день, когда мы будем на святой земле наших предков, — еще громче, чем его собеседник, произнес Делибей.
— Час освобождения нашей родины от этих красных гяуров наступил. Об этом мы мечтали два десятка лет.
— Пришел передать приказ Канариса о твоем зачислении в Штеттинскую разведывательную школу.
— Опять я буду рядовым агентом? — недовольно спросил Делибей.
— Штольце и Петцет дали тебе прекрасную характеристику. Сам Канарис читал твой отчет. Тебя готовят для большого дела. В Штеттине ты должен усовершенствовать свои знания...
— А для чего я чуть не сгноил свои кости?
— Опыт работы там тебе теперь пригодится, дорогой друг, — подбадривал Насур.
— Все же ты скажи в удобный момент Штольце, чтобы меня не сравнивали с новичками, — сдавленным голосом попросил Делибей своего друга.
— Не беспокойся, друг мой. Тебя назначат руководителем.
* * *
Срок обучения в Штеттинской разведывательной школе в связи с острым недостатком агентуры был сокращен. Немцы готовили шпионов ускоренными темпами. Дагестанский эмигрант в начале июля 1941 года прибыл в Штеттин. С учетом его заслуг перед абвером ему разрешили поселиться в отеле «Метрополь». Первоклассный номер с ванной вполне устраивал Делибея. К нему прикрепляют опытного преподавателя школы. Делибей начинает изучать: разведывательное дело в тылу противника, структуру, построение, вооружение и снаряжение Красной Армии, топографию, географию СССР, радиодело, шифры, тайнопись, фотодело, устройство мин, ядовитые и бактериологические вещества, способы их применения, методы совершения террористических и диверсионных актов, усовершенствует свои знания по связи. Вскоре Делибей свободно передавал по азбуке Морзе и осуществлял прием на слух, чётко разбирался в кодировании и расшифровке принимаемых радиотелеграмм. Ему поручили поддерживать связь с агентом, действующим в одной из республик Северного Кавказа.
Свободное от занятий время Делибей проводил в кругу немок, в их числе иногда появлялась и мадам Хельга, с которой его познакомил Шерикбей. Делибей, конечно, скрыл от друга и немок истинную причину своего нахождения в Штеттине. Встречи их происходили не только в Штеттине, но и в Берлине. В беседах Шерикбей больше молчал. «Так лучше», — думал Шерикбей. За него работал Швайберг, часто появляющийся теперь в Штеттине, где он принимал заказы на фотографии. Хотя в Штеттинской школе даже по сокращенной программе агенты обучались в течение шести месяцев, преуспевающий курсант Делибей там учился лишь до конца сентября 1941 года. На его успехи обратили внимание в Берлине. Делибей досрочно сдал экзамены и возвратился в столицу «третьей империи». Правда, этому послужила и другая причина...
Глава десятая
НАЦКОМИТЕТ И ЕГО ВЕРБОВЩИКИ
1
Первоначальные успехи на Восточном фронте вскружили и так горячие головы руководителей «третьей империи». Гитлер создает имперское министерство по делам оккупированных восточных областей, на которое возлагает две задачи: одна из них — это официальная — введение «нового порядка» в Европе, а вторая — неофициальная — превращение захваченных стран в колонии, их ограбление и отправка людей на работу в Германию. Для проведения в жизнь намеченного плана новое министерство совместно с «Райхсзихерхайтсхауптамт» (РСХА) создает школы по подготовке агентов-пропагандистов в Вустрау, Цитенхорсте и Вутзице. В них изучают фашистскую идеологию, историю национал-социализма и немецкой расы и историю СССР. Имперским министром фюрер назначает «главного философа нацистской партии» Альфреда Розенберга. Заместитель Гитлера по вопросам духовной и идеологической подготовки членов своей партии Розенберг считался крупным специалистом по Востоку.
— Альфред, — похлопал его по плечу фюрер в день назначения на пост министра, — ты молодость провел в России, учился в институтах Петрограда и Москвы, сам бог начертал тебе стать министром.
— Не бог, а мой фюрер, — ответил сияющий Розенберг. — Моя жизнь и моя судьба принадлежат только фюреру.
— В этом я никогда не сомневался. Но разговор о другом. Ты, Альфред, прекрасно владеешь русским языком. Надо будет тебе использовать в наших целях это свое качество.
— Постараюсь, мой фюрер. Правда, теперь мне придется изучать и другие языки. В наших восточных колониях живут не только русские, но и другие народы.
— Если я понял тебя, Альфред, ты мыслишь собрать в своем министерстве представителей всех покоренных народов?
— Да, мой фюрер!
— Я дал указание Гиммлеру и Канарису направить в твое распоряжение нужные кадры из их ведомств.
— Кроме этих народов, основную ставку я буду делать на русских военнопленных.
— Основную ставку следует делать на старую эмиграцию из восточных стран, а в лагерях надо подбирать вспомогательную силу.
— Все будет учтено, мой фюрер.
* * *
Розенберг разворачивает кипучую деятельность по формированию подразделений Восточного министерства. Он приглашает на работу нужных ему людей. Переходит из абвера в министерство профессор фон Менде. Затем, уже по рекомендации профессора, сюда же устраиваются Насур и другие вожаки эмигрантских организаций. Из Штеттинской разведывательной школы досрочно отзывается Делибей, а из Праги вызывают Надырхана... В столице «третьей империи» появляются полковник Булаев и другие.
2
В один из декабрьских вечеров 1941 года в кабинете имперского министра Розенберга сидели эмигранты Насур, Делибей, Надырхан и профессор фон Менде. Разговор шел на русском языке. Сам имперский министр, чистокровный ариец, один из главных врагов славян, говорил тоже по-русски.
— Посторонних здесь нет, господа. Все свои, — пронизывающе рассматривал лица сидящих Альфред. — И я хочу вам сказать, что вы, знатоки Востока, должны отвечать за судьбы народов, освобождаемых под руководством нашего фюрера от коммунистического ига.
—
