нанесло ущерб многим фирмам в США, поскольку привело к повышению цен на используемые ими ресурсы. Под удар попали сотни видов автомобильных запчастей, что сильно навредило автомобильной промышленности. Пошлины на шерстяную ветошь выросли более чем вдвое, что нанесло ущерб производителям текстиля, которые использовали ее для изготовления дешевой одежды10. Другие страны отреагировали введением новых собственных пошлин11. Повышение тарифов на автомобили во Франции практически закрыло французский рынок для американских автомобилей средней ценовой категории. Испания подняла пошлины на многие поставляемые из США товары, включая швейные машины, бритвенные лезвия и шины. Канада также повысила тарифы и ввела «антидемпинговые» пошлины.
В годы после окончания Первой мировой войны также ужесточились законы об иммиграции12. Канада запретила въезд из ряда стран, против которых она воевала. Конгресс США принял иммиграционные ограничения, фактически полностью перекрывшие приток мигрантов из Азии и сократившие национальные квоты на въезд для других стран. В 1930-х годах были приняты еще более суровые меры. Австралия установила иммиграционный сбор, эквивалентный ¼ средней годовой заработной платы. Таиланд ввел проверку грамотности и дорогостоящий вид на жительство. Новая Зеландия полностью закрыла свой Департамент иммиграции. В этот период миграция из Европы была ниже, чем в середине XIX века.
Великая депрессия также привела к значительному замедлению международных потоков капитала. В предыдущие десятилетия инвестиции перетекали из стран с высоким доходом в страны с низким доходом в погоне за более высокой доходностью и часто вслед за потоками мигрантов. Теперь приток иностранных инвестиций сократился, и внутренний спрос на них упал. От Вьетнама до Бразилии волна иностранных инвестиций, поднявшаяся в первые три десятилетия века, в 1930-х годах, начала опадать13.
Вместе с тем Великая депрессия помогла создать политические условия для прогрессивных реформ. Одним из главных архитекторов этих реформ была правозащитница Фрэнсис Перкинс. В начале своей карьеры Перкинс стала свидетельницей пожара на фабрике Triangle Shirtwaist в Нью-Йорке, во время которого погибли 146 рабочих (большинство из них молодые женщины-мигрантки), поскольку все выходы из здания фабрики были перекрыты, чтобы помешать самовольным отлучкам в рабочее время. Этот опыт побудил Перкинс устроиться на работу в администрацию Нью-Йорка, где она выступала за повышение безопасности рабочих мест и ограничение максимального количества рабочих часов для женщин и детей.
В 1933 году новоизбранный президент Франклин Д. Рузвельт назначил Фрэнсис Перкинс министром труда США, и она стала первой женщиной, занявшей пост в кабинете министров. Перкинс участвовала в разработке Закона о социальном обеспечении США, ставшего важной частью «Нового курса» Рузвельта. Принятая в 1935 году система социального обеспечения предусматривала прямые выплаты пожилым людям, и благодаря ей в последующие десятилетия бедность среди пожилых резко сократилась. Хотя система соцобеспечения финансировалась за счет налогов с заработной платы, она позволяла людям получать больше, чем они вкладывали. Первый ежемесячный бенефициар этой системы, школьная учительница из Вермонта Ида Фуллер, начала получать пособие в 1940 году, когда вышла на пенсию, уплатив в виде налога на социальное обеспечение $25. Фуллер дожила до 100 лет, получив в общей сложности $22 889. С учетом инфляции ее пособие превышало уплаченные ею налоги более чем в 200 раз.
Президент Рузвельт подписывает Закон о социальном обеспечении в присутствии Фрэнсис Перкинс, 1935 год
В 1930-х годах также наблюдался значительный прогресс во взглядах экономистов на недостатки рынка. Особенно важную роль здесь сыграла Джоан Робинсон. Робинсон выросла в семье, ценившей свободомыслие и нонконформизм, и в 1931 году поступила в Кембриджский университет. Пока Кейнс доминировал в тогдашней макроэкономике, Робинсон сосредоточила свое внимание на микроэкономике и занялась проверкой некоторых выводов Альфреда Маршалла.
В 1933 году Робинсон опубликовала труд «Экономическая теория несовершенной конкуренции», перевернувший представления экономистов о том, как обычно работают рынки. Модели Маршалла подразумевали такое состояние экономики, при котором рынки состоят из множества покупателей и множества продавцов. Подобная ситуация действительно характерна для некоторых секторов экономики, таких как фондовый рынок. Но как насчет Британской Ост-Индской компании? Согласно Робинсон, активная конкуренция представляла собой скорее исключение, чем общее правило. Если другие авторы рисовали динамичный рынок с множеством торговцев, Робинсон в своем анализе указывала на широкую распространенность монополий и олигополий.
Робинсон также разработала концепцию монопсонии – ситуации, когда продавец имеет ценовую власть над своими поставщиками. В городе всего с одним предприятием работодатель обладает монопсонической властью над работниками, что позволяет ему платить им меньше реальной стоимости их работы. Если сеть супермаркетов контролирует большую часть продуктового сектора, она может оказывать монопсоническое влияние на фермеров и платить им меньше, чем они получали бы на конкурентном рынке.
Ненасытная любознательность Робинсон заставляла ее постоянно подвергать сомнению разные идеи, в том числе и свои собственные. Через 36 лет после выхода «Экономической теории несовершенной конкуренции» она написала резкую восьмистраничную критику собственной книги, ставшую предисловием к ее второму изданию. Тем не менее, несмотря на свой значительный интеллектуальный вклад, Робинсон получила звание профессора только в 1965 году. Возможно, не случайно это был именно тот год, когда из Кембриджа ушел ее муж. В 1975 году ходили упорные слухи, что она получит Нобелевскую премию, и Businessweek даже опубликовал подробный обзор ее работы еще до объявления результатов. Но награда досталась другому человеку.
Сегодня мы считаем само собой разумеющимся, что экономисты могут рассчитывать производительность экономики, но государственный баланс в его современном виде появился только в 1920–1930-х годах. Экономисты стремились получить наглядную картину производства и расходов, которая позволила бы оценивать изменение общего дохода государства. В Великобритании Артур Боули и Джозайя Стэмп сделали попытку всесторонне проанализировать экономику за один отдельный год. А. Э. Фивериер провел исследование, посвященное тому, на что тратится британский национальный доход, отдельно рассмотрев все статьи расходов, от кроликов до религиозных пожертвований. Другим пионером статистики был Колин Кларк, который сделал успешную карьеру в Кембриджском университете и безуспешную – в политике (он трижды баллотировался от Британской лейбористской партии), после чего переехал в Австралию, где опубликовал свою новаторскую систему оценки национального дохода. В США ведущую роль в систематизации сбора национальной статистики о ценах, доходах, сбережениях и прибылях сыграли Саймон Кузнец и основанное в 1920 году Национальное бюро экономических исследований. Статистика облегчала работу ученых. Политики получили возможность следить за производительностью экономики и своевременно вмешиваться, чтобы избежать рецессии.
Состояние официальной статистики при автократических режимах напоминает нам, что мы не должны воспринимать роль специалистов по статистике как нечто само собой разумеющееся. В 1937 году Иосиф Сталин объявил в Советском Союзе первую за десять с лишним лет перепись населения. Сталин хвастал,
