огрызком набережной и слезли с велосипедов. Бухта Мельген в это утро олицетворяла собой душевное волнение. От зеленоватого горизонта к Лиллехейму катили двухметровые зеркальные гребни. Они расшибались о волноломы и качали траулеры, которые так и не вышли на охоту. На причалах толпились озадаченные рыбаки.
– Села чайка жопой в воду – жди моряк другой погоды, – пробормотал Арне с недоумением. – Барометр же спящую кошку показывал!
Какой-то катер с глупой наклейкой «Ссыкун Посейдон» швырнуло о причал. Швартов лопнул, а в красном суденышке, мгновенно растерявшем весь характер, образовалась течь. Туда с криками бросились рыбаки, пытаясь спасти «Ссыкуна Посейдона». Над галдящими людьми взвились чайки, рассчитывавшие на непонятно какое угощение.
– Тело сейчас появится, – неожиданно заявил Андеш.
От этих слов Диму пробрал озноб. Ему представилось, как море выплевывает мертвеца – раздутого, бледного и обязательно в рванье и ракушках, набившихся в уши и волосы.
Они поехали за Андешем и остановились у безлюдного, просевшего пирса, который так и не починили после июльского шторма в прошлом году. Волны сюда всё еще доходили, но уже уставшие, почти беззубые. Андеш отбросил велосипед, будто никогда в нём и не нуждался, и повел всех по скользкой лестнице под пирс.
Под шестой сваей моталось блестевшее тельце. Детеныша тюленя не только вышвырнуло из родной среды, но и насадило на металлический заусенец, образовавшийся после того, как пирс погнуло, а несколько его свай покорежило.
Все замерли в молчании. Только Тор безостановочно лаял, словно это могло отпугнуть мертвое животное.
– Вот, – с радостью сказал Андеш.
– Сам ты «вот»! – огрызнулась Дэгни. – Я бы в жизни не пошла на такое смотреть! Я думала, здесь будет папа-тюлень или мама-тюлениха!
– А здесь деточка-тюлененок! – поддразнил ее Арне.
– Заткнись.
– Деточка-деточка-деточка!
Арне знал, что сейчас схлопочет, но не мог остановиться. Он бы никому в этом не признался, но вид мертвого детеныша произвел на него сильное впечатление. Такое сильное, что заглушить его можно было только одним способом – оскорбляя и подначивая других.
Дэгни с криком набросилась на него, и они упали на гальку, мутузя друг друга. Она была покрупнее, как и любая девочка по сравнению с мальчиком-одногодкой, и потому Арне приходилось несладко.
– Эй, эй, прекратите! – Дима забегал вокруг них, не зная, как подступиться.
– Оставь их, – бросил Франк, не сводя глаз с тельца. – Сейчас успокоятся.
Дима отошел на шаг и обнаружил, что драка никого, кроме него, не волнует. Даже Тор, прекратив лаять, смотрел только на мертвого детеныша.
– Арне всех цепляет, – продолжил Франк. – Это у него стиль такой. И если он с тобой еще не дрался, то будь уверен – скоро он тебя так достанет, что ты и сам полезешь ему нос расквасить.
– Эй, мелюзга, вы что здесь позабыли?!
По лестнице сбежал мужчина в оранжевом рыболовном костюме. Еще один бедолага, которому не удалось выйти этим утром в море. Дэгни и Арне отпустили друг друга. На лице мальчика, несмотря на ссадину на щеке, блуждала счастливая улыбка.
– Мы смотрим на труп, – честно сказал Андеш, даже не подумав о том, как это прозвучит.
– Труп?!
Мужчина торопливо подошел к ним и с облегчением выдохнул.
– Бедный малыш, – заключил он и повернулся к компашке. – Вы хоть знаете, что этой ночью прямо из собственного дома была похищена девочка?
– Правда? – Дима побледнел.
– Правда. И сейчас весь Лиллехейм ищет ее. А вам, недолетки, следует быть под надзором взрослых. Так что марш по домам! Живо!
Потрясенные ребята поднялись вместе с мужчиной на набережную и, оставшись одни, переглянулись.
– Похитили девочку?! – Арне выпучил глаза. – Ну и ну. Дима, сознавайся: это твои предки сделали?
Дима поймал выразительный взгляд Франка. Вон он, мол, тот самый момент, когда так и хочется врезать Арне Петтерсону.
– Зачем им еще один ребенок, когда есть я? – наконец выдавил Дима.
Арне хохотнул и хлопнул его по плечу.
– Ей страшно, – неожиданно заявил Андеш.
Франк посерел. Не лучше выглядела и Дэгни, как будто речь шла о ней.
– Кому страшно? – спросил Дима. Понимание происходящего, казалось, витало прямо перед носом, но его никак не удавалось поймать.
Андеш не ответил и погладил Тора.
– Иногда на Андеша находит, – проговорил Франк без особой охоты. – Он или знает, что произойдет, или знает, что уже где-то случилось. И это пугает всех до чертиков.
– Ты шутишь? – Дима посмотрел на почти взрослого парня, чей неровный череп частично овивал шрам.
– Прошлым летом он сказал мне, что скоро заживет, а вечером я сорвала ноготь на ноге об угол стола. Было ужасно больно, – сообщила Дэгни.
– Зато меня это никогда не трогало, – похвастался Арне. – Хотя он как-то дал Тору конфету, а потом долго смотрел на его хвост.
– И что случилось? – От нетерпения Дима едва не подпрыгивал.
– Ничего. – Арне заржал, вспомнив, как всё было. – Я наступил собственной собаке на хвост.
Дима выглядел откровенно разочарованным.
– Так это же ничего не доказывает.
– Еще как доказывает, – возразила Дэгни.
– Шакальник, – вдруг сказал Андеш, и Тор вопросительно посмотрел на него. – Шакальник-Шакальник-Шакальник!
Франк, покраснев от смущения, принялся массировать его уродливые шрамы, и Андеш малость успокоился. Дима поежился. Всё это казалось донельзя зловещим, как будто кто-то складывал пугающую башенку. Внизу кирпичик «приезд в Лиллехейм», потом идут «визит к Шакальнику», «социопат хватает нож», «странное облако», «сон про женщину-волчицу», «проблемы со связью» и, наконец, самый тяжелый кирпичик – «похищение ребенка».
– Девочка у Шакальника? – с изумлением произнес Дима и сам испугался своих слов. Потому что за подобным умозаключением должны были последовать хоть какие-то действия.
Дэгни побледнела. Она хорошо помнила, с каким звуком лезвие ножа для резьбы по дереву касалось ее волос. Шершаво, с легким потрескиванием, когда срезался тот или иной волосок.
– Мы должны сказать взрослым.
– Тогда у меня есть лучший взрослый из всех возможных, – заявил с широкой улыбкой Арне. – Если никто не вышел в море, то и «Кунна», траулер отца, будет на месте. А он и с места не двинется, пока море не покажет гладкую попку или пока не стемнеет.
Разобрав велосипеды, они поехали вдоль Оллевейн, поглядывая на замершие суда. То и дело кто-нибудь окликал их и отправлял домой, но Арне упрямо доказывал всем, что едет к отцу.
Вскоре показался малый траулер с надписью «Кунна» на серых бортах. Подвешенный на траловых досках внушительный мешок из сетей, при помощи которого ловили рыбу, облепили чайки, выискивая остатки вчерашнего улова. На пирсе прохлаждалась команда «Кунны», с неодобрением поглядывая на сверкающие волны, врывавшиеся в бухту Мельген.
Один рыбак толкнул другого, и к ребятам направился капитан траулера – здоровяк в желтом влагостойком полукомбинезоне. Острые синие глаза быстро отыскали стушевавшегося Арне.
– Ты почему здесь, а не дома, сорванец?! – взревел Эджил Петтерсон. – Вы хоть знаете, что этой ночью какой-то ублюдок похитил дочь Лисбет Мартинсен?!
– Пап, не ори, – попросил Арне и бросил быстрый взгляд на друзей. – Мы знаем, где пропавшая девочка.
– Что? – Эджил сейчас же остыл. Посмотрел на Диму: – Это тот
