Будь здорова и благополучна.
Твой А.
15 апрель.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой. Леонтьевский пер., д. Катык.
Книппер-Чеховой О. Л., 17 апреля 1904*
4407. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 апреля 1904 г. Ялта.
17 апрель.
Милый мой зяблик, здравствуй. А сегодня от тебя опять нет письма, но я ничего, не обижаюсь и духом не падаю, так как скоро, скоро увидимся. В Дрезден я послал рецензии*, но, кажется, кое-какие уже пропали. Пачка набралась большая все-таки.
Как съедемся, так и начнем общими силами решать дачный вопрос*. Вероятнее всего, придется остановить свой выбор на царицынской даче. Она сыровата, это правда, но зато очень близко к Москве, очень удобно сообщение, и ты в ней чувствовала бы себя не в гостях, а дома. Надо бы возможно великолепнее и уютнее убрать твою дачную комнатку, чтобы ты полюбила ее.
У нас в Ялте прохладно, идет дождь.
У нас в Ялте также расстройство кишечника, которое я ничем не могу остановить, ни лекарствами, ни диетой.
Художник Коровин*, страстный рыболов, преподал мне особый способ рыбной ловли, без насадки; способ английский, великолепный, но только нужна хорошая река*, вроде алексеевской в Любимовке. Я собираюсь выписать из Питера лодку. Но опять-таки все это не раньше прибытия моего в Москву.
Твоя очень хорошая, добрая свинка с тремя поросятами на спине шлет тебе поклон. Шнап почему-то бросается с лаем на Настю, когда та назовет его косым.
Мария Петровна* продолжает болеть? Если она приехала в Петербург, то передай ей мой поклон. Поклонись вообще всей труппе и Чюминой.
Какая у меня одышка!
Отчего 13 апреля не было спектакля? Заболел кто или переутомились?
Еще несколько дней буду тебе письма посылать, а потом брошу, стану в путь собираться. А в Севастополе сидеть от 2 часов до 8½! Где сидеть? У Шапошникова? Милая!
Нового ничего нет, все по-старому. Обнимаю тебя, актрисуля моя хорошая, целую и беру за подбородочек.
Твой А.
На конверте:
Петербург. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой-Книппер.
Мойка 61.
Книппер-Чеховой О. Л., 18 апреля 1904*
4408. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
18 апреля 1904 г. Ялта.
13 апрель.
Милая собака, в Питер я едва ли соберусь*, это было бы утомительно, но в Москву я выеду скоро*, очень скоро. Во-первых, хочу тебя видеть, во-вторых, нет возможности жить в Ялте, такая масса всякого рода беспокойщиков. Был сегодня какой-то господин, оставил рукопись и письмо с просьбой об аржанах[2], обещал побывать еще вечером; приедет сейчас Софья Петровна со скучнейшим господином, который будет снимать меня. И т. д. и т. д. Кстати же посылаю тебе для полноты картины рецензию, напечатанную* в сегодняшнем «Крымском курьере». И этак каждый день! Вот тут и выздоравливай и не бегай в ватер.
Дуся, милая, деточка, родная, в Петербурге на Б. Садовой в Юсуповском саду выставка И. Г. Кебке — лодки, палатки и проч. Ты бы поглядела! Это в доме Общества спасания на водах. Быть может, ты подберешь легонькую, красивенькую и недорогую лодку. Или узнай там, где у них магазин, и побывай в магазине. Чем легче лодка, тем лучше. Спроси цену, запиши название и № лодки, чтобы потом можно было выписать, и спроси, можно ли отправить лодку как простой товар. Дело в том, что жел<езные> дороги отдают под лодку целую платформу и потому проезд лодки обходится в сто рублей.
Господь с тобой, роднуля. Я тебя люблю. Если Миша пожалует в театр на мою пьесу*, то принеси ему чувствительнейшую и почтительнейшую благодарность за оказанную мне честь. Только едва ли он снизойдет.
Я так мечтаю о лете! Так хотелось бы побыть одному, пописать, подумать.
Обнимаю тебя, голубчик.
Твой А.
На конверте:
Петербург. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой-Книппер.
Мойка 61.
Чехову Ал. П., 19 апреля 1904*
4409. Ал. П. ЧЕХОВУ
19 апреля 1904 г. Ялта.
19 апрель 1904.
Многоуважаемый Артарксеркс Павлович, рекомендуемая дача* напоминает мне тот кофе, который хорош тем, что в нем нет цикория, и плох тем, что в нем нет кофе. В участке этом много километров, но нет дома, нужно строиться. Строиться же значило бы дать нажиться некоторым лицам предосудительного поведения (о присутствующих я не говорю).
Нового ничего нет, все по-старому. 1-го мая уеду в Москву, Леонтьевский пер., д. Катык. Пиши сюда письма, по возможности почтительные. Первородством не гордись*, ибо главное не первородство, а ум
Греческий дидаскалос*[3] будет у тебя после десятого мая. С женой и с педами[4]. Поживут только до 20 сентября, к сожалению больше не могут, как я ни уговариваю.
Будь здоров, подтяни брюки. Поклон твоему семейству.
Твой А. Чехов.
Повторяю: не гордись первородством!
Книппер-Чеховой О. Л., 20 апреля 1904*
4410. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 апреля 1904 г. Ялта.
20 апрель.
Милая моя собака, сегодня получил письмо от Соболевского*, редактора «Русских ведомостей». Он пишет про дачу Езучевского: «дача расположена в самом лучшем месте Царицына, безусловно сухом, построена она и приспособлена для удобного, постоянного, круглый год, житья… Если вы захотите устроиться там, то нельзя сомневаться, что материальная выгода в условиях с Вами будет у них на последнем плане». Далее он пишет, что в царицынском пруду несколько лет назад был пойман осетр в 3 пуда. Сегодня же я напишу Соболевскому, что ты приедешь в Москву 1 мая и с Езучевской будешь видеться 2 или 3 и что, по всей вероятности, кончишь с ней. А пятого уже переберемся*.
Ну-с, пошлю тебе еще одно или два письма, а затем стоп машина. Уеду я из Ялты не без удовольствия; скучно здесь, весны нет, да и нездоровится. Вчера бегал не менее пяти раз, хотя не ем ничего особенного, держу диету, — и кашель. А зубов я себе не починил до сих пор; вчера ездил в город к Островскому и не застал его дома, уехал он в Алушту. Без жены мне очень скучно, а заводить любовницу боюсь. Здесь Евтихий Карпов*, суворинский режиссер; вчера была у меня Ильинская и говорила, что он собирается ко мне*. Идет дождь. Получил письмо от Лазаревского из Владивостока*. Если, как ты пишешь, письма мои приходят неаккуратно, то твои куролесят как пьяные. Получаю сразу по два письма. Очевидно они, т. е. письма, задерживаются где-нибудь и прочитываются. Ведь это так нужно!
Ты спрашиваешь: что такое жизнь? Это все равно, что спросить: что такое морковка? Морковка есть морковка, и больше ничего неизвестно.
В Цикаде*, как ты пишешь, есть что-то новенькое, пусть так, но таланта актерского в ней совсем нет. По натуре она босяк, праздношатай, а не актер.
Будь здорова, не скучай, не хандри, скоро увидишься со своим супругом. Обнимаю тебя и дергаю за ножку.
Твой А.
На конверте:
Петербург. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой-Книппер.
Мойка 61.
Соболевскому В. М., 20 апреля 1904*
4411. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ
20 апреля 1904 г. Ялта.
20 апрель 1904.
Дорогой Василий Михайлович, будьте так добры, повидайте В. И. Сизова* и передайте ему мою большую просьбу — повидаться с г-жой Езучевской и передать ей, что 1-го мая моя жена приедет в Москву (теперь она в Петербурге) и явится к ней для переговоров насчет дачи. Думаю, что дело устроится, что мы с Вами поудим трехпудовых осетров, хотя денежные дела мои не обретаются в порядке и придется еще думать… Я выеду из Ялты 1 мая, в Москве буду 3-го и побываю у Вас около 5-го*. Я теперь живу недалеко от Вас, в Леонтьевском переулке (д. Катык, где живет великий Шаляпин*).
Дачу Снегирева около Алексина я знаю, там хорошо*, но дует постоянно ветер и у берега Оки такой негостеприимный вид; к тому же от Москвы далеко, в Туле пересадка. Нет, уж Царицыно лучше.
В Ялте нет еще настоящего тепла, сегодня прохладно, небо хмурится, а завтра, вероятно, задует неистовый ветер и будет дуть дня три без передышки. У меня расстройство кишечника и кашель, и это тянется уже несколько недель; и мне кажется, что всему этому немало способствует здешний климат, который я люблю и презираю, как любят и презирают хорошеньких, но скверных женщин.
