в крахе были виноваты спекуляции. Поскольку цены на акции выросли, множество людей устремилось на рынок в надежде быстро разбогатеть. Бизнесмен Джозеф Кеннеди, отец будущего президента США Джона Ф. Кеннеди, сказал друзьям, что заподозрил неладное, когда разговоры об акциях вышли за пределы его обычного круга общения: «Если мальчишки – чистильщики ботинок обсуждают между собой покупку акций, значит, пришло время уйти с рынка». Но мало кто предвидел надвигающийся крах. Многие брали кредиты под инвестиции, и в результате падения цен остались без гроша. Вслед за падением рынка акций США обрушились финансовые рынки по всему миру.
Хотя четыре пятых населения не владели никакими акциями (видимо, малолетние акционеры, вооруженные щетками для ботинок, все же были не столь распространенным явлением), крах рынка быстро дал о себе знать в других областях экономики. Бизнес перестал инвестировать. Напуганные граждане перестали тратить деньги. Снижение потребления, в свою очередь, означало ослабление экономической активности. Миллионы людей потеряли работу. В США безработица достигла пиковых 25 % – то есть каждый четвертый человек, нуждающийся в работе, не мог ее найти. Палаточные городки выросли в лондонском Гайд-парке, Центральном парке Нью-Йорка и парке Домейн в Сиднее. Особенно сильно пострадала Латинская Америка, где Великая депрессия способствовала росту авторитарного национализма. В 1930 году военные хунты захватили власть в Аргентине и Бразилии.
Изучая проблему Великой депрессии, британский экономист Джон Мейнард Кейнс утверждал: проблема возникла, потому что действия одних людей повлияли на действия других непредвиденным образом. Кейнс сравнил это с ситуацией в пчелином улье, обитатели которого решили, что впредь будут вести бережливую жизнь. Бережливость – вполне похвальное качество, но, поскольку потребление одной пчелы тесно связано с производством другой пчелы, это приведет к тому, что колония придет в упадок, и все пчелы в дупле останутся несчастными. По мнению Кейнса, для улучшения ситуации правительство должно было начать тратить деньги (в идеале на проекты общественных работ), чтобы перезапустить экономику.
Великая депрессия ощущалась во всем мире
Но так считали далеко не все экономисты. Пожалуй, наиболее заметным сторонником альтернативной точки зрения был австрийский экономист Фридрих фон Хайек, посчитавший экономический спад неизбежным злом. По его мнению, предшествующая кризису государственная политика привела к слишком низким процентным ставкам, что заставило компании неразумно набирать займы. Когда наступил кризис, рухнули именно эти неосмотрительные фирмы. Рецессия была не столько болезнью, которой вполне можно избежать, сколько неизбежным похмельем, следующим после запоя4.
Нетрудно заметить, какие разные нравственные послания стояли за этими двумя примерами экономического анализа. Хайек воспринимал рецессию как очищение от дурных инвестиционных привычек. Кейнс считал ее болезненной и совершенно ненужной. Хайек думал, что вмешательство правительства только усугубит ситуацию. Кейнс полагал, что правительство играет важную роль в сглаживании экономического цикла. Хайек опасался, что демократические правительства могут разрушить свободу, и считал, что иногда необходима временная диктатура.
Разница во взглядах между этими двумя экономистами распространялась и на их личную жизнь. Хайек отличался суровостью характера – его воспитывали эмоционально отстраненные родители в тот период, когда Австрия терпела поражения на поле боя и переживала экономический спад. Он был холодным и замкнутым человеком; по словам одного биографа, за всю жизнь у него было только трое близких друзей5.
Кейнс, напротив, был преисполнен веры в себя. Изучением экономики он занимался на досуге, а когда провалил экзамен, бодро заявил: «Я, очевидно, знал об экономике больше, чем мои экзаменаторы»6. Кейнс был коллекционером (он собирал полотна Пикассо, Ренуара и Матисса), а также инвестором и, по нынешним меркам, мультимиллионером. Он встречался с женщинами и с мужчинами и вел дневники своих сексуальных приключений: в 1909 году в них записано 65 свиданий, в 1910 – 26, в 1911 – 93, и так далее7. Обладая открытостью мышления и либеральными взглядами, Кейнс легко завязывал дружбу; вместе с женой Лидией они входили в состав группы «Блумсбери» – неформального объединения английских писателей, художников и интеллектуалов. Также принадлежавшая к этой группе писательница Вирджиния Вулф писала, что Кейнс похож на «сытого тюленя» с «двойным подбородком, полными красными губами» и «маленькими глазками». Он был космополитом, оптимистичным и уверенным в себе, и эти качества помогли ему стать самым влиятельным экономистом начала ХХ века.
Разница взглядов Кейнса и Хайека хорошо показана в шуточной рэп-битве, которую сочинили видеопродюсер Джон Папола и экономист Расс Робертс. Припев звучит так:
Мы обсуждаем это уже целое столетие.
[Кейнс] Я хочу управлять рынками,
[Хайек] Я хочу, чтобы они были свободными.
Существует цикл подъемов и спадов и веские причины его опасаться.
[Хайек] Во всем виноваты низкие процентные ставки.
[Кейнс] Нет, это все духи животных.
Кейнсианцы считали, что рецессия подобна стихийному бедствию – это удар, который может настигнуть любого. Современные политики в основном придерживаются кейнсианских взглядов (хотя мы расходимся во мнениях относительно того, насколько широкой должна быть реакция правительства на экономические потрясения). Один критик Хайека утверждал, что его понимание рецессии «не имеет никакой связи с действительностью – все равно что отказывать в одеяле и кружке горячего напитка пьянице, упавшему в ледяной пруд, на том основании, что его изначальной проблемой был перегрев организма»8. Но влияние Хайека в сегодняшней экономике обусловлено не столько его взглядами на управление деловым циклом, сколько его работой о «невидимой руке» рынка, в которой он описывает процесс спонтанного возникновения порядка на свободном рынке, где все люди преследуют собственные цели и интересы.
Депрессию 1930-х годов называют Великой депрессией в том числе и потому, что она длилась так долго. Вместо того чтобы прислушаться к Кейнсу, некоторые страны начали проводить политику жесткой экономии, сокращая государственные бюджеты в условиях экономического спада. Согласно одному исследованию, в 1939 году – через 10 лет после краха фондового рынка – безработица в Бельгии, Канаде, Дании, Нидерландах, Норвегии и Великобритании превышала 10 %9. Во многих домохозяйствах доходы после инфляции в 1939 году были ниже, чем десятью годами ранее.
Одним из факторов, способствовавших затягиванию Великой депрессии, был отказ от открытости. В 1930 году американские республиканцы Рид Смут и Уиллис Хоули сообща предложили закон о повышении пошлин более чем на 20 000 сельскохозяйственных и промышленных импортных товаров. После этого, демонстрируя общую для своей профессии приверженность свободной торговле, 1028 экономистов написали открытое письмо, в котором призвали президента Герберта Гувера наложить вето на Закон о тарифах Смута – Хоули. Демонстрируя привычку политиков игнорировать мнение экономистов в вопросах торговли, президент подписал этот закон.
Повышение пошлин
