Но последняя экспедиция европейцев, воспользовавшись тем, что силы самообороны были отвлечены на охрану более северных участков побережья, смогла прорваться к устью Серебряной реки и захватить Буэнос-Айрес. Англичане смогли продержаться там лишь несколько месяцев (в течение которых и пытались сделать город одним из центров английской торговли в Латинской Америке), но потом началось восстание. Ведь к тому времени столица Аргентины давно уже была центром контрабандной торговли, не очень-то жалующим даже собственные официальные власти, а тут новые хозяева со своим новым порядком… Не надо мешать людям делать свой маленький бизнес, иначе они могут обидеться!
Войска английского главнокомандующего, сэра Хома Попема, находившиеся в городе, были разоружены и взяты в плен. Помощь, всё-таки посланная из далекой Англии, пытавшаяся взять город штурмом, была забросана камнями и расстреляна из старинных мушкетов. Не тратиться же специально на покупку оружия, когда можно и так решить вопрос? Так что в данном случае популярная формулировка Наполеона «Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет вынужден кормить чужую», оказалась не универсальной… Но европейцы пока еще не теряли надежды…
— Так, а это еще что? — спохватился истор-директор, поначалу слегка опешивший от лихого перекраивания былых веков. — Бойко, с движухой, конечно, ну а что было в исходниках?
— Как что? Оборона Байреса[2] в 1807 году!.. В июне предыдущего года отряд генерал-майора Уильяма Карра Бересфорда захватил город, но уже в августе сдался. В 1807 году вторая английская экспедиция под командованием Джона Уитлока пыталась снова захватить Буэнос-Айрес, но жители города и отряд Сантьяго Линьерса отбили нападение. Хотя по закону это была проблема испанцев…
— Отбили камнями и мушкетами…
— Ага, и вообще всем, что под руку попало.
— Но перед этим у вас, сеньор Гарсиа, наши достопочтенные предки на дредноутах плавают, так? А теперь камнями отбиваются?
— Ну… дредноутов всем не хватило. Должно же найтись место и простому человеческому героизму. Если деньги на вооружение внезапно почему-то кончатся…
Выбери Историю по душе
Продажа исторических событий с чудным ароматом эпох! Полный комплект документации!
Из рекламного буклета
— Так, давайте очень-то не увлекаться, начальству могут не понравиться индейцы на тачанках и могучие дредноуты в эпоху Наполеона… — напутствовал Гарсиа своих людей после совещания. — И тем более слова про столицу контрабандистов. — Вы еще бы подводных лодок навтыкали.
— Вот об этом забыли! Тут-то всё верно — первую задокументированную подлодку в 1625 году в Темзе продемонстрировал Корнелис Дреббель. Перед английским королем Яковом I, его свитой и тысячами изумленных лондонцев, собравшихся на берегу.
— Не надо тут ни «волчьих стай», ни «летающих крепостей»! И звездолетов, охраняющих транспортные караваны «Буэнос-Айрес-Бетельгейзе», тоже не надо! Бюджет проекта не потянет такой реконструкции, понимаете?
— Ладно, — отозвался Гомес, — но я всё же копию сохраню. Она прикольная. Я ее профессору-историку показал, так теперь лежит с инфарктом.
— Сохрани. Но не забудь о режиме секретности. Что у нас там дальше?
Ввиду того, что на родной аргентинской земле после провозглашения независимости оказалось слишком много сеньоров, посчитавших себя гениями, страна попала в пучину гражданской войны, которая продолжалась почти семь десятилетий. Буэнос-Айрес пытался навести порядок в провинциях, где правили местные вожди — каудильос, поддерживаемые легендарными, воспетыми во многих фильмах и книгах гаучос (наездниками-метисами, вольно живущими в пампасах; смотри сны романтических леди о настоящих потных мужчинах без единой буквы в голове).
Но процесс облагораживания Истории функционировал уже по факту реализации, что отмечено соответствующими разноцветными бумагами с печатями. К их числу безусловно относится написанное в 1861 году будущим президентом Аргентины Доминго Сармьенто послание буэнос-айресскому губернатору Бартоломе Митре: «Не жалейте крови гаучо, кровь — единственное, что у них есть человеческого. Их кровь — удобрение, которое надо обратить на пользу стран».
— А это ему Борхес посвятил одно из своих эссе в «Предисловиях»?
— И стихотворение в придачу. Памятник Доминго сваял Огюст Роден. Так что фигура крупная, почти наставническая… Литератор! Пятьдесят томов сочинений написал. Педагог!
— А чем ему гаучос не угодили?
— Они, по его терминологии, проходили как «исключительно порочные двуногие животные», варвары. Их называли л’агенте пердида — потерянные люди. После освобождения Аргентины их заставили служить в армии — за отсутствие паспортов, которые этим безграмотным вроде были и не нужны. Ну а когда гражданские войны закончились, то и гаучос пришел конец.
— Ну они же есть и сейчас! Сам видел!
— Конечно, как туристы могут обойтись без зрелищ с гаучос! Когда они вымерли за колючей проволокой, то сначала стали безобидной литературной модой, а потом — и туристической.
К этому времени в провозглашенный столицей Буэнос-Айрес хлынули сотни тысяч лимиты из безнадежно отсталых Испании и Северной Италии. Приехав в Байрес и не найдя в нем работы, они отправлялись в пампасы (ставшие самыми что ни на есть родными целинными землями), где получали небольшие наделы. Правда, не сразу…
— Вот тут можно подумать о тачанках!
— И недоброжелательных соседях — к примеру, из Уругвай-Поля. А настоящий гаучо батька Махно скачет, понимаешь, в даль светлую…
В ассортименте: плащи, кинжалы, Золушки
Есть ли у Тени своя Тень? А Тень у Тени Тени? И кто производит их учет?
Пока мастера кодов и ловцы багов изощрялись в мозговом штурме, превращая Аргентину в Атлантиду, Авалон, Гуляй-Поле и Шамбалу в одном флаконе и ожидая, какое точное техзадание на оптимизацию Истории будет дано им свыше, в сокровенных глубинах Капиталь Федераль[3] шли отдельные дискуссии.
Иногда они плавно переходили в скандал на грани перестрелки. Так, агенты департамента национальной безопасности обнаружили, что неустановленные личности ведут слежку за офисом Фонда, и, выбрав момент, попытались тех скрутить. Но вместо тихой спецоперации получилась шумная драка — неустановленные оказались отлично подготовлены к противодействию захватам и болевым приемам.
Присмотревшись, командир нацбезовцев распознал в противнике военную контрразведку, подчинявшуюся полковнику Рафаэлю.
— Сеньоры, мать вашу! Что вы тут делаете?!
— Да то же, что и вы, сеньоры, будь вам пусто!.. Охраняем этих умников!
— А есть от кого?
— Следят…
— Не мы?
— Не вы.
— Вместе?..
— Милости просим.
Через несколько часов общими усилиями обнаружили признаки еще одной слежки, кроме той, о которой шла речь. Тоже весьма профессиональной. За этим хвостом из четырех неприметных типов, умело сменявших друг друга и пасших директора до самого дома, следили, пока они не заняли посты напротив директорской виллы. После чего и скрутили. Двоих.
Выяснилось — частные детективы из самого крутого бюро в столице. И наняла их первая леди.
— Дорогая, — сколь мог деликатно поинтересовался президент Лео у супруги, получив доклад безопасников, — неужели это было так необходимо?
— Я должна была убедиться, что это надежные люди.
— Ну, не очень они надежными оказались, если двоих из них повязали. Правда, помощнику Рафаэля один из них таки нос разбил, — удовлетворенно констатировал Лео. — Пустячок, а приятно.
Но в дальнейшем разговоре выяснилось, что донья Исабель имела в виду надежность оптимизаторов истории, поскольку желала внести в нее свои добавления. Доверить таковые она могла только специалистам с безупречной репутацией.
Президент вспомнил предыдущие отчеты тайной полиции, особенно один, несмотря на гриф «Секретно», стремительно распространявшийся в нелегальных копиях и устных пересказах, превращаясь в героико-эротическую сагу «Как доблестный Гомес в бордель ходил». В общем, Лео промолчал, и мысли его приняли отнюдь не приятное направление в виде вопроса: а за кем еще следят подосланные его супругой детективы?
— Дорогая, от них требуется умение писать программы и нажимать правильные кнопки.
— Но они должны воплотить во мне духовную наследницу Эвиты, а ее недаром называют святой! Как же тут можно ограничиться только умением нажимать кнопки?
— Ну их-то святыми никто и никогда не назовет, — пробормотал президент, отступая к двери.
Однако его супруга еще не всё сказала.
