налогов. До Второй мировой войны средний рабочий во многих странах не платил подоходный налог. Во время Второй мировой войны подоходные налоги были расширены и теперь затрагивали большинство рабочих. Этому способствовало введение системы сбора налогов по мере поступления доходов, требовавшей, чтобы работодатели сами вычитали у работников подоходный налог и перечисляли его правительству. Работники всегда могли выяснить, сколько налогов они уплатили, но они с меньшей долей вероятности начали бы возмущаться потерей денег, если изначально их не видели.
Славное тридцатилетие?
Одна из поразительных особенностей жизни заключается в том, как много в ней зависит от удачи. Когда ваши родители встретились, шансы, что между собой соединятся именно тот сперматозоид и та яйцеклетка, которые создадут вас, составляли менее одного на миллион. Во всем мире разница в доходах определяется главным образом тем, в какой стране родился человек, и социальным положением его родителей1. Это – если только вы не считаете, что можете сами выбирать себе родителей – тоже зависит от удачи.
На рынке труда удача окружает нас повсюду. Молодому человеку, окончившему среднюю школу в период рецессии, будет нелегко найти работу, и подобный травмирующий эффект рецессии может сохраняться более десяти лет. Некоторые работники выбирают для себя многообещающую профессию, но через некоторое время обнаруживают, что технологии сделали их безработными. Когда в маленьком городе разоряется крупная фирма, невозможно ожидать, что все ее бывшие сотрудники найдут себе новую работу в этом же районе. Такое несчастье, как инвалидность, начиная с врожденных аномалий и заканчивая травмами, полученными на рабочем месте, может помешать человеку достаточно зарабатывать, чтобы прокормить себя. Также есть вероятность, что человек проживет так долго, что ему уже не хватит сбережений – долголетие можно считать удачей, если оно позволяет дольше наслаждаться жизнью, и неудачей, если человек живет в обществе, где не заботятся о пожилых людях.
В послевоенную эпоху перераспределение средств от тех, кому повезло больше, к тем, кому повезло меньше, происходило через систему социального обеспечения и налогообложения. Подоходный налог был в высшей степени прогрессивным – это означало, что люди с самыми высокими доходами платили больше всего налогов. В песне The Beatles «Taxman» сборщик налогов оставляет «один тебе» и забирает «девятнадцать себе». Это не преувеличение – в то время музыканты «Битлз» относились к высшей налоговой категории и облагались 95 %-процентным сверхналогом. На этом уровне девятнадцать долларов из каждых двадцати, заработанных группой, уходили на налоги. Несколько лет спустя Rolling Stones покинули Великобританию, чтобы избежать налогов, и назвали записанный после этого альбом Exile on Main St.
В сфере занятости все более мощной силой становились профсоюзы, влиявшие практически на все аспекты трудовой жизни. Методы работы профсоюзов могли быть совершенно разными. В Швеции федерации профсоюзов вели с центральными организациями работодателей переговоры и заключали соглашения об общенациональном уровне заработной платы. В Австралии профсоюзы участвовали в разборе дел о заработной плате в промышленных трибуналах. В Соединенных Штатах профсоюзы вели переговоры напрямую с руководством компаний. В странах, еще остававшихся под властью колониальных держав, профсоюзы часто находились в авангарде национально-освободительных движений и возглавляли кампании за усиление местного контроля. Во всем мире отпуска по болезни, временные отпуска, выплаты по выходным, стандарты безопасности, законы против дискриминации, гарантии трудоустройства и сама оплата труда – все это определялось профсоюзами. Неважно, являетесь вы членом профсоюза или нет – если бы профсоюзов никогда не существовало, ваша работа, вполне вероятно, выглядела бы совсем иначе.
В послевоенные десятилетия профсоюзное движение во многих развитых странах заметно окрепло. В 1970-х годах каждый третий работник в развитых странах ОЭСР был членом профсоюза (для сравнения: сегодня в профсоюзах состоит менее 1/6 работников)2. Сила профсоюзов в послевоенную эпоху отчасти определялась самой структурой экономики. Мы можем представить процесс профсоюзного объединения как соревнование между работниками, стремившимися действовать сообща у себя на рабочем месте, и работодателями, стремившимися создать новые рабочие места. Это помогает объяснить, почему вовлеченность в профсоюзы, как правило, намного выше на фабриках и в государственном секторе, чем в молодых частных компаниях. Во многих странах сильный производственный сектор оказался благодатной средой для развития профсоюзных организаций, что, в свою очередь, обеспечило хорошую заработную плату работникам этих предприятий. В 1950-х и 1960-х годах промышленность открывала для рабочих с низким уровнем формального образования путь к среднему классу.
Профсоюзы выступали за повышение заработной платы, более безопасные условия труда и принятие законов против дискриминации
Вместе с тем многие рабочие в этот период активно стремились получить формальное образование: увеличивался процент выпускников средних школ, все более распространенным становилось высшее образование. Это послужило основным фактором сокращения неравенства во многих развитых странах в послевоенные десятилетия. Согласно одной теории, в основе неравенства лежит несоответствие скорости развития образования и скорости развития технологий3. Если образование стагнирует, а технологии развиваются, неравенство в обществе, как правило, растет. Когда уровень образования повышается быстрее, чем появляются новые технологии, в обществе наблюдается больше равенства. Согласно этой теории, лучший способ уменьшить неравенство – обеспечить каждому хорошее образование.
Еще одна масштабная теория неравенства (не противоречащая концепции отставания технологий от образования и наоборот) опирается на разницу между темпами экономического роста (g) и уровнем доходности капиталовложений (r). Капитальные активы, такие как земля и корпоративный капитал, как правило, перераспределены в пользу самых богатых (10 % богатейших людей сегодня владеют 76 % мирового богатства), поэтому высокая доходность капитала приносит самым богатым непропорциональную выгоду4. В своей книге «Капитал в XXI веке» французский экономист Тома Пикетти предположил, что при r > g неравенство возрастает. Но таково, по его мнению, нормальное состояние человеческих дел.
Для сравнения: в послевоенные десятилетия норма прибыли на капитал во многих развитых странах была значительно ниже долгосрочного среднего показателя, в то время как темпы экономического роста значительно превышали исторический средний показатель. При r < g неравенство во многих странах с высоким уровнем дохода снизилось. Во всех развитых странах было много рабочих мест, заработная плата росла быстрее, чем прибыль, и в заводских цехах можно было заработать больше, чем в кабинетах с большими окнами.
Эти тенденции наблюдались во многих странах, но каждая страна гордилась собственным успехом. Французы прозвали три послевоенных десятилетия les Trente Glorieuses. Итальянцы отмечали у себя il boom economico. Испанцы называли происходящее el milagro económico español (испанское экономическое чудо). Немцы говорили о das Wunder am Rhein (рейнское чудо). Мое собственное исследование показывает, что избиратели чаще переизбирают правительства, обеспечившие высокий экономический рост, но при этом не очень
