— Нет, Люциан. Он только что устроил мне адскую взбучку. У меня не было времени поговорить с ним о твоей драгоценной дате, — огрызнулся я, проходя мимо него.
— Это не моя драгоценная дата, Блейк. Она твоя. Ты изменишься 23 августа. Мне нужно найти то, что видела Ирен, что может укротить тебя.
— Люциан, просто оставь это. Меня нельзя приручить. Никто не достаточно силен…
— Прекрати. Я знаю, что ты намного сильнее меня, Блейк. Но пока я чувствую, что могу это делать, я буду это делать.
— Нам было по тринадцать, когда ты дал это гребаное обещание. Я не буду ненавидеть тебя, если ты его нарушишь. Брось это.
— Блейк, я должен попробовать.
— Ты хочешь, чтобы тебя убили, Люциан. Я доктор Джекилл и мистер Хайд. Не забывай об этом.
Я закрыл за собой дверь. Смерть Люциана стала бы моим концом. Если бы он умер от моих рук, я сомневался, что смог бы выбраться из тьмы.
Мне было все равно, что кто-то скажет — раньше были заявления, которые шли не так, — но для меня это будет убийством. Я заберу жизнь парня, который практически мой брат.
Он постучал в дверь, и я выплюнул зубную пасту, пробормотав, чтобы он вошел. Игнорировать его не помогло бы, потому что он был таким настойчивым засранцем, когда хотел.
— Давай поговорим с моими родителями, пожалуйста. Уверен, что они, по крайней мере, смогут указать нам правильное направление.
Я кивнул.
Все, что угодно, лишь бы заставить его заткнуться.
Дверь за ним со щелчком захлопнулась. Я всем сердцем желал, чтобы Люциан мог забыть об этом.
Я не хотел нести ответственность за его смерть.
***
В тот день я полетел в Тит, в то время как Люциан предпочел воспользоваться лифтом. Лифты, может быть, и быстрые — Люциан прибыл за два часа до того, как я приземлился в саду, где они ждали, — но я ни за что на свете не сяду ни в одну из этих штуковин.
Королева Мэгги поднялась со стула, как только я оделся, и поцеловала меня в щеку.
— Я так рада видеть тебя, Блейк. Ты вырос.
Я пожал плечами, улыбаясь ей, и сел рядом с Люцианом.
— В чем дело? — спросил король Хельмут.
— Это насчет предсказания, которое я получил от Ирен, папа. Мы считаем, что это как-то связано с заявлением прав на Блейка.
Король Хельмут нахмурился.
— В каком смысле, Люциан? — обеспокоенно спросила королева Мэгги.
— Согласно предсказанию, Блейк станет темным 23 августа.
Королева Мэгги ахнула, но король Хельмут лишь приподнял одну из бровей.
— Это не все, что она сказала. Она сказала, что я должен что-то найти. Что-то, что имеет большую ценность для Блейка. Думаю, есть что-то, что может ослабить дракона Блейка, чтобы я мог заявить на него права.
— Люциан, что-то подобное на ринге запрещено. Я знаю, ты хочешь приручить Блейка, но…
— Я не хочу его приручать! Я хочу спасти его, папа.
Король Хельмут сложил пальцы домиком, постукивая указательными друг о друга. Он задумчиво посмотрел на Люциана, потом на меня.
— И ты не против этого?
Я пожал плечами.
— Я бы согласился на все, что угодно, лишь бы его не убить. Он не хочет слушать меня о том, чтобы отказаться от заявления прав.
— Чего ты от нас хочешь? — спросила королева Мэгги едва слышным шепотом.
— Ты хорошо знала короля Альберта и королеву Катрину, мама. Знаешь ли ты там что-нибудь похожее на то, что я описал? Или, может быть, можешь указать на кого-нибудь, кто что-то знает об этом?
Я опустил взгляд на ноги, когда король Хельмут снова перевел взгляд на меня.
Мы все знали, кто-то, кроме меня, конечно, мог сказать всем правду, но мы держали рот на замке.
— Это не так, милый. По крайней мере, я ничего об этом не знаю. Ты уверен, что это было настоящее…
— Да, — отрезал Люциан. — Глаза Ирен загорелись, и она сделала жуткую вещь.
— Люциан… — Голос королевы Мэгги был хриплым от эмоций, и она обратила умоляющий взгляд на своего мужа, но он не посмотрел на нее.
— Мне жаль, что мы не можем тебе помочь, милый. Кейт была в таком беспорядке в последний год своей жизни. Она отказывалась кого-либо видеть. Альберту было ненамного лучше. Если бы там было что-то подобное тому, о чем ты упомянул, они бы хорошо это спрятали, и никто из нас бы не узнал.
Я чуть не рассмеялся над этим. Она понятия не имела.
— Ты спрашивал об этом отца, Блейк? — спросил король Хельмут.
— Мы с отцом в данный момент не разговариваем, — сказал я как ни в чем не бывало.
— Мы должны попытаться. Я поговорю с ним, — сказал Люциан, вставая.
— О, а вы двое не останетесь на ланч? — спросила королева Мэгги с улыбкой.
— Извини, мы не можем. У меня тренировка в пять, так что мне нужно возвращаться.
Она кивнула и похлопала его по спине, когда он наклонился и обнял ее.
— Спасибо, что выслушала.
— Ты мой сын. Я всегда буду слушать, милый. Надеюсь, вы получите от Роберта больше, чем от нас. Если бы что-то подобное существовало, уверена, Роберт знал бы.
Люциан кивнул.
— Думаю, это прощание, — сказал я, вставая. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из них скажет хоть слово, я принял свою драконью форму.
— Он впадает в отчаяние, не так ли?
— Я тоже, мам. У нас назначена дата, и до нее осталось меньше года.
— Тогда тренируйся так усердно, как только можешь.
Я прислушался к их разговору. Она легко могла бы рассказать ему о Тане, но не сделала этого. Никто этого не сделал.
Я должен был поблагодарить их за это, но часть меня испытывала отвращение к тому, как легко они лгали Люциану.
Я не мог смотреть, как мой отец тоже солжет ему.
Я подпрыгнул в воздух и направился обратно в Драконию.
Я должен был оставить все как есть.
***
Я не удивился, когда Люциан сказал, что отец сказал то же самое, что и король Хельмут и королева Маргарет. Все в Пейе делали вид, что Тани никогда не существовало.
Я все еще гадал, как, черт возьми, она перенесла Елену по другую сторону Стены.
Должно быть, он дал Елене Зелье Труса.
Зелье Труса останавливает у выпившего его человека сердце. На короткое время он кажется мертвым. Это подтвердило бы мою теорию о том, что Стена пропускает только драконов, но не людей. Сердцебиение дракона настолько слабое, что мое даже нельзя услышать без аппарата ЭКГ. Человеческие сердца бьются так сильно и громко. Но она была всего лишь младенцем, так как же это могло быть зелье Труса?
Что вернуло меня к исходной точке.
Голос мастера Лонгвея прозвучал по громкой связи в кафетерии, когда Табита поставила свой поднос с едой рядом со мной.
Она схватила меня за руку и запечатлела поцелуй на костяшках пальцев.
— В четверг состоится заявление прав в Колизее в Итане. Принц Тита заявит права на Рубикона в два часа.
По кафетерию прокатились радостные возгласы. Студенты свистели и подбадривали Люциана, который, как обычно, сидел прямо рядом с Еленой.
Я покачал головой, сжав кулаки, встал и бросился прочь.
В кафетерии воцарилась тишина, когда я поспешил к выходу. Мне нужно было уйти, пока Табита не последовал за мной.
Я хотел побыть один.
***
Казалось, Люциан избегал меня после объявления, потому что он почти не проводил времени в нашей комнате, но я знал, он тренировался изо всех сил. Почему он не мог забыть об этом?
Его усилий никогда не будет достаточно.
Обычно я ходил и смотрел на его движения, но на этот раз мне было неинтересно, даже когда я услышал, что к нему приезжают лучшие тренеры в Пейе.
Я хотел Ирен, но было слишком рискованно снова сближаться с ней. Самая незначительная вещь могла вызвать воспоминание, которое заставило меня применить к ней принуждение в первый раз.
Бывали моменты, когда мастер Лонгвей вызывал меня в свой кабинет, и я ожидал увидеть там сидящую Ирен, вспомнившую, что я сделал с ней той ночью.
Принуждение было чрезвычайно хрупким, и вызвать воспоминания могло что угодно. И я все еще был молодым драконом, поэтому не был уверен, насколько сильным было мое принуждение.
