хочешь, я побеседую с ним.
Надя подняла на меня глаза — я заметил в её взгляде тревогу.
Мой младший брат беспечно отмахнулся от моего предложения.
— Димка, да перестань ты, — произнёс он. — Это же всё не серьёзно. Разве не понятно? Лёша надавил на меня, чтобы мы активнее разыскивали его грязные деньги. Возомнил себя самой большой лягушкой в нашем болоте. Мелкий гадёныш. Дождётся, что мы с парнями лапки-то ему повыдёргиваем.
Коля Синицын ухмыльнулся, кивнул. Я расслышал его ответ: «Легко!» Женька Бакаев промолчал. Краем глаза я заметил, что он нахмурился. Надя всё ещё рассматривала моё лицо. Я подумал, что в этой жизни она так долго на меня ещё не смотрела. Память непрошено воскресила картину: Надя сидела справа от меня на пассажирском сидении «шестёрки», смотрела мне в глаза (вот так же, как и сейчас), а из её приоткрытого рта вытекала и струилась к подбородку струя тёмной крови. Я почувствовал, пробежавший по моей спине вдоль позвоночника холодок. Будто наяву ощутил боль в плече и в пояснице. Ощутил во рту солоноватый привкус.
— Поговорю с Соколовским, — пообещал я (скорее Наде, а не Вовке).
* * *
После ужина мы разговорились о Колином мотоцикле. Эту тему первым затронул Вовка. Появление мотоцикла стало отличием сегодняшнего вечера. Синицын откровенно хвастал своим новым средством передвижения. Будто был не у друга в гостях, а на вечеринке в женском общежитии. Коля ещё за столом с нескрываемой гордостью расписывал нам возможности своего железного скакуна. Тогда-то мой младший брат и предложил, чтобы Николай продемонстрировал нам своё новое средство передвижения в деле.
— Давай-ка, Коляша, я твою «Яву» сам опробую, — предложил Вовка. — Уж больно красиво ты о ней рассказываешь. Наврал, небось, с три короба. А она у тебя и с этого двора-то не выедет.
Мой младший брат хитро усмехнулся — Синицын, как обычно, поддался на его провокацию. Вовка и Коля пошли к мотоциклу. Спорили, бурно жестикулировали. Мы с Женькой Бакаевым переглянулись и… последовали за ними с трёхсекундным запозданием (залпом допили вино из своих стаканов). И только затем к нашему шествию присоединилась Надя. Вовка к тому времени уже примерял на себя модный мотоциклетный шлем. Коля Синицын рванул к воротам, торопливо отодвинул внутрь двора их правую створку.
— Он с места-то хоть сдвинется? — подтрунивал Вовка. — Или мы его отсюда сразу потащим в ремонт?
Без помощи Синицына он покатил мотоцикл к дороге. Вовка завёл мотоцикл с первой же попытки. При этом он горделиво взглянул на жену и кокетливо поправил ремешок шлема. А вот с места мой младший брат тронулся неуклюже: мотоцикл под ним дёрнулся — мне показалось, что Вовка лишь чудом удержал его и не позволил ему завалиться на бок. Я вспомнил, что не ездил на мотоцикле с начала восьмидесятых годов. Да и тогда я не был асом — вполне уверенно ездил лишь на «смирном» стареньком «ИЖ Планета».
Вовка вернул Николаю «Яву» в целости — я заметил, как Синицын радостно улыбнулся. Но длилась Колина радость недолго. Я тоже воспользовался моментом: заявил, что тоже опробую возможности мотоцикла. Волнения перед общением с железным конём я не почувствовал. Словно ездил на мотоциклах чаще, чем в инвалидном кресле-коляске. Настроил под себя шлем. Завёл мотоцикл ещё до того, как Синицын возразил мне или одобрил мою просьбу. Лихо запрыгнул в седло — мотоцикл резко сорвался с места.
Я понял в первые же секунды поездки, что чувствую себя в роли мотогонщика вполне уверенно. Словно ездил на мотоциклах регулярно. Или же это делал раньше мой старший брат Димка. Мотоцикл в считанные секунды развил неплохую скорость: без малого восемьдесят километров в час. Быстрее я по этой улице не поехал, пожалел свои локти, колени и Колин «Ява-350». Объезжал дыры в дорожном покрытии, как заправский гонщик экстремал. Резко поворачивал, почти не снижая скорость и рисуя шинами на асфальте.
Завершил прогулку по кварталам — вернул Синицыну мотоцикл едва ли не с сожалением. Заметил на Колином лице капли влаги, будто в ожидании меня Николай проделал от скуки комплекс физических упражнений. Увидел ироничную улыбку на Вовкином лице. Услышал, как Женька Бакаев сказал: «Это ж КГБшник. Я же говорил тебе, Николаша. Их и не такому учат. Ничего бы с твоим мотоциклом не случилось». Я передал мотошлем Бакаеву, отошёл от хорошо показавшего себя на трассе между домами железного коня.
— Отличный мотоцикл, — сказал я. — Прекрасное приобретение. Замечательное вложение денег.
Коля Синицын снова просиял улыбкой. Он даже не дёрнулся, когда к мотоциклу подошёл Бакаев.
Женька Бакаев проехался на мотоцикле чинно, не торопясь. Будто отправился не на гонку, а на экскурсию по улице. Не проявил он особых эмоций и по возвращении. Лишь сказал, что «техника рабочая». Передал мотоцикл… Наде. Надя надела на голову шлем, умело завела двигатель. Я заметил на Вовкином лице такое же удивление, какое ощутил сам. Раньше не подозревал, что Надя ездила на мотоцикле. Вовкина жена сделала круг вокруг квартала. Без спешки, как и Бакаев. Вернула мотоцикл Коле — её глаза задорно блестели.
— Всё! — сказал Синицын. — Покатались, и хватит. Как малые дети, честное слово.
Коля нахмурил брови.
Майор Бакаев кивнул и скомандовал:
— Допиваем вино, мужики, и расходимся по домам.
* * *
По возвращении домой я сразу же взял в руки Димкину записную книжку (она сиротливо лежала в прихожей на полке под зеркалом, куда я её примостил). Пролистнул её от корки до корки. Помнил: Лёша Соколовский сказал, что у Димки есть номер его домашнего телефона. Вот только в записях брата фамилию Соколовский я не отыскал. Зато нашёл номер с пометкой «Л. С. Д.» Сам номер знакомым не выглядел (в прошлой жизни я Соколовскому не названивал). Но помечавшая его аббревиатура вполне годилась для записи Лёшиного номера: «Лёша Соколовский, домашний». Те более, что рядом на странице имелся и номер с пометкой «Л. С. Р.», что вполне могло обозначать: «Лёша Соколовский, рабочий (или „резиденция“, как мы называли здание администрации городского рынка)».
Я набрал номер — после второго гудка мне услышал женский голос.
— Алло? — спросила женщина.
— Здравствуйте. Мне нужен Алексей Михайлович Соколовский.
— Алексей Михайлович сейчас не может подойти к телефону, — объявила женщина. — Что ему передать?
— Пусть перезвонит Рыкову Дмитрию Ивановичу.
— Хорошо. Я передам. Продиктуйте ваш номер.
Я назвал цифры.
— Хорошо, — повторила женщина. — Алексей
