгнутой по договору англичанами. Стоял на кону выбор и самого Пакистана: страна, как в шестидесятые левела, в Пакистане появились коммунисты, выступающие за конфискацию всех армейских земель и собственности.[47] Стоял на кону выбор всего региона, прорыв русских напрямую в Индийский океан. Наконец — стоял вопрос о дальнейшей судьбе самого Афганистана — в преддверие девяносто четвертого года он должен был быть сильным и единым. Масуд, счастливчик, бывший генерал армии сопротивления и нынешний временный председатель правительства страны — отлично понимал что ни о каком национальном примирении не может идти речи. Крови пролито столь много, что речь может идти только о принципиальном выборе — мы или они. Кто останется жив — тот получит Афганистан. Целиком. Кто проиграет — того похоронят и забудут.
Так появились Бадали. Они почти один в один походили на организации аргентинских офицеров, действовавшие в стране и убивавшие коммунистов и троцкистов. Маленькие, автономно действующие ячейки, никому ничего не докладывающие, не требующие никакого содержания. Ни одна из ячеек не знает состав других ячеек. Ячейки убивающие, пытающие, похищающие — только на сей раз тех, кто противник новой власти, кто взял в руки автомат и встал на джихад. Основной враг — мусульмане. Исламские экстремисты.[48] Проповедовал джихад — смерть. Нашли кассету с записью проповеди муллы — экстремиста из Хаккании — смерть. Нашли фугас — смерть. Состоишь в исламском комитете — смерть. Совершил теракт — смерть, даже если ты погиб — все равно отомстят, вырежут всю семью. Политика Масуда похожа была на политику времен Хафизуллы Амина — вот только некому сейчас было его остановить. Русские знали, что происходит — но теперь и они старались закрывать глаза. Добро стало злом. Не осталось больше добра на этой земле.
Джекоба Шифта приняли еще на дороге на Кандагар — один из сотрудников ХАД, ведущих слежку оказался бадали, членом подпольной ячейки мстителей. Второй раз — его обнаружили уже в Кабуле, это сделала другая ячейка, получившая информацию из ХАД. Используя предателей, проникших в подпольную офицерскую организацию «Спедадаг»[49] они получили достаточно информации, чтобы идентифицировать похитителей американского агента. С помощью маяка, подложенного в РАФ одним из предателей — они отследили путь машины — и он их привел в небольшое селение. Теперь — им оставалось только идентифицировать дом, где скрывается бывший генеральный секретарь ЦК НДПА и уничтожить его.
