– Но в девяносто третьей точно есть покупатель. Уже приходил, примеривался, как ремонт будет делать.
– Значит, сто первая и сто пятьдесят третья, – сказал я, направляясь к лифту. – Благодарствую.
– Минуточку,- Петрович все еще пребывал в потолочном трансе, – в сто первой сейчас гости, лучше зайти завтра. После семи там всегда кто-то есть. А вот сто пятьдесят третью очень рекомендую. Там жена мужа выгоняет. Хочет свою «трешку» поменять на «двушку» с доплатой, а доплату вручить бывшему супругу в качестве компенсации.
Тут страж подъезда наконец оторвался от созерцания потолка и посмотрел на меня.
– Хозяйка к району привыкла, хочет где-то здесь остаться. А доплату большую не потребует. «Сколько дам, – говорит, – столько и возьмет».
– А хозяин? – я не уставал поражаться осведомленности Петровича.
– Не тот случай. Бывшего мужа можно не учитывать. Тряпка и бабник.
Уже в лифте я задумался. Интересно, а что Петрович рассказывает про нас с Катей? И откуда он все это знает? Надо потише говорить в подъезде.
Дверь под номером 153 открыла крашеная блондинка с плотно сжатыми губами. Довольно ухоженная, только вздернутая. «Себя вспомни,- подумал я, – в период развода!»
– Вы от Николаева? – спросила она, услышав первые аккорды моего рассказа о цели визита.
– Нет, я ваш сосед с девятнадцатого этажа. Мне Петрович… наш охранник рассказал (блондинка напряглась еще больше), что вы вроде как переезжать собираетесь.
Дама позволила себе кривую улыбку.
– Тогда он, наверное, и подробности вам рассказал. Не нужно врать, пожалуйста, у вас честное лицо. Как вас зовут?
Через полчаса мы с Людмилой («Без отчества, пожалуйста, просто Людмила!») пили на кухне кофе с коньяком, причем с преобладанием последнего. Я к случаю рассказал рецепт кофе «по-адмиральски». Это когда наливаешь в кружку кофе с коньяком в пропорции один к одному, выпиваешь половину, доливаешь коньяком доверху и так далее, пока хватает здоровья. Людмила вполне адекватно похохатывала и строила мне глазки А ведь я предупредил, что только что женился! Наверное, это у них чисто рефлекторно получается.
– Значит, – говорила она, – будете ремонт делать? Я кивнул.
– Хотели сначала отремонтировать, а потом переехать, но такой вариант… Жалко упускать!
Хозяйка резко затушила сигарету и заявила:
– Бред. Когда вашей Кате рожать? Понятно. Сделаем так: я на месяц уезжаю отдыхать, а вы делаете в моей… теперь уже вашей квартире косметический ремонт. Стены
двигать не собираетесь? Тогда успеете. А жить будете пока в старой квартире. Через месяц вернусь, вьгоню вас и начну делать свой ремонт.
– Подождите. А как же ваши вещи? И где вы будете жить во время своего ремонта?
Людмила обвела критическим взглядом внутренность кухни.
– Все это барахло. Мы сюда сразу после свадьбы въехали. Самое ценное подарю кому-нибудь, остальное выброшу. Хотите, вам оставлю? Так я и думала. А на время ремонта сниму здесь рядом квартиру-
Планирование будущего было прервано мяуканием моего мобильника. Я наскоро объяснил Кате, что сейчас обо всем договорюсь и приду. И что без меня идти не нужно, я ее заберу. И Марашки в качестве провожатого не нужно, пусть он свою Наташку по улицам водит.
– Жена где-то в гостях? – Людмила успела прикурить еще одну сигарету.
– В соседнем доме. Давайте вернемся к покупке.
– Завидую. Договариваемся так: на этой неделе подписываем договор, я передаю вам все документы, но еще две недели живу…
Далее последовал четкий план, составленный с учетом сроков ремонта и времени оформления бумаг.
– … а на доплату куплю себе новую мебель.
– А муж? – бестактно ляпнул я.- Доплата, вроде бы, ему должна пойти?
Людмила сжала тонкие губы.
– Если этот слизняк потребует у меня денег… «Прибьет», – подумал я.
– … я его уважать начну, – сказала она.
**
А вы говорите: «Москва… Большой город!»
Все на личных связях! Никакое агентство по продаже недвижимости не заменит нашего Петровича! Брачное агентство, кстати, тоже…
Петрович и до этого питал ко мне нежные чувства.
– Катенька, сегодня холодно, одевайтесь потеплее…
– Катюша, возьми зонтик, обещали дождь.
– Катя! Я тебе сколько раз говорил, не ставь машину на углу! Дурак какой-нибудь затормозить не успеет…
А после того, как узнал про беременность, а тем более после того, как сосватал нам квартиру, он просто стал отцом родным.
– Значит так, – начал он разговор, придя осматривать наше новое жилище, – сначала меняем окна, потом кладем плитку. Бригаду рабочих я тебе найду. Обои… Обои нужно переклеивать… Так… Во вторник я не могу, в среду… О! В четверг едем на стройрынок покупать обои. Давай рулетку, посчитаем, сколько нужно. Куда ты полезла? Куда ты вечно прыгаешь со своим животом? Сядь! Я сам все сделаю!
И Петрович все делал. Рассчитывал количество плитки и обоев, договаривался с рабочими, выбивал скидки.
– Петрович, а у вас дети есть? – поинтересовалась я.
– Есть. Сын. И внучка есть. Только живет уж больно далеко, видимся раз в год. Вот родишь, буду нянчить. Все равно сижу здесь по полдня без толку, а так буду с толком с коляской сидеть.
На следующий день пришла бригада рабочих. Как только я их увидела, то сразу поняла – только не это. Поймите меня правильно, я не расистка и не националистка, но общаться предпочитаю с людьми, которые… Как бы это выразиться так, чтобы было политкорректно… Говорят на русском языке. Про грамотно речи нет, хотя бы понятно.
– Эй, женщина, бур-бур, обои… дыр-бур-бур… сотка. Да?
– Нет, – я повернулась к Петровичу, – мне нельзя волноваться. Я тебя прошу, сделай так, чтоб этого здесь больше не было. Я не пущу их в квартиру.
Петрович надулся, вывел «рабочих» из подъезда, и еще долго с улицы слышался гомон восточного базара.
С Людмилой мы быстро подружились. Утро у меня теперь начиналось с того, что я приходила к ней нюхать кофе. Потом хозяйка начинала активно перебирать и выбрасывать вещи, я по мере сил ей помогала, попутно выслушивая истории из жизни и принимая посланников от фирм-установителей окон.
Цены, мягко говоря, отличались.
– Как же так? – потрясалась я. – Ну процентов двадцать наценка, это я еще понимаю, но почему у вас дороже в два раза?
Представитель фирмы делал непроницаемое лицо, а Люда за спиной хихикала.
– Москва… – глубокомысленно изрекала она. – Лохов на всех хватит.
– Я могу сделать скидку, – выдавливал из себя представитель, – три процента.
Тут начинала смеяться я, а Люда кричала:
