— Двадцать пятая, — ответил он. — Третий этаж. Вот мои окна, — с этими словами он указал в сторону дома. — Слева от входа в подъезд: два окна на третьем и одно на четвертом.
Лицо Виктора вытянулось.
— Так, я что-то недопонял — так на третьем или на четвертом? Аня, нам лучше пройти…
Анна незаметно стукнула его носком сапога.
— Все понятно, — кивнула она. — Апартаменты двухуровневые. Вход в квартиру на третьем этаже.
Затем она, подтолкнув слегка Виктора, направилась к «Гольфу».
— Мы ждем тебя в машине, — бросила она Василисе.
Миновав охрану, которая, несмотря на кодовый замок в двери подъезда, все же присутствовала в просторном вестибюле за прозрачной стойкой, они поднялись на третий этаж.
— Прошу вас, — открыв дверь, Воронин посторонился, пропуская вперед Василису.
Большой холл со стенами цвета золотого песка и молочная плитка на полу, расписанная тонким восточным орнаментом красками цвета индиго с золотистыми вкраплениями, создавали впечатление морского берега южной страны. Василиса откровенно растерялась. Нет, не потому, что она никогда не была в столь шикарных квартирах. Просто в данной ситуации она выглядела заблудшей овцой, которую из милости не прогоняют и даже обещают покормить. Что-то здесь не так… хотя ощущение тревоги не возникало.
— Что же вы стоите? — услышала она голос писателя и подняла глаза. Он прошел вперед и теперь стоял у арки, за которой виднелась гостиная. На его лице уже не было той обворожительной улыбки, которой он одаривал Анну. Скорее, он тоже был чем-то очень удивлен.
— Понимаете… — растерянно пробормотала Василиса, — у меня такое чувство, что произошло недоразумение…
— Правда? — он удивленно поднял брови и скрестил руки на груди. — Странно. Я подумал то же самое.
Он сделал шаг навстречу Василисе, но, увидев, что та попятилась, остановился.
— Мне кажется, — вздохнув, сказал писатель, — что именно для этого мы сюда и поднялись. Так давайте присядем и поговорим.
Он, не оборачиваясь, направился куда-то вглубь дома. Василисе не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
* * *
Они сидели в гостиной напротив друг друга в мягких кожаных креслах бледно-оливкового цвета. За спиной писателя находился настоящий «живой» камин, уставленный сверху какими-то маленькими деревянными фигурками. Слева от него стояло бюро красного дерева, от которого за версту несло антиквариатом. Над бюро висела картина в массивной раме с изображением города в дождливый вечер. Странным образом настроение картины сразу стало созвучным ей самой: те же сумерки на душе с едва уловимыми проблесками света, похожими на размытые дождем огни из окон домов.
— Любите живопись? — спросил Воронин, уловив ее взгляд.
Василиса едва заметно дернула плечом.
— Наверное… я, правда, не очень разбираюсь.
Он снял свои очки и положил их в карман пиджака. Взглянул на Василису. Без очков он внезапно потерял всю свою респектабельную надменность. Василиса улыбнулась: у него были детские глаза — темно-синие, широко распахнутые, в обрамлении пушистых ресниц.
— Скажите, вам в действительности кто нужен — секретарь? — спросила она, чтобы как-то отвлечь себя от ненужных мыслей.
— А что вас не устраивает в должности музы? — он усмехнулся.
Василиса напряглась, улыбка с лица исчезла.
— Вы серьезно? — спросила она.
— А вы считаете, что я шутил от нечего делать?
Василиса не знала, что ответить. Писатель, склонив голову, с любопытством наблюдал за своей новой знакомой. Не дождавшись от нее ответа, он назидательным тоном проговорил:
— Мое предложение абсурдно ровно настолько, насколько глупо ваше объявление в нете. Или вы считаете иначе?
Василиса облизнула внезапно пересохшие губы и промычала что-то невнятное:
— Ну-у… да, в принципе…
Она попыталась сделать то же, что и он — снять свои неуклюжие очки. Анна их называла «костыли для глаз». Однако перед глазами тотчас все поплыло в тумане, и ей пришлось срочно водрузить приспособление на место.
— Василиса Игоревна, чтобы между нами не возникало с первых же минут знакомства каких-либо недомолвок, давайте будем откровенны друг с другом. Итак, чисто случайно наткнувшись на ваше объявление, я почувствовал в нем отчаяние человека, попавшего в весьма затруднительную ситуацию. Я не ошибся? — он коротко стрельнул по ней взглядом и вновь отвел его в сторону, очевидно, давая, таким образом, возможность ей расслабиться.
Василиса почувствовала себя рыбой на крючке. Такое положение дел ее не совсем устраивало.
— Вот прямо так сразу и поняли? — решила она защищаться. — По-моему, там полно глупых объявлений, и можно было найти еще какое-нибудь более экстравагантное, чем мое.
Воронин закинул ногу на ногу и, откинувшись на спинку кресла, развел руками.
— Ну, во-первых, повторюсь: я не анализировал ВСЕ объявления. Волей случая мои глаза наткнулись именно на ваш призыв. Во-вторых, я не утверждаю, что сразу решил вам помочь. Просто ваше объявление почему-то не выходило у меня из головы, и я захотел непременно увидеться с вами. — Воронин обезоруживающе улыбнулся.
У Василисы это вызвало неприятное ощущение.
— Правда? — она холодно улыбнулась в ответ. — Ну что ж, Виктор Васильевич, ваше желание исполнилось — мы с вами увиделись. Только… э-э…, - она сделала вид, что подыскивает слова. — Видите ли, работа мне, безусловно, нужна, но только не этом варианте.
Писатель перестал улыбаться.
— Чем же плох мой
