Шугар Бет твердила себе, что не сделала ничего ужасного. Уинни следовало бы убежать в кабинку. Господи, какая тупица! Могла бы и посмеяться вместе со всеми! Сама она именно так и сделала бы.
Интересно, расскажет ли Уинни Гриффину? Тот никогда в жизни не упоминал при ней имя второй дочери.
– Мы не знали, что она там, – выдавил Дик. – Думали, что раздевалка пуста.
У Берна был маленький прыщик на подбородке. Шугар Бет смотрела только на него. Почему-то становилось легче при мысли о том, что у него тоже бывают прыщи.
– Это правда? – спросил он.
– Да, сэр, – дружно кивнули мальчики.
Берн медленно переводил взгляд с одного лица на другое, выискивая слабое звено и обнаружив его, когда дошел до Вуди.
– Никто не знал?
Вуди сглотнул и беспомощно уставился на Шугар Бет.
– Н-никто, сэр.
– В таком случае что случилось с ее одеждой?
На это у них не нашлось ответа.
– Шугар Бет, пойдем со мной. Остальные могут проваливать.
Мальчишки тут же убежали, все, кроме Райана, продолжавшего стоять рядом с Шугар Бет.
– Ты тоже, Галантайн.
– Если вам все равно, сэр, я лучше останусь с Шугар Бет.
– Мне не все равно. Я хочу поговорить с ней наедине.
Райан упрямо набычился, очевидно, не собираясь двинуться с места. Но ему приходилось думать о стипендии, и Шугар Бет побоялась, что Берн может попытаться напакостить. Кроме того, не стоит, чтобы Берн вообразил, будто она нуждается в защите своего приятеля.
– Валяйте, говорите! – выпалила она.
Дверь раздевалки открылась, и оттуда вышла Уинни в своем спортивном костюме, с рубашкой Берна в руках. Волосы свисали мокрыми сосульками. Вода капала на футболку с изображением бульдожьей морды. Она по-прежнему смотрела на Райана, и в лице было столько муки, что Шугар Бет захотелось встряхнуть ее за плечи. Неужели у девчонки нет ни капли гордости?!
– Мы не хотели ничего дурного, – выдохнул Райан.
Уинни нагнула голову и направилась к выходу, словно забыв, что все еще держит рубашку Берна.
Райан повернулся к Шугар Бет с таким встревоженным видом, что ей стало стыдно. Она не хотела, чтобы он присутствовал при этом. Чтобы узнал все. И поэтому поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Позвони, когда придешь домой.
Райану совсем не хотелось покидать ее, но он все-таки угрюмо побрел к автостоянке.
Берн открыл дверь раздевалки:
– Сюда.
Она вдруг поняла, что немного боится его, и возненавидела за это еще больше.
– Открой свой шкафчик, – велел он, как только они очутились в раздевалке.
Черт! Этого она не предусмотрела.
– Мой шкафчик?
Он спокойно выжидал. Она попыталась пойти в контратаку.
– Знаете ли, вам вообще не полагается здесь быть. Это женская раздевалка.
– Открой эту проклятую штуку, или я позову сторожа и прикажу взломать замок.
Может, показать ему шкафчик Эми или Линн? Но он сразу же все поймет.
Ну и хрен с ним! Если ему взбрело в голову раздуть из всего этого скандал, что ж, его проблема.
Она медленно направилась к третьему ряду шкафчиков и непослушными пальцами набрала комбинацию, то и дело промахиваясь. Только после третьей попытки замок щелкнул. Шугар Бет, так и не взявшись за ручку дверцы, поспешно отступила. Тогда он сам протянул руку, слегка задев ее плечо, и рывком распахнул дверцу.
На самом верху смятой кучкой лежала одежда Уинни.
Он долго молчал. Просто смотрел на нее, заставляя корчиться от ужасного ощущения пронизывающего взгляда, проникавшего, казалось, под самую кожу.
– Именно таким образцом добродетели ты хочешь стать?
Она чувствовала себя маленькой и уродливой. И поэтому прикусила язык, чтобы не признаться ему, как сильно отец любил Уинни, а не ее, как она старалась стать самой красивой, милой, особенной, чтобы заставить его заметить все это, как любая ее попытка была заранее обречена на поражение.
– Пожалуйста, сообщи матери, что сегодня вечером я заеду поговорить с ней.
Облегчение окатило Шугар Бет. Дидди измочалит его в клочья!
Ей хотелось засмеяться ему в лицо, но в душе, похоже, не осталось смеха.
К тому времени, как он приехал во Френчменз-Брайд, Шугар Бет уже успела подготовить мать. Нет, она не обвинила его в домогательствах – это пришло ей в голову только через несколько недель, – просто пожаловалась на него Дидди. Как он высмеивает ее на уроках, позорит перед друзьями. И как его отношение выводит ее из равновесия настолько, что сегодня она не выдержала и сделала ужасную глупость. Поиздевалась над Уинни Дэвис.
Дидди и без этого вовсе не была расположена сочувствовать незаконной дочери мужа и встретила Колина Берна с улыбкой, едва прикрывающей стальную учтивость, совершенно, казалось бы, нехарактерную для нежной красавицы блондинки.
– Не вижу необходимости поднимать столько шума из-за глупой выходки. Уверена, что Шугар Бет не хотела ничего дурного.
Поскольку Берн не был южанином, то и не подозревал, какой властью может обладать эта хрупкая женщина. И в отличие от окружающих не стушевался перед Дидди.
– А вот я уверен, что она намеренно унизила Уинни Дэвис. Мало того, систематически преследовала ее весь год.
Его прямота донельзя раздражала Дидди, не говоря уже об этих длинных волосах, дурацкой моде, которую она совершенно не одобряла.
– Вы их наставник. И должны понять, что первопричина этой сложной ситуации кроется не в Шугар Бет, а в прискорбно богемном образе жизни моего мужа. Моя дочь точно такая же жертва его распущенности, как та… другая девочка.
– Но то, что случилось сегодня, – непростительная жестокость.
– Жестокость? – В нежном голосе Дидди зазвенели льдинки. – Должно быть, у вас был тяжелый день сегодня, мистер Берн. Только усталостью можно объяснить столь непрофессиональное высказывание учителя об одной из самых блестящих молодых особ, когда-либо учившихся в парришской средней школе.
– Возможно, все дело в культурном барьере, миссис Кэри, но в Англии блестящие молодые особы не подвергают унижению беззащитных девочек.
– Я провожу вас.
В конце концов все обошлось, и Шугар Бет получила не более чем мягкий выговор от директора, человека, обязанного своей должностью влиянию матери. А Уинни тем временем отрастила волосы еще длиннее и окончательно скрыла лицо за их ненадежным покрывалом.
Гордон поднял голову и прислушался. Шугар Бет встала и пошла в ванную за стаканом воды. Что же, с Уинни все обошлось. Она неплохо устроилась в жизни. Лучшая часть натуры Шугар Бет, та самая, которая считала необходимым восхищаться человеком, преодолевшим немало трудностей в жизни и победившим, пыталась радоваться за нее. Но слишком мрачны и могучи были старые призраки, и она ничего не могла с этим поделать. Еще один пункт к длинному списку грехов, за которые предстояло нести покаяние.
Она вернулась в спальню, надеясь заснуть. Кажется, завтра предстоит один из самых гнусных дней в ее жизни, и нужно успеть подготовиться.
Глава 6
Вы, вне всякого сомнения, посчитаете, что я обладаю прискорбно дурными манерами. Но можете сесть. У моих ног.
Джорджетт Хейер. «Эти старые тени»В животе неприятно ныло, и от этого на душе становилось еще противнее. Пересекая мокрый газон, Шугар Бет старалась не ускорять шаг, хотя опаздывала уже на час. После невеселого путешествия по дорогам памяти она так плохо спала, что, когда зазвонил будильник, машинально нажала на кнопку. Берн вряд ли будет рад. Худо дело. Правда, ей тоже не по себе.
Гордон остановился, чтобы обнюхать очередной кустик травы. Где-то затрещал пересмешник.
Она не собирается красться через заднюю дверь, что бы он там ни говорил!
Поэтому Шугар Бет поднялась по ступенькам крыльца, но, протянув руку к двери, увидела приклеенную к старинному молотку записку:
«Дверь заперта. Прошу входить через черный ход».
Ублюдок!
Дверь не поддавалась, и Шугар Бет обратила гнев на ближайшую мишень:
– И что ты теперь думаешь о своем выборе друзей? Гордишься собой, а?
Гордон ответил наглым взглядом, но все-таки пошел следом, когда она потопала вниз, не из преданности, конечно, а потому, что его еще не кормили. Шугар Бет уныло побрела по выложенной каменными плитами дорожке, но, обогнув дом, замерла.
Шикарная новая пристройка, невидимая с улицы или от каретного сарая, поднималась на месте заброшенного патио. Пристройка включала в себя просторное крытое крыльцо и солярий с высокими окнами. Очередное осквернение.
Через это крыльцо она и вошла в то, что когда-то было уютной кухней, где безраздельно царила Элли Майерс, кухарка и домоправительница Дидди. Теперь же стены были снесены, потолки подняты, прорезаны световые люки, и все вместе превратилось в современную кухню, оборудованную по последнему слову техники.
Шугар Бет оценивающе оглядела шкафчики из клена «птичий глаз» и кухонную утварь из нержавеющей стали. Вместо обеденного стола здесь красовалась столешница из толстого закаленного стекла, подвешенная над секцией длинной стойки с верхом из натурального графита. Один конец стойки изящно изгибался, отделяя кухню от солярия, обставленного в азиатском стиле – светлые стены и лакированная темно-красная мебель, среди которой выделялись европейские предметы обстановки: софа работы Адамса с золотистой обивкой и блестящими мебельными гвоздиками стояла рядом с декоративной викторианской птичьей клеткой. В лакированных бамбуковых ящиках и керамических горшках буйно кустились домашние растения. Неяркий узор в виде пагод на обивке стульев и оттоманке гармонировал с сундуком в китайском стиле, на котором громоздилась груда книг и стоял забытый лэптоп.
