на экспорт в Россию, мог привести в движение сербскую экономику!
Проектируемый (желаемый) эффект сетевых операторов: сделать невозможным экспорт продуктов питания из Сербии в Россию. Предупредить установление связи и зависимости большого числа сербских фирм от этого экспорта, с тем, чтобы в впоследствии перенаправить эти фирмы на партнёрства с западными компаниями. Конечная цель на этом пути (или эффект № 1) — встроить сербские фирмы в цепи поставщиков больших розничных сетей (т. н. интернационализация через вестернизацию) на Западе. Это путь, на котором сербские производители теряют бренды и прибавочную стоимость, упрощают производство, отказываются от рабочих мест, требующих высшего образования и превращаются в бесправных рабов долгосрочных договоров. Эффект № 2: тысячи работников и рабочих мест начинают зависеть от сотрудничества с Западом, а не с Россией. Эффект № 3: политические партии поворачиваются к пропаганде сотрудничества с Западом и громогласной благодарности за экономическое развитие ему же. Эффект № 4: с ослаблением экономических связей с Россией пропорционально ослабевают и все другие связи — культурные, научные, политические, социальные… Эффект № 5: создание впечатления, что экспортировать в Россию невозможно, российский рынок для сербских производителей недостижим, поскольку этого не смог сделать даже ПКБ со всеми его возможностями, мощностями и ресурсами.
Технология реализации «ОБЭ ПКБ»: в первую очередь необходимо указать, что подлинные творцы этой ОБЭ нигде не появляются на первом плане! Вся операция по всем правилам реализована чужими руками, все участники имели свою ограниченную (малую) выгоду, все участники процесса в итоге неплохо заработали (кроме Сербии и сотрудников ПКБ), все продолжают жить с уверенностью, что происшедшее с ПКБ «последствия чужих ошибок» или «стечение обстоятельств», а сами они тут не при чём! Фактически, операцию «ОБЭ ПКБ» никто не заметил, я уж не говорю — рассмотрел в целости! Прошло почти двадцать лет, эффект (к сожалению) полностью достигнут: экономическое сотрудничество с Россией (включающее экспорт и возможные совместные инвестиции в Сербии) сведено к экспорту яблок и персиков, но все участники процесса ужасно горды собственными успехами! Первый шаг: в изменившихся обстоятельствах, после подписания
Договора о свободной торговле с РФ, было бы логично укрупнять, а не дробить столь крупного производителя продуктов питания, ориентируясь на открывшиеся возможности. Но наша новая демократическая власть, следуя дружескому совету иностранных консультантов, поступает наоборот: начинает приватизацию отдельных сегментов комбината, что рвёт производственную цепь. Из Комбината выделены и приватизированы «в разные руки»: переработка молока, мяса, переработка (заморозка) овощей и фруктов, розничная сеть. Покупателями этих мощностей в первый момент были отнюдь не западные партнёры. Очевидно, что необходимо было любым способом, невзирая на цену, как можно скорее уничтожить саму возможность экспорта продукции ПКБ в Россию. Классический пример изменения пограничных условий: сельскохозяйственный комбинат и далее имеет производство, но без перерабатывающих мощностей и розничной сети, так что он «завис» с продажей своей продукции: отныне она продаётся там и так, где и как этого хотят другие. Конечно, это прямиком ведёт к нарушению процесса производства и его общему падению, т. е. к экономическим потерям, перемещению прибыли и недовольству сотрудников… На удивление, один из покупателей перерабатывающих мощностей ПКБ — инвестиционный фонд Сафлор, в котором держит свои деньги, кроме прочих, г-н Борис Березовский!? В последовавшие десятилетия каждая новая власть в Сербии назначала новых руководителей ПКБ, так что огромный комбинат совсем пошёл вразнос, превратившись в «военный трофей» разных партий, награду и аргумент при создании коалиций. Важно понять, что определённого виноватого снова нет. Теперь уже и старейшие, и старые, и новые, и новейшие партии власти замешаны и обвиняют друг друга в злоупотреблениях, а большая успешная ОБЭ постепенно отходит в область забвения, затерявшись во множестве скандалов, их фигурантов и деталей. Определить эту операцию именно как ОБЭ, а не просто результат постоктябрьского[185] недомыслия позволяет нам её развитие во всех сферах человеческой деятельности: в физической, информационной и социальной, с эффектами, которые в конце проявляются и в когнитивной сфере. Из сегодняшней перспективы абсолютно ясно, что целью было не только разбить, растащить и ободрать огромный экономический потенциал сельскохозяйственного гиганта. Путём тщательной координации, манипулирования, скандалов, компаний в СМИ, судебных исков, злоупотреблений, изменения назначения участков земли, политических игр… достигнуто не менее пяти вышеперечисленных эффектов.
3.1.7. Экономика — заключение
Встаёт логичный вопрос: что имеет сетевой, а что геополитический контекст в множестве, на первый взгляд, вполне благонамеренных экономических проектов иностранных агентств и в действиях государственной власти, вдохновлённой этими проектами? На первый взгляд, производство и ВНП растут, открываются рабочие места, налицо какой-никакой экономический рост; заводы, фабрики и рабочие места иностранный инвеститор не может завтра положить в карман и унести — они останутся здесь.
Если коротко — ответ на этот вопрос дал сам президент Республики Сербии Александр Вучич: отвечая на вопрос, почему Сербия ОБЯЗАНА присутствовать на официальном Саммите ЕС — Западные Балканы в Софии 17 мая 2018 года, хотя таким образом она фактически признаёт Косово как одну из стран Западных Балкан (цитата из газеты «Блиц»): «…существуют небольшие встречи, на которых не обязательно присутствовать и тем самым можно «настаивать на формальностях», но это невозможно, когда приезжают могущественные европейские лидеры, от которых зависит наша экономика и политическое будущее».[186]
Так что о сетевых и геополитических эффектах экономических реформ можно сказать следующее:
1) Сербская экономика полностью осетевлена и зависима от ЕС и евроатлантического интегрирования (более 65 % экспорта идёт в ЕС, что составляет ок. 10 млрд, евро)[187];
2) Рынок рабочей силы почти полностью зависим от ЕС, евроатлантистских сетей, иностранных инвесторов… Неминуемо падение спроса на менеджеров высшего и среднего звена, на представителей финансовых, дизайнерских, внешнеторговых, изобретательских, инновационных, творческих профессий.[188] Это сказывается уже сейчас, а в будущем неизбежно приведёт не только к эмиграции лучших[189] и самых творческих кадров, но и самым пагубным образом обезглавит политическую и общественную сцены. Политические опции смогут располагать всё меньшим числом независимых неосетевлённых кадров, которые, хотя бы теоретически, могли бы однажды встать во главе независимой и суверенной политической опции и, надеемся, «рассетевления» Сербии. Всего 3–5 % популяции имеет лидерские качества, а целевым изменением экономической ситуации и рынка труда у этого потенциального молодого лидерского контингента отнята возможность найти своё рабочее место в неосетевлённой экономике и на неосетевлённой политической сцене. По некоторым социально-психологическим исследованиям, достаточно обеспечить «случайную» эмиграцию1-2% определённой целевой группы молодых, чтобы политическая сцена через десять лет кардинально изменилась (поведенческая война);
3) С осетевлением малых и средних предприятий и предпринимателей сербская политическая сцена полностью лишилась здорового и независимого политического финансирования. Это не случайный или попутный эффект, напротив: это непосредственный и продуманный (но не представленный публике) сетевой эффект вложения иностранных грантов в экономические реформы. Далёкие друг от друга (на первый взгляд) области влияют
