– Эй! Я за весь уик-энд сумел изучить только один снимок!
– Но ты же был занят!
– Время, проведенное с тобой, оказалось очень приятным!
Прикосновения его тела тоже были очень приятными. Фейт радостно улыбнулась:
– Хорошо, я согласна с тобой!
Танцевальная музыка сменилась какой-то медленной мелодией, и Вейл поцеловал ее в макушку, отчего у Фейт слегка подогнулись колени.
– Прежде чем закончится эта ночь, ты будешь уступать мне намного больше, потому что я снова собираюсь заняться с тобой любовью!
Они же только что договорились не разговаривать о том, что они сделали! Она встретила его пристальный взгляд и увидела в нем желание. В этот момент она поняла все! Он опасался возможных сложностей из-за того, что сделал, и боялся испортить всем течение уик-энда. Он действительно хотел сделать этот уик-энд волшебной сказкой, в которой свободные мужчина и женщина забавлялись бы и получали наслаждение от каждого момента общения!
И хотя все это шло против логики Фейт, против ее укоренившихся привычек, лицо ее озарила лучезарная улыбка и она расслабилась в его руках, поверив, что в конце концов все будет хорошо! Она положила голову на его плечо, почувствовала, как он целует ее висок, и вообразила, с каким удовольствием она будет удовлетворять все сексуальные прихоти Вейла.
Сыну сенатора Эванса было лет семь-восемь, но его энергии хватило бы на небольшую электростанцию. К сожалению, именно это его и подвело, когда он бегал вокруг огромной палатки.
Пробегая мимо огромной вазы с цветами, он задел ее, и та с грохотом упала на голову ребенка. Мальчик издал чудовищный вопль.
Взволнованный Вейл прервал свою беседу с солистом рок-группы и быстро направился к мальчику. Но его уже опередила Фейт. Склонившись над ребенком, она хлопала его по щекам, стараясь привести в чувство. Вейл мягко обследовал мальчика, а Фейт, опустившись рядом с ним на колени, помогала ему.
– Привет, мой сладкий, меня зовут Фейт! Я доктор и видела, как ваза летела на твою головку.
Мальчик продолжал кричать, прижимая руки к окровавленной голове.
– Можно я посмотрю, куда попала ваза? – спросила она, мягко разводя его руки.
Вейл встал рядом с ней на колени, попросил официанта принести немного льда и позвать сенатора Эванса и его жену.
– Удивительно, зрачки не сокращаются! – высказала Фейт мысль Вейла. Она подержала перед лицом мальчика растопыренные пальцы. – Ты можешь сказать мне, сколько пальцев видишь?
Мальчик, рыдания которого начали стихать, уставился на пальцы Фейт и ответил: два.
– Очень хорошо! – похвалила она и нежно обняла ребенка. – Ты можешь следить за моими пальцами, не поворачивая головы?
Мальчик кивнул и проделал все так, как просила Фейт. Вейл достал из кармана связку ключей, на цепочке которой болтался маленький фонарик, чтобы Фейт с его помощью проверила световую реакцию глаз. Все свои манипуляции она проделывала с улыбкой, постоянно похваливая мальчика голосом, гипнотизирующим Вейла.
Наблюдая за Фейт, за ее ласковым обращением с ребенком, Вейлу хотелось похвалить ее и обнять. Одновременно ему пришла в голову мысль, что из нее получилась бы хорошая мать.
Она все делала от души. Он вдруг представил себе Фейт беременную. Рожающую, кормящую. Эта мысль поразила его.
Что с ним вдруг произошло? Откуда появились такие сумасшедшие мысли?
Он не хотел увидеть беременную Фейт! Она бы ушла от него!
Не от него!
На некоторое время она ушла бы из клиники, посвятив себя ребенку и его отцу.
У него внезапно сжалось горло.
Не потому ли он, зная, что оказался ее первым мужчиной, чувствовал себя настолько притягательным для нее? Не потому ли, что не допускал даже мысли о человеке, который осмелится дотронуться до нее? Не потому ли, что уже думал о ней как о своей женщине?
Она была девственницей! И осталась бы ею, поскольку не видела поблизости достойного человека, который предложил бы ей руку и сердце. Но она позволила ему стать своим первым мужчиной, хотя он никогда не увивался вокруг нее и не оказывал обычных знаков внимания. Фейт заслуживала лучшего!
Внезапная резкая боль схватила его за горло.
Да что это с ним? У него никогда раньше не было подобных мыслей. Он затряс головой, словно это могло заставить мозг работать.
– Вейл?
Его зрение прояснилось, он увидел, что Фейт как-то странно смотрит на него, а мальчик прижался к ней.
– Ты в порядке?
– В полном, – заверил ее Вейл, хотя не был в этом уверен.
– Вот твой фонарик. Спасибо. – Она протянула ему связку ключей, коснувшись его пальцами. И желание вновь нахлынуло на него. – Контузии у Билли, похоже, нет. Слава богу.
Вейл посмотрел на ее красивое лицо, в ее глаза, и им вновь овладело чувство собственника. Желание защитить ее.
Волна каких-то чувств, которых он никогда не испытывал и не знал, хочет ли испытать их сейчас, накрыла его.
В панике ему захотелось со всех ног бежать обратно в Нью-Йорк, назад, к его удобным отношениям с Фейт. Но ее высказывания о мужчинах, которые сбегают от вас, стоит лишь получить желаемое, и откровенная боль в ее глазах при упоминании своего отца вернули его с небес на землю. Он улыбнулся Фейт и поцеловал ей руку.
– Ты удивительная женщина! Я рад, что ты здесь со мной!
Ее брови немного нахмурились, но лицо тут же расплылось в счастливой улыбке. Его желание поскорее сбежать куда-то испарилось, а вместо него вселилась уверенность в удачном завершении уик-энда.
– Я тоже.
Бросок букета Шерон был подстроен? Когда кузина Вейла повернулась и подмигнула Фейт, та сразу заподозрила неладное и попыталась отстраниться, не желая ловить цветы. Но толпа сговорившихся женщин вытолкнула ее вперед, так что букет просто влетел ей в руки. Интересно, подумала Фейт, сколько же времени Стив тренировал Шерон? Фейт инстинктивно сомкнула пальцы, чтобы не уронить цветы.
Существовали разумные причины, по которым она не могла выйти замуж за Вейла, но тем не менее они могли бы быть счастливы друг с другом. По крайней мере, в этом волшебном мире Кейп-Мэй, где перед нею все время были его безумно красивые голубые глаза, она была бы с ним счастлива.
В реальном мире он, конечно, отправился бы на более тучные пастбища и разбил бы ей сердце. Но в этот фантастический уик-энд можно забыть о реальном мире и притвориться счастливой!
– О чем задумалась? – спросил Вейл, наклоняясь к сервированному столу, за которым сидела Фейт со стаканом воды. Она уже выпила залпом два бокала шампанского и чувствовала, что после третьего утащит Вейла под стол!
– Я вовсе не хотела ловить этот букет! – сказала она показывая на цветы. – Шерон нарочно бросила его мне!
– Ты думаешь? – Он еще продолжал улыбаться, стараясь снять возникшую между ними напряженность. Конечно, она не собиралась обвинять его в участии в сговоре. Она была слишком простодушна для этого.
– Но ее выдало подмигивание! – объяснила Фейт. Вейл взял ее руку и посмотрел на сжатые пальцы.
– Ты нравишься моей семье!
– Но не всем! – Она передразнила его, как-то услышав из его уст эту фразу.
Вейл засмеялся:
– Хоть раз займись с женщиной феноменальным сексом, так она будет думать о нем при каждой встрече!
– Действительно? – Фейт искала в его глазах ответ. Как он чувствовал себя после того, что случилось при этом «феноменальном сексе»?
– А прежде с тобой такое происходило?
Вейл сразу стал серьезным:
– Ничего подобного тому, что я испытал с тобой, в моей жизни никогда не происходило.
– Потому что тебе никогда не попадались девственницы?
Зачем она докапывается? Или действительно хочет знать ответ?
– Я не знаю.
Чем она отличалась от других женщин, которых он знал? Кроме ума? Вейл был блестящим, великолепным, успешным и богатым, как Крез. У него была возможность выбрать любую из женщин, и, что бы с ним ни происходило в прошлом, он никогда не знал в них недостатка.
Для участия же в семейных торжествах он выбирал спутницу, которая хорошо знала, что он не собирается остепеняться, и которую сам предупреждал, чтобы она не рассчитывала на что-либо серьезное.
– Если не это, то что? – удивилась Фейт, желая докопаться, что чувствует он по поводу события, которое она отнесла к важному жизненному опыту.
– Просто я не мог удержаться, хотя мой мозг приказывал мне остановиться! – защищался он. – Я только жалею, что так грубо обошелся с тобой!
– Ты не сделал мне больно, – успокоила она, увидев его тревожно поднятые брови. – Ну ладно, может быть, сначала было больно, всего несколько секунд, но затем все было прекрасно, Вейл!
Он тряхнул головой:
– Нет, не прекрасно. В первый раз все должно было произойти гораздо романтичнее, а не в задранном платье и спущенных брюках!
