— Ерунда. Сначала завтрак. Затем я веду вас за покупками.
— Покупками? Какими покупками?
— Для обеда. Я собираюсь приготовить обед, какого вы никогда раньше не ели.
— Шутите.
— Конечно, нет. Я — великолепный повар благодаря маме. А теперь собирайтесь.
Стоя в душе под струящейся водой, Кэйт внушала себе: будь осторожна девочка, это не тот мужчина, которым можно увлечься.
Несмотря на то, что говорила Мелисса, Кэйт не была уверена, что Джулио больше не связан с Лиз. У Мохана они вели себя достаточно откровенно. И от того, что прошедшей ночью он был мил и внимателен, вовсе не следовало забывать, каким властным и безжалостным может быть Великий Фрэзер. Но даже в своем одурманенном эмоциями состоянии Кэйт считала, что у нее должно хватить рассудительности избежать каких-либо отношений с ним. Даже не думай об этом, твердо велела она сама себе.
Но, несмотря на это, она думала. Она снова намылилась, думая при этом о его руках, губах, голосе, о его запахе. Выйдя из-под душа, она решила: этот мужчина превращает меня в такую же сладострастную особу, каким является сам. Вытирая досуха волосы, она критически разглядывала себя в большом зеркале, вделанном в дверь ванной. Ее ноги были хороши, бедра красивы. Груди маленькие, но уверенно вздернутые. Ты неплохо выглядишь, Кэйт, подумала она и озорно подмигнула собственному отражению.
Стоя перед гардеробом, она размышляла, будет ли у нее возможность вернуться и переодеться к обеду. Возможно, нет. Значит, нужно надеть что-то такое, что выглядело бы вполне буднично для похода по магазинам и достаточно элегантно для вечера. Она остановилась на светло-бежевой шелковой блузке, мягкой шерстяной юбке и жакете цвета свежего мха.
Джулио был уже одет, когда она вошла в комнату. Сидя на кушетке, он делал записи в блокноте.
— Я прикидываю меню и список наших покупок. Ваш кофе на плите, а в духовке горячие тосты. Будьте осторожны, когда станете намазывать на них масло — оно у вас пахнет луком. — И снова погрузился в свои записи.
Кэйт жевала тост, думая, что он прав. Масло действительно имело привкус лука. Еще повезло, что он не был у нее в январе, тогда масло отдавало селедкой.
— Можете сказать, что вы там запланировали или это сюрприз?
— Сюрприз. Вы готовы? Первая остановка — Маленькая Италия, следующая Сохо. Затем отправляемся ко мне.
Субботние покупатели заполонили тротуары и даже проезжую часть улиц. Двери всех магазинов были распахнуты настежь, а воздух напоен ароматом поджариваемого кофе и свежеиспеченного хлеба. Они проходили мимо рыбных магазинов, овощных и мясных базаров, пекарен и кафе. Отовсюду доносился гул голосов и смеха. Джулио подвел ее ко входу в магазин на Принс-стрит.
Он выглядел так, словно все окрестные магазины были втиснуты в один. Полки были завалены всем, что только европейцы считали стоящим поставлять в Америку, с явным преобладанием итальянских продуктов. У Кэйт зарябило в глазах от одних только названий мест, красиво выложенных на прилавках: Эбели, Модена, Абруцци, Неаполь, Болонья. Она вздохнула. Дальше шли два громадных прилавка-холодильника, протянувшихся почти по всей длине магазина.
— Смотрите, Джулио, перепелиные яйца!
А рядом лежали сами перепелки и фазаны в оперении. В следующей витрине она насчитала четырнадцать видов копченой рыбы и дюжину сортов сушеных грибов из Франции и Италии.
Здесь были также полки, заставленные кофейниками и кастрюлями всех размеров, кофейными мельницами, щетками, черпаками, лопаточками, шумовками, чайниками. Тут имелись крохотные мутовки размером с палец и мутовки с бейсбольную биту, сверкающие аппараты для приготовления загадочных итальянских блюд и сложные кофеварки. Все это венчал медный котел для варки рыбы в ярд диаметром.
Кэйт обнаружила корзины свежих овощей, связанных в маленькие пучки и доставленных самолетом из Франции. Она увидела массу видов макарон из Италии и застряла в изумлении, разглядывая макаронники размером с оливку, начиненные свежей тыквой, когда Джулио прошептал ей на ухо:
— Ваши глаза стали большими, как блюдца. Вы похожи на ребенка в дни Рождества.
— Что за чудесное место. С чего мы начнем?
— С сыров. Это здесь. — Повернувшись к продавцу за прилавком, он попросил горгонзолу. — Два фунта, пожалуйста, вот этот, кажется, хорош. — Он указал на пронизанное голубыми прожилками колесо цвета слоновой кости. — Фунт пармиджане реджиане и фунт нормандского масла. — Еще он выбрал свежей лапши и греческих оливок, после чего повел Кэйт к прилавку с кондитерскими изделиями.
— Выбирайте, что вам понравится, Кэйт. Тут я полагаюсь на вас.
Здесь были торты, похожие на произведения ювелира, печенья, шоколадные трюфели. Кэйт взглянула на Джулио. Он разглядывал невозмутимо что-то грандиозное с этикеткой «Ле Нуаж».
— Что это? — беспомощно спросила она.
— Это называется «Облако», — сказал он мечтательно. — Яблоки, пропитанные бренди, с кремом между тремя тончайшими листиками теста.
— Давайте возьмем это, — сказала она, — у вас при виде сладкого прямо клыки вырастают.
— Этот торт на целую семью, — сказал он спокойно.
На овощном базаре Кэйт катила тележку по забитому людьми проходу, пока Джулио читал ей лекцию, как выбирать фрукты и овощи. Он объяснил, что предпочитает калифорнийские лимоны флоридским, потому что у них тоньше аромат и они не такие сладкие.
Он остановился, чтобы купить три длинных, не толще запястья Кэйт, французских батона.
Когда продавец в мясном отделе предложил ему что-то с прилавка, он покачал головой, и оба погрузились в оживленную дискуссию на итальянском. Потом мясник скрылся в своем закутке и вернулся с куском мяса такого цвета, что он походил на розовый жемчуг.
— Что вы покупаете? — спросила Кэйт.
— Молочную телятину.
Кэйт осторожно несла коробку с десертом, а Джулио — все остальное. Он повернул на Западную одиннадцатую улицу, засаженную по сторонам деревьями, с домами девятнадцатого века, окруженными железной оградой, и остановился у двухэтажного особняка из красно-бурого кирпича.
— Вот мой дом, — сказал он. Держа пакеты в руках, он откинул локтем край пиджака и выпятил обтянутое джинсами бедро. — Если вы залезете в мой карман, то найдете ключ.
Кэйт заметила, что его джинсы очень плотно прилегают к телу. Она попыталась засунуть пальцы в карман, но легче было втиснуть их в створку раковины.
— Попробуйте нагнуться, — сказала она, — и не дышите.
Она с трудом извлекла ключ со дна его кармана. Когда она взглянула на него, он имел загадочный вид человека, производящего в уме сложные вычисления. Она глубоко вздохнула и быстро повторила таблицу умножения.
