или телевизор… Там какую-нибудь обязательную понудиловку делать заставят, работу неприятную и неосмысленную, плодов не обещающую. А еще там — постоянно пьяненький младший братец, с двадцати лет ожидающий смерти любимых престарелых родителей, представляющий себя владельцем «имения», квартиры и машины, а также многих тысяч на сберкнижке и все для себя, любимого, «голубя сизого», по выражению отца. Хороший был мальчишка в детстве. Испортили неумеренной все дозволяющей любовью! Потом там еще — детки его не слишком шумные, но все же…Там — жена его, затюканная свекровью, неодобряемая за что-то свекром, мечущаяся между работой и подработкой, уставшая от пьянства мужа, преждевременно теряющая красоту. Там моя немногословная озабоченно-сосредоточенная жена, думающая о сыне, «мужающем» в Армии. А еще там — глухая неприязнь родственников — соседей по дому, униженных богатством нас, верхних. Правда, есть среди них «луч света» — двоюродный брат, мой ровесник, Саня, тоже правда, моим папенькой затюканный. Он заядлый рыбак, и если бутылочкой винца его сманить на водоемчик какой-нибудь недалекий, он углубится в возню с удочками, наживкой, в ожидание поклевок…Место найдет тихое, малолюдное, где можно будет сосредоточиться. Слушаю себя, чувствую — одобряют:
— Да здравствует великий и мудрый Борух- Матфи!
Спрашиваю:
— Что ещё за Борух? Что за еврейские штучки?!
Загалдели! Базар… Представьте себе в маленькой коморке говорящую женщину? А две? А три? А если еще больше? Каждая галдит о своем, одна другую перебивает. Я спросил, сколько их, но ответили, что сплелись, перепутались, не сосчитать, но больше шести и меньше двенадцати.
Поехал в Быково, как собирался, сел на берегу заливчика реки над обрывчиком у кладбища в Колонце и стал разбираться в себе. Серьёзно это делать не получалось, только дешёвое хохмачество и помогало хоть что-то понять…
Итак, что мы имеем: поехал я в субботу утром в лес за вениками для бани, а домой вернулся только в воскресение ближе к вечеру. Ни к кому в дом для ночлега не заходил, еды с собой брал очень мало, но вернулся домой сытым и комарами не покусанным. Это все странно, но объяснение можно найти вполне реалистичное. В лесу я встретил особенного человека, обладающего мощным интеллектом и способностями к гипнозу. А человек этот был с ассистентом не менее талантливым, а недалеко была группа их сподвижников. Может быть они в лесу репетировали, отрабатывали номер, а тут я им попался. Меня ввели в «транс», хотя раньше неоднократно гипнотизеры от меня отступались, «не гипнабельный» говорили. Но быть может, в этот раз удалось. Заставили они меня рассказать о себе, начиная с детства, что было забыто — извлекли из подсознания. Только зачем им это? Интереса я ни для кого представлять не могу: не богат, ни к каким серьезным секретам доступа не имел, а если бы даже и имел — по бестолковому своему образовательному уровню, технической малограмотности — ну, не сумел бы ничего понять, запомнить. Себе то я могу в своей полнейшей безграмотности признаться. Самый страшный секрет мне известный — это то, что почти все мы в нашей стране работаем изумительно скверно, лениво, словно из-под палки и врем, врем… Планы и отчеты липовые, пьянство и разврат, да еще поворовываем…
В общем — людям, допустим, в навозной куче, разгребая, удалось найти «жемчужное» зерно… Либо они удовлетворены, следовательно, оставят меня в покое, либо «они» не получили сразу того, что ищут, значит можно ждать звонка или письма или встречи у работы-ли, около дома-ли. Вывод — следует ждать. Если нужен, то ожидание не должно быть долгим. Они должны понимать, что работа для меня новая, многолюдие вокруг, масса впечатлений разных — сотрут из меня то, что было «впечатляющего», я стану всё более упрям, работать со мной может стать гораздо труднее.
А может быть со мной действительно случилось что-то сверхъестественное,
«потустороннее»? Никогда со мной ничего похожего на «видения» не случалось. Больше того, ни с одним человеком, с которым я за полвека почти я встречался, разговаривал — ничего подобного не происходило, ни в какой форме. Если бы, скажем, эта была некая «тёмная сила», то она должна была обещать мне какое-то вознаграждение и дать аванс! Аванса, понимаешь, нет, обещанием награды считать смутное видение последних дней жизни в нищите, бродяжничестве и смерть в лесу, под придавившей и продкнувшей грудь веткой ели — что-то на награду это не тянет…Лучше не думать об этом до осени. К осени всё станет понятно, что то произойдёт или не произойдёт, а время меня подлечит… А что да голосов, то тоже ничего страшного! «Внутренний голос» — термин чуть ли не обиходный в нашем мире. Ведь и раньше бывало, что кто-то изнутри мне говорил: «Нельзя!» Ну, теперь голосов этих несколько. Что же тут очень то уж особенного? Старею, это мои голоса-мысли, намерения нереализованные… Это ещё не основание паниковать и бояться психушки. А вот пить не надо!
Подумав об этом, я допил из горлышка остававшуюся в бутылке от пол-порции жидкость, пожал молча руку увлечённому поплавками брату, прощаясь, и пошёл к станции на Москву, не прощаясь с близкими «дачниками». Тут мне голоса и говорят наперебой:
— Мыслишки твои как у Буратино.
— Ты подумай-посоображай ещё сегодня, уж сделай милость!
— Не откладывай на осень. Всё надо решать гораздо скорее.
— Не пей совсем, а через три недели вернись к этому вопросу.
— Мы помолчим пока, потерпим.
И всё. Молчок. Прекратились «разговорчики в строю».
Глава 9. Размышления и домыслы
А вот и год прошёл! Впереди десять, как минимум, двадцать пять, как прошу.
Новая работа в большом почти незнакомом коллективе — дело сложное всегда. Коллективчик — почти полтыщи душ, на три четверти женский. Большинство из женщин инженеры, математики, программисты, есть с учёной степенью. Многие из них — жёны начальников разных уровней — элегантные, умные, ироничные. Ну и мужчины — начальники секторов, отделов, лабораторий, разработчики-авторы программ, механики высшей квалификации, начальники разных уровней, тоже со степенями учёными, организаторы. А я неуч, высшее образование не получил. Из института прямо в армию, ни уха, ни рыла, как говорится. Научен, правда, молчать «задумчиво», «проницательные» взгляды бросать, «надувать щёки» изредка… И учиться по ходу, схватывать новую терминологию для начала, а потом доходить потихонечку до сути. Сознаю ведь — не на месте я! Из «занюханных» механиков полигона и в ведущие инженеры ВЦ, помощником могущественного заместителя начальника отделения, «князя-кесаря», восседающего на бочке со спиртом, распределяющего все материальные ценности, влияющего и на зарплаты, и на премии. Человек он опасный,
