Тот в ответ взбунтовался. Но куда там! Настали иные времена, и к власти пришли совсем другие люди. В столице ходили слухи, что для Константина Николаевича приготовлена камера в Шлиссельбургской крепости. Пришлось смирить гордыню и подчиниться воле нового самодержца. В мае 1881 года он вместе со своей возлюбленной и их общими детьми уехал жить в Крым – в свое имение Ореанду.
Сын же, в отличие от отца, к своему кузену, ставшему императором, относился с симпатией. Еще два года назад он написал об Александре Александровиче, тогда еще цесаревиче, в дневнике: «…я его весьма люблю, он привлекает меня честным, открытым, благородным видом». Константин жалеет, конечно, отца, оказавшегося в опале, но собственная карьера его не волнует. Нет у него амбиций относительно высоких чинов и воинских званий.
Судьба, словно награждая Константина за подобный альтруизм, дала ему в это нелегкое время прекрасную возможность много путешествовать, повидать мир. Летом 1881 года он вместе со своими кузенами – великими князьями Сергеем и Павлом, совершил паломничество к Гробу Господню в Иерусалим. Именно здесь, на Святой Земле, он пришел к убеждению, что создан для жизни во благо православной церкви. В своем желании стать подвижником благочестия юноша признался старцу Иерониму, с которым встретился в Афоне. В августе он пишет в дневнике о разговоре со святым старцем:
Я выразил ему желание посвятить жизнь свою на улучшение быта духовенства и под старость принять на себя ангельский образ, быть архиереем и приносить великую пользу. Он сказал мне, что пока ждет меня иная служба, иные обязанности, и со временем, быть может, Господь благословит мое намерение…
Вскоре, сойдя с фрегата в Афинах, он принимает решение пожить некоторое время у сестры Ольги Константиновны – королевы эллинов. В ее летней резиденции в Татое, среди прекрасной южной природы, которая умиротворяет, способствует душевному спокойствию, Константин чувствует потребность вновь обратиться к поэзии. Свои чувства он выразил в «звуках арфы золотой», в «святом песнопенье», посвященном скорбящему душой «Псалмопевцу Давиду»:
О, царь, скорбит душа твоя, Томится и тоскует!Я буду петь: пусть песнь моя Твою печаль врачует.
Пусть звуков арфы золотой Святое песнопеньеУтешит дух унылый твой И облегчит мученье.
Их человек создать не мог, Не от себя пою я:Те песни мне внушает Бог, Не петь их не могу я!
О, царь, ни звучный лязг мечей, Ни юных дев лобзаньяНе заглушат тоски твоей И жгучего страданья!
Но лишь души твоей больной Святая песнь коснется, —Мгновенно скорбь от песни той Слезами изольется.
И вспрянет дух унылый твой, О, царь, и торжествуя,У ног твоих, властитель мой, Пусть за тебя умру я!
Читаешь это стихотворение, и невольно вспоминаются слова яркого представителя русского зарубежья философа Семена Франка, написавшего однажды о том, что для Александра Сергеевича Пушкина поэзия была «выражением религиозного восприятия мира». Думается, эти слова в полной мере можно отнести и к поэтическому творчеству великого князя Константина Константиновича. Даже к такому раннему его литературному опыту, как «Псалмопевец Давид», который открывает большой цикл стихотворений на библейскую тему.
К этому же времени относится и стихотворное послание любимому кузену, великому князю Сергею Александровичу. Оно носит ностальгический характер и написано в романтической традиции. Стихотворение «Письмо» содержит зарисовки быта и воспоминания о былых встречах, но прежде всего оно напоминает о том, что адресовано сыну, недавно потерявшему отца:
…Неумолимою судьбоюНадолго вновь разлученыОпять тоскуем мы с тобою,Опять друг друга лишены.На север сумрачный и дальнийТебя увлек твой рок печальный;На царство снега, зим и вьюгТы променял роскошный юг.Но дней былых былое счастьеНайдешь ли ты в краю родном,И в сердце пылком и кругомНе встретишь ли одно ненастье?Минувших лет не воскресить!Былых времен не возвратить!А помнишь Стрельну, Павловск милый?А помнишь Царское Село?И нашей осени унылойНе то мороз, не то тепло?А наши радости и беды?А наши долгие беседыВ вечерний час с тобой вдвоемЗа самоваром и чайком?А на дворе так заунывноОсенний ветер завывал,По стеклам окон дождь хлестал,А мы, бывало, непрерывноВсю ночь болтаем напролет,Пока совсем не рассветет.Прошло то дорогое время!Уж милых сердцу боле нет, —Тебе осталось только бремяВоспоминаний прежних лет.Но ты, не помня горькой доли,Как знаменосец в ратном поле,Иди с хоругвею своей,Иди вперед, иди смелей,К высокой цели твердой волейСтремися пылкою душой,Стремись до сени гробовойИ в этой жизненной юдолиСреди порока, зла и лжиБорьбою счастье заслужи!
Однако стихи, ставшие для Константина неиссякаемым источником радости, не заслоняют размышлений о необходимости уйти с морской службы. Предвидя гнев отца, великий князь все же отправляет Александру III письмо, в котором просит освободить его от флотских обязанностей. В ожидании монаршего решения в декабре 1881 года он отправляется на фрегате «Герцог Эдинбургский» в Египет.
Там юноша, стремясь постичь тайны древней цивилизации, любуется пирамидами, сфинксами. Захаживает и на арабские базары, которые поражают воображение богатством и обилием красок. Но столь приятное, беззаботное времяпрепровождение длится недолго – вскоре Константин заболел воспалением легких. К этому добавилась еще одна серьезная неприятность – паралич лицевого нерва. Как впоследствии выяснилось, причиной его стало неправильное лечение.
Больного на фрегате «Забияка» перевозят в Италию. Выздоровление идет медленно, глаз великого князя некоторое время закрывает повязка. Но все же постепенно ему становится лучше, и уже в начале 1882 года он отправляется к сестре в Афины. Там получает радостную весть – император удовлетворил просьбу великого князя Константина об увольнении его с флотской службы. Неприятно лишь то, что свое решение он не согласовал с отцом юноши – великим князем Константином Николаевичем, как бы лишний раз подчеркнув свое негативное к нему отношение. А ведь этого требует обычай, который соблюдают уже много лет все члены августейшего семейства.
Конечно, Константин Николаевич был очень расстроен, когда узнал о том, что сын оставил морскую службу. Он так хотел, чтобы все его сыновья – Константиновичи – верой и правдой служили Российскому флоту! В это время он путешествует по Европе и просит Константина встретиться с ним в Вене.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
