отнюдь не случайна — это сетевая компания, дающая возможность:
а) отвлечь внимание общественности от организованного саботажа, проводимого государством Сербия в отношении экспорта в Россию всех остальных 99 % сербской продукции, которые было бы можно экспортировать беспошлинно, если бы ЕС не отсоветовала им занимать место европейской продукции на российском рынке;
б) представить Россию неприятельски настроенной по отношению к Сербии (из-за нежелания покупать итальянские бренды?!);
в) что-то делать в области экспорта в Россию, но при этом ничего не сделать.
Цепи поставщиков
Один из примеров применения сетевых приёмов в экономике — осетевление сербских предприятий путём создания цепей поставщиков западным производственным и торговым партнёрам[172]. Агентства по экономическому сотрудничеству (прежде всего американское USAID и немецкое GIZ) продуманно и организованно работают на установлении связей наших малых и средних предприятий с крупными европейскими предприятиями, но таким образом, чтобы наши предприятия оказывались «младшими» партнёрами. Это, на первый взгляд, благое дело, имеющее целью открыть нашим экономическим субъектам дорогу для экспорта на западные рынки, по своей сути — сетевой приём, который в долговременной перспективе оставит наши предприятия без самостоятельных проектов в области развития, как и без собственной оригинальной продукции[173], собственных брендов (интеллектуальной собственности), а следственно, в перспективе — без независимости и, в финансовой области, — без значительной части прибавочной стоимости. Практически это продуманный и профинансированный проект иностранных агентств по колонизации рабочей силы Сербии.
Иностранные инвестиции
Иностранные инвестиции уже годами составляют абсолютный приоритет сербских властей в области развития[174]. Об этом сомнительном проекте, в котором Сербия отдаёт сразу и много, а получает только часть того, что отдала и то в длительные сроки и при больших рисках, уже много написано[175], так что здесь мы не будет говорить обо всех аспектах, ограничившись несколькими важнейшими сетевыми аргументами для подобной поддержки иностранных инвеститоров:
1) по мере расширения иностранных инвестиций сербские инвеститоры и производители становятся менее конкурентными на отечественном рынке из-за меньшего объёма производства, более высоких фиксированных расходов по единице продукции и географии продаж, ограниченной в случае отечественной небрендированной продукции;
2) по мере расширения иностранных инвестиций отмирает отечественное предпринимательство;
3) по мере расширения иностранных инвестиций сербские предприятия становятся всё менее привлекательным работодателем и остаются без лучших кадров;
4) по мере расширения иностранных инвестиций мы практически получаем больше экспорта, но остаёмся без иностранных рынков для наших брендов;
5) по мере расширения иностранных инвестиций и их брендов развитие сербских брендов становится неконкурентным;
6) по мере расширения инвестиций мы вносим тектонические изменения в рынок рабочей силы и рынок образования;
7) по мере расширения иностранных инвестиций мы диверсифицируем целые муниципалитеты и регионы, целые отрасли экономики — и делаем их зависимыми от иностранцев на постоянной основе.
Особенно разрушителен когнитивный эффект, оказываемый этими инвестициями (назовём вещи своими именами: это не иностранные инвестиции, а инвестиции сербских властей в иностранные компании и предпринимателей) на молодёжь: таким образом молодому поколению без слов даётся понять, что сербская казна совсем не так пуста, когда речь идёт об иностранцах: средств вполне достаточно, но не для молодых сербских предпринимателей. Все сербские проевропейские партии во власти с момента начала реализации концепции субвенционирования иностранных инвесторов (2006 г.) и до сегодняшнего дня всеми способами убеждают молодежь, что «деньги есть, но нет идей». Но говорить так, значит говорить, что нет предпринимателей, что сербы и все остальные граждане Сербии люди недалёкие, не творческие, не способные ничего самостоятельно задумать и осуществить, что их удел — выполнять то, что кто-то другой (или другие) задумал и разработал, организовал, создал, спроектировал. До сегодняшнего дня никто даже приблизительно не подсчитывал, сколько денег выдано иностранцам[176], но эта сумма, практически без сомнений, превышает миллиард евро[177] только в денежных средствах[178] (не считая прочих видов поддержки: строительства и бесплатной передачи инфраструктуры, предоставления земли, недвижимости, освобождения от налогов и взносов…)! Практически, речь идёт об очевидной Операции, базирующейся на эффектах: в физической сфере миллиарды евро из бюджета Сербии передаются иностранным предпринимателям, иностранцы строят и дают работу, а отечественные фирмы еле выживают, разоряются и увольняют сотрудников; в информационной сфере молодым (да и старым) каждая власть (и все партии, сменяющие друг друга у её кормила) уже годами повторяют «деньги есть, но нет проектов» (2013[179], [180], 2015[181], [182], 2018[183]); в социально-культурной сфере годами с одной стороны подписываются тайные договоры о миллионных субвенциях для иностранцев, в то время, как процедура конкурирования за займы, кредиты и субвенции для отечественных молодых фирм постоянно усложняется, с другой же стороны усиленно пропагандируется дуальное обучение, как путь к рабочим местам за границей, мотивируется и упрощается отлив рабочей силы из страны, чтобы снизить уровень. Всё это кумулятивно даёт следующий когнитивный эффект: огромное число молодых теряет надежду на возможность нормальной жизни в Сербии и принимает решение об эмиграции.
И наконец, пример применения Операции, базирующейся на эффектах (ОБЭ) в экономике: ПКБ[184]
Рассмотрим на конкретном примере, как выглядит ОБЭ в экономике. Для этого используем своеобразную 4Д-модель: рассмотрим практическую сторону проблемы в данный момент и добавим фактор времени. На наших глазах эта ОБЭ завершается окончательной продажей крупнейшего сербского сельскохозяйственного комбината и популярнейшего бренда продуктов питания, причём продавцы хвалятся договоренной ценой продажи, как большим успехом. Но так было не всегда.
Начальная ситуация: во второй половине 2000 года Российская Федерация подписала с Союзной Республикой Югославией договор о свободной торговле (который остаётся в силе до сегодняшнего дня). Рядом с Белградом расположен сельскохозяйственный комбинат, размером почти с сам Белград, владеющий тысячами гектар плодородных полей, тысячи голов разного скота, мощностями по переработке и собственной розничной сетью. В ассортименте комбината огромное разнообразие продукции, принадлежащей к нескольким популярнейшим брендам. Не лишним будет добавить, что продукция эта имеет отличную репутацию и поколения верных покупателей… С другой стороны, Россия в то время была крупным импортёром продуктов питания, в тот момент весьма заинтересованным в дешёвом сегменте продукции, т. к. за пару лет до этого (1998) она пережила дефолт. С третьей стороны, экспорт продуктов питания на отдалённые рынки связан с большими логистическими проблемами (скорость перевозки, скорость проведения таможенной процедуры, складирование, соблюдение температурного режима в процессе экспорта-импорта (т. н. холодная цепочка), капиллярная дистрибуция до розничных объектов, сертификаты…). Эти проблемы Сербия не смогла решить по сей день — именно потому, что экспортёры разобщены, не хватает поддержки государства и не хватает большой системы, такой, какой был в начале нулевых ПКБ, способный «тянуть» основную часть поставок и подключить к экспорту средних и малых производителей. Одним словом, в начале нулевых ПКБ был именно тем рычагом, который, опираясь
