И вот в такой неудачный момент в подотчетный Аделаиде Семеновне подъезд вошел тщедушный молодой человек в форменной куртке с каким-то англоязычным сокращением на спине, с кожаной сумкой через плечо и с выражением служебной скуки на лице — в общем, самый что ни на есть типичный курьер.
Аделаида в это время всего лишь разгадывала кроссворд. Однако при виде курьера она отложила журнал с кроссвордом таким жестом, будто это был текст наиважнейшего дипломатического документа или контракт на поставку серии авианосцев. Окинув посетителя строгим взглядом, она холодно осведомилась:
— К кому?
— Экспресс-почта! — выпалил молодой человек. — Срочная курьерская доставка в шестнадцатую квартиру!
— Срочная! — передразнила его Аделаида. — Ишь, какой быстрый! Сейчас я освобожусь и позвоню…
Она снова придвинула кроссворд (однако так, чтобы курьеру его не было видно) и углубилась в прерванное занятие.
— Женщина, вы чего? — возмутился курьер. — Я же сказал — доставка срочная! Меня за каждую минуту опоздания штрафуют!
— Это ваши проблемы, — сухо ответила Аделаида. — Вы видите, что я занята? Вас много, а я одна…
— Кого много? — Курьер огляделся по сторонам и убедился, что никого, кроме него, в подъезде не наблюдалось.
— Вас, посетителей! — сообщила Аделаида. — Ну ладно… что у вас? — И она снова отодвинула кроссворд.
— Экспресс-почта в шестнадцатую квартиру! — повторил курьер, от неуверенности пустив петуха.
— Ладно, можете оставить, я передам, — милостиво соизволила консьержка.
— Что значит — оставить? — возмутился молодой человек. — Мне нужно лично передать, в собственные руки, по предъявлении документа! И непременно чтобы вот здесь расписались… — Он продемонстрировал Аделаиде толстую прошнурованную книгу.
— Ну ладно. — Аделаида Семеновна неторопливо сняла телефонную трубку, так же неторопливо нашла в списке нужный номер и потыкала пальцами в кнопки.
Некоторое время послушав длинные гудки, она злорадно сообщила курьеру:
— Ну нету их никого! Так что ничего не попишешь — или оставляй мне свою почту, или приходи в другой раз!
— Точно нету? — недоверчиво переспросил курьер. — Может быть, еще раз попробуете?
— Нечего мне пробовать! — окрысилась Аделаида. — Сказано — нету, значит, нету!
— А можно вас попросить позвонить мне, когда они вернутся? — проговорил курьер самым заискивающим тоном.
Аделаида Семеновна очень любила, когда перед ней заискивают. Поэтому она получила несомненное удовольствие от робкой и униженной просьбы молодого человека. И даже хотела на эту просьбу милостиво согласиться…
Но тут вспомнила хамский разговор с невесткой, настроение у нее резко ухудшилось, и Аделаида рявкнула на курьера:
— Вот еще, больше мне делать нечего, как звонить всякой шантрапе! Тебе надо письмо передать — вот и карауль их!
Курьер пригорюнился, сгорбился и покинул подъезд несолоно хлебавши.
Аделаида Семеновна осталась наедине с чувством собственной исключительности.
Однако через несколько минут дверь подъезда снова открылась.
На этот раз появился седой человек средних лет в черных не по сезону очках.
— К кому? — осведомилась Аделаида, снова отодвинув недоразгаданный кроссворд.
Однако от этого человека исходило ощущение власти и значительности, перед которым административная исключительность несчастной консьержки усохла и скорчилась, как осенний лист, случайно оставшийся между страницами книги. Правда, черные очки не характерны для облеченных властью людей, но власть бывает разная, и некоторым представителям власти черные очки очень даже подходят…
— Аделаида Семеновна? — негромко осведомился незнакомец.
Голос у него также был властный и значительный.
— Так точно! — отрапортовала консьержка и едва удержалась от того, чтобы вскочить со стула, вытянуться по стойке «смирно» и щелкнуть каблуками.
Она ничуть не удивилась тому, что незнакомец назвал ее по имени-отчеству, а только еще более убедилась в его значительности. Более того — ей показалось лестным, что такое значительное лицо знает ее имя.
— Что же вы, такая ответственная женщина, официального курьера отфутболили?
При этих словах незнакомца консьержка испытала двойственное чувство: с одной стороны, ей польстило, что такой, судя по всему, важный человек назвал ее ответственной. С другой же — он ее осудил за чересчур строгое обращение с каким-то курьером…
— Я не знала, что он официальный… — пролепетала Аделаида. — Я думала, он так, сам по себе курьер…
— Никто у нас не бывает сам по себе! — негромко проговорил незнакомец и поднял указательный палец, чтобы подчеркнуть важность и бесспорность своего заявления.
Слова незнакомца попали на плодородную почву: Аделаида Семеновна и сама порой склонялась к такому же мнению. Только немного сомневалась — совпадает ли это мнение с сегодняшней официальной линией. Теперь сомнения отпали.
— Значит, жильцов из шестнадцатой в данный момент нет дома?
— Так точно! — подтвердила консьержка и на этот раз все же щелкнула каблуками, хотя под столом и негромко.
— Но как только они появятся… или кто-то один из них, вы немедленно дадите нам знать! — И незнакомец протянул Аделаиде картонный прямоугольник, на котором был отпечатан семизначный телефонный номер. Больше ничего там не было, и эта лаконичность еще более убедила консьержку в том, что стоящий перед ней человек — лицо, облеченное огромной властью.
Но ему этого показалось мало.
Незнакомец придвинулся к окошечку консьержки и снял свои темные очки.
Под этими очками обнаружились глаза удивительно яркие и пронзительные. Аделаиде Семеновне показалось, что эти глаза просветили ее насквозь, как рентген в сорок пятой участковой поликлинике, и увидели все ее мелкие тайны и грехи.
— А что я в булочной орехи подбираю, — пролепетала консьержка, не сводя глаз с удивительного незнакомца, — так это просто такая привычка с детства…
— Это ничего, — позволил незнакомец и снова надел очки.
Аделаида вздохнула с облегчением.
— Значит, немедленно дадите знать! — напомнил он и повернулся к двери.
— Непременно! — преданно выдохнула Аделаида Семеновна в облеченную властью спину.
— Да, и вот еще что, — добавил незнакомец не оборачиваясь. — Членистоногое из одиннадцати букв — сколопендра.
— Спасибо! — пролепетала Аделаида и вписала недостающее слово в кроссворд.
Лоле снился ужасный сон. То есть сначала в этом сне все было очень хорошо — она летела в Милан на сезонную распродажу, Пу И был при ней (он тоже рассчитывал прикупить себе кое-что от Дольче и Габбано). Но когда самолет, судя по времени, пролетел уже половину расстояния, из кабины выглянул перепуганный пилот и сбивающимся голосом сообщил пассажирам, что у них сломался мотор, кончилось горючее и лайнер совершит вынужденную посадку.
Посадка, как ни странно, прошла удачно, самолет приземлился на огромном песчаном пляже. Пассажиры выбрались наружу.
Справа от них был бескрайний океан в белых барашках волн, слева — пышный тропический лес.
Каким-то непостижимым образом Лола поняла, что оказалась на тропическом острове. Казалось бы, как пассажирский самолет мог попасть на тропический остров по пути из Петербурга в Милан? Но такие вопросы во сне, как правило, не возникают.
Лола вспомнила культовый сериал «Остаться в живых» и осмотрела своих спутников, чтобы выделить среди них того, кто сможет скрасить ее пребывание на этом острове.
В это время Пу И жалобно заскулил.
Лола нежно прижала к себе песика и заботливо проговорила:
— Пуишечка, детка, не бойся, мамочка с тобой! Мамочка о тебе позаботится! Сейчас мы найдем воду, а может быть, и еду… во всяком случае, герои сериалов всегда это находят! Где-нибудь поблизости непременно найдется холодильник, наполненный телячьими отбивными и другими вкусными вещами…
Но Пу И не успокоился. Он дрожал мелкой дрожью и прижимался к хозяйке, испуганно глядя в сторону леса, а потом тоненько, жалобно заскулил.
И тут в лесу раздалось громкое, раскатистое рычание.
— Пуишечка, не бойся… — повторила Лола без прежней уверенности и снова оглядела пассажиров в поисках настоящего мужчины, который сможет защитить ее и песика.
Но вокруг были по большей части такие же, как она, хорошо одетые дамы, направлявшиеся на шопинг. Мужчины среди них тоже попадались, но они были манерные, стильные и совершенно не походили на героев и первопроходцев.
И тут из леса вышли звери.
Впереди шел огромный лев с густой рыжей гривой, за ним следовали два тигра, завершали процессию несколько леопардов и черная, как африканская ночь, пантера.
— Мама! — вскрикнула Лола и бросилась бежать к самолету.
