Охотники и не думали скрывать свои намерения. Их целью являлся маленький дракончик и они не сомневались, что отвлекающий маневр в виде ракхатов даст им возможность добраться до Рагдэна незамеченными. Они держали наготове сеть, сплетенную из тонкого волокна шелка, пропитанного особыми зельями и закрепленные между собой металлическими перемычками. В активном состоянии они не позволят дракону двинуться с места, стоит только активировать наложенное магическое плетение. Нити врежутся в его чешую, причиняя боль, разъедая в местах соприкосновения плоть.
Более мучительную пытку сложно придумать, даже настолько изобретательному некроманту, как Сешъяр. К тому же, как — то ему довелось попробовать на себе действие сего милого атрибута охоты на редкие ингредиенты. Ощущения были… Специфическими и запомнились надолго.
Тряхнув головой, мужчина нахмурился и снова направился за оставшимися Охотниками, двигаясь так называемыми «лесными тропами», незаметными обычному магу тропинками, позволяющими передвигаться по лесу так, как будто ты был частью природы. Этому его научила Корана, еще в те времена, когда они только начали встречаться. Стихия Земли для нее была одной из основных, к тому же она обладала даром природного мага…
Тихо фыркнув, дракон помотал головой, прогоняя совершенно ненужные мысли, и приблизился к крайнему мужчине средних лет, сосредоточенно смотревшему в сторону озера. Схватив его за руку, он резко дернул свою добычу в сторону, утаскивая в тень лесной чаще, скрываясь за деревьями. Резкий удар. Сешъяр даже не заметил, что кровь пролилась на его одежду. Сейчас это была самая наименьшая из всех возможных проблем.
Опустив свою жертву на землю, он поднялся, брезгливо вытерев оружие об одежду Охотника, после чего направился следом за оставшимся членом команды, решившей поохотиться не там и не в том время.
И не на ту жертву, коли быть честным с собой до конца.
Увлекшись истреблением неудачников, решивших поиграть с Гекатой и получивших отнюдь не выигрышную карту, Сешъяр упустил из виду то, что происходило на поляне. Следуя за последней жертвой, он снова оказался на том месте, где оставил подопечных и сына, оказавшись сторонним зрителем, способным оценить действия своеобразной команды по уничтожению ракхатов.
Рагдэн по — прежнему оставался на островке посреди озера. Ариатар и Рик довольно успешно справлялись с нежитью, собрав вокруг себя большую часть стаи и проворно превращая их в разлагающиеся трупы. Райшат тоже не испытывал особых проблем в спасении собственной души и драгоценно тела. А вот его компаньоны…
Дракон поморщился, отметив наличие укушенных и даже одного уже почти сдохшего, коли верить его предсмертным крикам, похожим на оные лишь при наличии очень богатого воображения. Самоуверенность еще никого до добра не доводило и по возвращению в Академию молодых людей ждет не самый приятный разговор с директором.
— Господин директор, вот и вы, — промурлыкал магистр Райшат, откинув светлую прядь волос со лба. Он прекрасно видел, за кем дракон вышел из леса. И специально обратился к нему, привлекая внимание Охотника.
Мужчина развернулся, встретившись взглядом с драконом. Несколько секунд они мерялись, играя в гляделки, но человек, даже вооружившись самым сильным оружием, способным зацепить представителя чешуйчатых, это по — прежнему всего лишь человек. Ни больше, ни меньше.
Сеть просвистела над ухом, угрожая захлопнуться и отгородить его от мира, лишая возможности действовать. Сешъяр плавно ушел в сторону, формируя в кулаке небольшой шарик болотного цвета, расчерченный яркими всполохами черного и красного. Одна из вариаций «Цветка Смерти», входящего в тройку самых простых и в тоже время самых сильных заклинаний из раздела некромантии. Пальцы постепенно немели от соприкосновения с такой концентрацией магии, слившейся в структуру применяемой формулы, но мужчина уклонялся от ударов, выводил противника подальше от остальных, тем самым пытаясь хотя бы создать иллюзию безопасности для своих подопечных.
На губах появилась циничная усмешка, против воли укрепившаяся на лице. Себя можно не обманывать. Сейчас он спасал не адептов своей Академии, не магистра и уж точно не его окружение. Сешъяром двигал всего один инстинкт — защитить ребенка, спрятавшего мордочку под крыло и вздрагивающего от особо громких криков умирающей нежити. Не смотря на ту ответственность, что возлагала на него должность директора, между собственным ребенком и чужими детьми выбор будет вполне очевидным.
Охотник бросился вперед, пытаясь зацепить дракона с помощью кинжала, выуженного из — за голенища сапога. Судя по резкому запаху вербены, клинок смазан несколькими, сочетающимися друг с другом, вариациями парализующих составов, воздействующих на нервную систему. Встречаться с такими штучками уже приходилось, пусть и не в боевой обстановке. Как — то Сурин решил подшутить над ним, подсунув эту смесь. С тех пор Сешъяр с опаской относится к любым хорошим поступкам со стороны рыжего библиотекаря.
Хотя, пожалуй, стоит потом сказать Сурину спасибо за такой опыт, что помог навсегда запомнить аромат такого состава.
Пригнувшись, уклонился в сторону, пропуская руку с клинком над ухом и выбросил сжатый кулак вперед, попав «Цветком Смерти» точно в солнечное сплетение. упав на живот, перекатился в сторону, тем самым уйдя из — под падающего на землю тела. Уже мертвого тела, стоит отметить. «Цветок Смерти» действует мгновенно, не оставляя даже шанса на спасение.
Яростный крик боли пронесся над поляной, заставив вздрогнуть всех, кто там был. Дракон поднял голову и увидел замершего на другом конце поляны мальчишку. Он держал в руках леску, тянувшуюся к середине озера, к тому островку, где спрятался Рагдэн. Дракончик упирался лапками в траву, пытаясь удержаться на месте, но петля затягивалась все туже, оставляя уже кровавый след на тонкой, еще нежной и не так хорошо защищенной крепкой чешуей, шее. К тому же, его крыло как — то странно волочилось по земле, словно его чем — то успели повредить.
Волна ярости поднялась в душе, захлестнув его с головой, отключая все возможные ограничения и хоть какие — то разумные доводы в отношении последующих действий. В груди жгло одно единственное желание — почувствовать вкус крови того, кто посмел причинить боль его сыну, превратить жизнь самоубийцы в небольшой, но очень разнообразный на пытки ад.
Сешъяр видел лишь того, кто держал конец лески. Он даже не допустил мысли о том, что мальчишка может оказаться всего лишь глупым добровольцем, польстившимся на легкие деньги. С того самого момента, как петля коснулась шеи его сына, этот человечишка перестал существовать в качестве жителя этого мира.
Время остановилось. Казалось, что все и все стоят на месте, тогда как он за пару секунд пересек разделяющее их расстояние. Пальцы обхватили тонкую шею, сжав и приподняв над землей. Шипение с трудом можно было разобрать, но для себя Сешъяр прекрасно знал, что именно он шептал на ухо этому мелкому гаденышу:
— Это была твоя первая… И последняя ошибка, малыш…
Впечатав обессилено повисшее в руках тело в ближайшее дерево, дракон отвел свободную руку в сторону и позволил проявиться частичной трансформации, вылившейся в длинные острые когти на кончиках пальцев, вместе с рядами золотистых чешуек, сменивших привычную кожу.
— Я не… Я не… Отпусти… те… — прохрипел придушенный мальчик, но дракон не обратил на это никакого внимания. Перед его мысленным взором стояло лицо Кораны, узнавшей, что он допустил подобное, позволил причинить боль их сыну. Пожалуй, после такого, она поступит с ним так, как должно поступить Мантикоре — убьет. И не пожалеет об этом.
— Я тебя отпущу, — ласковая улыбка, обратившаяся в кровожадный оскал, вызвала неестественную бледность на лице испуганного мальчика. А следом за этими словами в мягкое, незащищенное тело, вошли острые как отточенный клинок когти, вспарывая податливую плоть, выпуская кишки и сладкую, ароматную кровь.
Раздвоенный язык скользнул по губам, пробуя на вкус изменившийся воздух, ощущая новую, металлическую нотку в нем. Ярость хищным зверем вцепилась в это, едва л не урча от удовольствия. Удовлетворение теплой волной прошло по телу и он ослабил хватку, позволив своей добыче упасть на землю неподвижным кулем, со вспоротым животом из которого толчками продолжала вытекать кровь. Остекленевшие глаза человека с застывшим в нем выражением животного ужаса смотрели прямо на Сешъяра, но того это уже не волновала.
Гнев уходил, оставляя после себя неприятный осадок. Убийство детей не входило в список приемлемых для него поступков, но здесь увы как бы это ни было неприятно, поступить иначе дракон просто не мог. Жизнь собственного сына значила больше, чем моральные терзания, коли они вообще будут. Тряхнув головой, Сешъяр разогнал остатки кровавого тумана перед глазами и с отвращением вытер измазанную кровью руку об штаны, не забыв сделать мысленную пометку сжечь или выкинуть их после возвращения в деревню. И только сделав это, он поднял голову, выискивая глазами Рагдэна.
