— Мать вашу, погоду эту, — прошептал Бонифиус и рванул в содрогающийся от порывов ветра короб, как к последней надежде, — где это видано, чтоб вампиры почти посреди дня по домам расхаживали?! Давай быстрей!! Поворачивайся, поворачивайся!
Йори послушно повернулся вокруг собственной оси, вызвав у пассажира очередную порцию ругательств.
— Куда прикажете? — еще раз с поклоном уточнил зомби.
— Давай обратно, — хмурясь, приказал Раддо.
Короб полетел над полной дождя, ветра и тумана бездной.
Хорошо, что хоть двадцать золотых монет сэкономил, — подумал торговец. В конце концов, Фил не так уж и мало рассказал, можно, обладая некоторыми мозгами, вычислить, где этот клятый клад закопан…
— Эй, ты, — неласково позвал Раддо зомби, — а какие-нибудь мудрецы в вашем костяном хозяйстве имеются? Ну, алхимики, например?
— Есть Башня Алхимиков, — угодливо отозвался Йори. — Изволите приказать повернуть?
— Ну, типа, давай… — задумчиво отозвался пелаверинец.
Йори нажал на вспыхнувшие кристаллы, и короб развернулся в воздухе, изменив направление движения градусов на тридцать. Теперь он летел чуть в сторону от «сердцевины» замка.
Через несколько минут лифт остановился у небольшой башенки, выделяющейся неестественно вытянутой конусовидной крышей с ненормально большим количеством торчащих из нее труб.
— Башня Алхимиков, — объявил лифтер.
— Ну, где тут умные головы прячутся? — сурово осведомился Бонифиус.
Зомби промолчал.
После нескольких, весьма долгих минут путешествий по хитросплетениям Башни Алхимиков, в течение которых Раддо дошел до того, что заревел раненым медведем: "Аууу! Алхимики! Отзовииитееесь!", пелаверинцу удалось поймать некоего типа в черной мантии.
— Простите, — на чистом кавладорском ответил тип. — Я спешу, — и весьма ловко вывернулся из хватки фрателлы.
Чтобы без проблем торговаться на любом языке континента, Бонифиус Раддо лет тридцать назад приобрел соответствующий артефакт, маленький хрустальный шарик, который рекомендовалось носить на шнурке поближе к телу, под одеждой. Но кавладорский он действительно знал — конечно, стихи на языке чужой страны Бонифиус не потянул бы, но короткие монологи получались без проблем.
— А ну, стой! — крикнул Раддо вслед улепетывающему кавладорцу.
Тот подхватил мантию и очень резво помчался куда-то в глубины Башни Алхимиков.
В умной голове пелаверинца что-то замкнуло: Филеаса Пункера убили в Талерине — Талерин столица Кавладора — этот тип тоже из Кавладора — значит, он знает, как убили Пункера! И Бонифиус рванул следом.
— Стоять!!! — орал фрателла.
Преследуемый мужик и не подумал останавливаться.
Добежав до лестницы, круто уходящей в оба вертикальных измерения, Раддо уже не помышлял о преследовании — сердце гулко билось в груди, а дыхание потерялось далеко позади самого пелаверинца.
— Эй, ты, — еще раз позвал Бонифиус скрывшегося из вида кавладорца. — Поговорить надо!
В подтверждение своих слов он достал из кармана золото, которым собирался рассчитываться с мэтрессой Вайли, и громко, на всю Башню, позвенел им.
Тремя лестничными пролетами ниже показалось любопытное лицо: ровненькое, гладенькое, с выраженными залысинами.
— Да-да, уважаемый? — осторожно поинтересовался алхимик.
— Слышь, мэтр, ты поднимись, поговорить надо, — позвал Раддо.
— О погоде? — еще более осторожно уточнил алхимик.
— На фига мне погода? Мне с тобой о Пустыне надо побазарить!
— О пустынях? — удивился кавладорец. Но вышел из своего убежища и стал медленно, осторожно, подниматься к Раддо. Чтоб подстегнуть интерес алхимика, Бонифиус показал ему край золотой монеты. — Я с удовольствием расскажу вам о пустынях всё, что только знаю! Позвольте представиться — мэтр Карвинтий, — отрекомендовался новый знакомый фрателлы. — Специалист по предсказаниям… э-э… разновидностей осадков.
— Раддо, из Бёфери, — отрекомендовался пелаверинец. И подкинул монету вверх.
Карвинтий перехватил ее и, жадно зажав добычу в кулаке, посмотрел на купца с живейшим интересом.
— Чем могу помочь? Я, к сожалению, еще плохо освоился в замке — я здесь новичок, прибыл из Талерина буквально четыре дня назад. Но готов сделать всё, что вы прикажете, господин Раддо.
— Всё пока не надо, — задумчиво взял алхимика за шкирку Бонифиус. — Скажи-ка, Карвинтий, ты слышал когда-нибудь о Радужном Мосте?
— Нет, — честно ответил мэтр. — Зато я очень много могу рассказать о радуге вообще. Ее происхождение связывают с последействием магических артефактов, создающих в окружающей природе некоторое искривление пространства, вследствие чего мы видим…
— А о Серебряных Песках и Короле Сфинксов? — продолжал выпытывать пелаверинец.
— Помилуйте, я серьезный ученый, а не какой-то там сфинксолов! — возмутился Карвинтий и с отчаянием заметил, что потенциальный спонсор его исследований теряет интерес к беседе катастрофически быстрыми темпами.
— Ну, хоть о Слезах Неба ты что-нибудь слышал? — уже тоскливо спросил Раддо.
— Слезы Не… Слышал! — закричал Карвинтий, чувствуя, что удача все-таки попалась к нему в руки. — Знаменитый колодец, находящийся в Ильсияре — это город на границе Великой Пустыни, западнее резиденции эль-джаладских магов, замка Хетмирош. Этот колодец прославился тем, что в нем всегда есть вода, даже в самые засушливые годы. Причем, что удивительно, Слезы Неба сотворены без участия магии, исключительно удачное сочетание водоносных пластов.
— Хм, — с сомнением оглядел выслуживающегося осведомителя Бонифиус. — И то хлеб…
И вдруг, без предупреждения, сделал попытку выхватить из рук мэтра Карвинтия свою золотую монету. При этом Раддо руководствовался соображениями, что, во-первых, мэтр алхимик, эрго — тюфяк, и сопротивляться не будет, а во-вторых, для гонорара за общеизвестную справку одной золотой монеты многовато будет.
Бонифиус оказался не прав: алхимик вцепился в золото, как утопающий за соломинку. И пусть мэтр был ниже ростом, а торговец просто давил массой и авторитетом, Карвинтий упорно не сдавался и боролся, бился, отчаянно сражался за право удержать в своих руках золотой кружочек с чеканными дубовыми листьями.
Схватка закончилась в пользу алхимика — укусив Раддо за палец, он отвоевал свою добычу и, на всякий случай, отскочил в сторону, готовясь немедленно бежать прочь.
— Ишь ты… — с уважением протянул фрателла. — Хитер ты, братец…
— Тем кормимся, — переводя дух, ответил Карвинтий. Это было наглой ложью: мэтр Карвинтий действительно бил рекорды по хитроумию, а вот кормился абы как, периодически устраивая себе вынужденные голодовки, особенно после катастрофического провала экспериментов, изучающих способности мелкого домашнего скота к предсказанию погоды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
