— Не высовывайся!— приказал хриплым голосом в своей типичной сварливой манере, прикрыл дверь и был таков. То ли старость сожрала последние его мозги, то ли он настолько уверен, что я послушно буду здесь сидеть, но замок за ним не щелкнул.
В погребе, вся деревня хранит всевозможные снасти и полные мешки непонятно чего, по запаху не определить— пыль плотно забила мне носовые проходы. Да и копаться в них времени нет, так сыро, что риск отморозить почки весьма велик, посиди я тут с часок. Но у меня другие планы. Действовать придётся быстро!
— Ну старина Кинсли, тебе не жить, лучше бы ты меня запер! — победоносно изрекаю проводя полученной смесью у носа. Отдалено, едва улавливаю запах сирени и коры ивы— прекрасный аромат для такого сокрушительного оружия. Вот народ переполошиться! Припугну всех тех, кто пошёл знакомиться с новым хозяином округа, а меня как прокаженную отправил в ссылку.
В одном они правы, я не смирилась со своей участью, и молчать в его присутствии о непонятных метаморфозах происходящих в Буффорде не стала бы.
Пару волшебных слов и с благословением природы процесс идёт своим чередом. Я лишь успеваю выскочить из помещения, как оно начинает густо дымиться внутри, клубы белого густого дыма проникают отовсюду и вот уже весь погреб охвачен плотной шапкой. Я бегу сломя голову в сторону так называемого дома, столько лет покорности и унижения, этому должен был прийти конец. Но на середине дороги оглушающий взрыв сносит меня с ног. Я оборачиваюсь и вижу что все содержимое погреба разбросано снаружи и окутано беспощадным огнём. За секунды маленькая деревня пропиталась серым запахом пороха и желудей. А я еле встаю на дрожащие ноги и бегу домой. Нет они не повесят на меня и это… Взрыва то я не хотела, это была всего лишь маленькая шалость.
Я смахиваю налёт воспоминаний и всматриваюсь в обеспокоенное лицо Бена.
— Предлагаю продолжить путь,— настаивает он. Даже сейчас пытается сохранить церемониал и уважительную дистанцию.
— Ты в своём уме? Я едва стою на ногах.
Я заношу руку чтобы постучать, но он перехватывает и требовательно отдергивает ее на себя. От неожиданности я потеряв равновесие приземляюсь прямо ему на грудь. Все это происходит под аккомпанементы взвизгиваний Адри, которого зажимает между нами. Но неловкая заминка на удивление остужает мой пыл.
Бен аккуратно придерживая за локти возвращает меня в исходное положение и вдруг по-кошачьи хитро заглядывает в глаза.
— Тут до заправки рукой подать, там уж точно будет что перекусить,— уговаривает мой громко урчащий желудок.
Вдруг сама того от себя не ожидая, я уступаю.
— Хорошо! По дороге расскажешь почему не следовало сюда соваться!
Мы уже разворачиваемся, как Адри начинает истошно лаять. От неожиданности я вздрагиваю. Этот лентяй максимум рычит и то ради виду, а тут такой волчий вой.
— Избалованные домашние псы тоже воют на Луну?— с издевкой спрашивает Бен.
— Не все, только те у кого храбрая душа,— ухмыляюсь, никак не решаюсь пробираться сквозь заросли обратно. За пару секунд Луна осветлила все вокруг своим мягким светом. Дорога больше не кажется темной и неприветливой. Мистер Харрис услужливо подаёт мне руку, а у меня вдруг пальцы становятся деревянными. Я глупо смотрю на огромную ладонь борясь с внутренним смятением. Видимо на меня так полнолуния действует. Написано же понятным тебе фифанским языком— когда Луна обращается прямо к Солнцу не быть в открытой местности. Судя по тому, что творится у меня внутри эта фаза ночного светила действует, не хуже пьянящего растения, только что то мне подсказывает что сердце бьется совсем не так, как до этого. Колючие удары одиночества и тоски.....
«Такой мужчина не может быть свободен, ты же уже поняла?»
К тому же в мире полно представителей противоположного пола, добьём это дело и поищем достойного моего пылкого темперамента.
Пока все эти мысли скользят по сознанию словно серфер по волнам, Бен не сводит с меня глаз. Он словно пытается прочесть, что у меня в голове, без явного напористого интереса, просто ждёт и испытующе изучает.
— Элери, с тобой все в порядке? Ты передумала?
Не успеваю я ответить, как за спиной слышится тяжёлый железный скрип, он словно режет тишину ночи огромным острыми ножницами. Каким то до неприличия необъяснимым образом я оказывают позади мужчины, он словно испугался, что из дома должен выброситься дикий зверь загораживает меня своей широкой фигурой.
Все происходит так молниеносно, что я лишь успеваю тряхнуть головой, чтобы собрать картинки в глазах воедино. После секундной заминки я все же с интересом выглядываю из-за плеча Бена.
— Следов саблезубого тигра нет,— шепчу одними губами, но слова успевают долететь до его слуха. Тень улыбки касается уголка губ, но тут же исчезает. Он ещё упорнее не даёт мне двинуться, его фигура будто расползается нависает.
В дверях никого, кроме высокого худощавого старика. В одной руке у него позвякивает связка ключей, другая же держит старую масляную лампу.
Ничего себе! Раритет. Я такие только у старины Кинсли видела. Вот он на дух новшества не переносил, о скоростном интернете в нашей глуши, конечно, и речи идти не могло, но электричество то было. Он же старательно избегал предметы обыденной роскоши, словно опасался попасть в их плен. Сказать, что жизнь его была от этого сера и обыденна, отнюдь! Старина Кинсли всегда находил себе чем заняться, много читал. Сложно было не заметить, что он увлекался древней магией, в его скромной библиотеке хранились настоящие сокровища. И на удивление, любовь к чтению он поощрял, чего не скажешь о разговорах и лишних вопросах.«Излишнее любопытство — дорога в ад, глупая ты девчонка. Созидай, работай над нынешним воплощением и тебе откроется весь мир»— это его самый длинный монолог из всех, что мне пришлось услышать. Вероятно, поэтому и отложился в голове, хоть я с ним решительно не согласна!
Некоторые обветшалые книги со стёртыми буквами были и в моем доступе. Щедрость— не его конёк! Мне доверялись только потрёпанные изодранные страницы. Но некоторые, его личные труды, я под натиском злополучного, по его мнению, любопытства незаметно утаскивала, ночью наскоро читала и возвращала на место. Из всего мною прочитанного вывод сложился весьма красочный— колдовство, ведовство и прочая магия— та часть мироздания, что скрыта от глаз простых людей, потому что это скорее не дар, а бремя. Тяжёлое, удушающее бремя. Быть простым человеком приятнее и безопаснее.
«Хорошо, что ты обычная, Элери, да?» — ухмыляется в очередной раз мое сознание.
— Молодые люди, я могу вам помочь? — у мужчины, что замер в дверях сухой и хриплый голос, будто он молчал сто лет.
— Вы здесь живете?— в недоумении спрашивает Бен.
— Мы просто думали здание заброшенное,— вклиниваюсь я, неуклюже выглядывая из-за спины босса, который все так же старательно продолжает меня прятать. Адри снова гортанно рычит, как оказалось не на Луну, а на старика. Что-то ни ему, ни Бену не приглянулся вполне себе безобидный старец. Кожа да кости, с него песок сыплется, чем он может быть опасен?
— Проходите,— торопливо приглашает, отступая назад.
Мы с минуту ждём. Так долго, что время будто паутиной окутывает нас троих.
— Нам только передохнуть часок и мы снова продолжим свой путь,— во всеуслышание объявляет Бен. Это высказывание само собой больше в мой адрес направленно.
— У меня вот уже долгие годы бессонница. Старость,— грустно вздыхает старик,— я бы был не против пропустить пару кружек чая за интересной беседой.
«А я бы была не против создать этот платок с лица и задышать полной грудью».
Глава 27
Заброшенный замок внутри совсем не кажется таковым. Конечно, в полумраке не разглядеть деталей, но взгляд сразу цепляется за массивную винтовую лестницу, что ведет на второй этаж.
Все это время мы неторопливым темпом плетёмся за стариком, тот охвачен каким то детским восторгом, несвязно бубнит себе что-то под нос, переодически оборачиваясь удостовериться следуем ли мы за ним. Его лампа единственный источник света в этой тьме. Она пугающе отбрасывает наши тени на каменные стены, мы словно три чёрных великана воровато пробираются сквозь ночную тишину.
